Сергей Лукьяненко - «Л» – значит люди (Сборник)

Танаки проверил приборы, а Борис долго изучал мое тело. На панели кибердиагноста один за другим вспыхивали зеленые огоньки: все мои органы, каждая мышца, каждый квадратный миллиметр кожи – в порядке. Потом капитан принес запаянные в контрольную пленку информдиски. Их вложили в гнезда считывающего устройства, стали настраивать систему гипнотрансляции. И в мимолетном взгляде Бориса, брошенном на меня, я с удивлением почувствовал что-то непривычное.

Страх.

Радужные диски останавливались один за другим. Спокойным немигающим взглядом я следил за неподвижными кругляшками. Первым замер диск, несущий в себе общую стратегию и тактику нападения. Потом – информдиск с полным курсом рукопашного боя. Затем – основы массовой психологии…

Я знал, какую информацию несет любой из дисков, знал, как пользоваться приборами гипнотрансляции. Матрица Особого Специалиста обеспечивала владение любой техникой, находящейся на корабле. И когда дверь в комнате раскрылась перед входящим капитаном, я совершенно непроизвольно вспомнил, что движение двери обеспечивает сервомотор с независимым от корабельной сети питанием, который можно вывести из строя выстрелом или сильным ударом в правый верхний угол комингса.

– Как самочувствие, Виктор?

В глазах капитана не было страха, он недаром занимал свой пост. Но отныне я замечал и осторожность движений, и то, что капитан не торопится отстегнуть связывающие меня ремни.

– Все в порядке. – Я улыбнулся, выдергивая руки из-под тугих нейлоновых лент. – У меня не выросли клыки, и я не превратился в монстра.

Остатки ремней лопнули от концентрированного рывка. Я поднялся из кресла, сдирая с тела коросту датчиков. Капитан лишь покачал головой, глядя на клочья нейлона. Потом спросил:

– Матрица наложена на двенадцать часов. Тебе хватит этого времени?

Я усмехнулся, вспоминая уровень военного развития Тайка. Артиллерия, реактивные самолеты, ракеты, примитивное ядерное оружие…

– Вполне. Готовьте шлюпку и полный комплект снаряжения.

Я падал на столицу Тайка почти отвесно, вопреки всем законам космонавигации. Лишь непрерывно работающий двигатель и блок гравикомпенсации, превращающий смертельные тридцатикратные перегрузки в нормальную силу тяжести, позволяли мне этот маневр, прячущий шлюпку от планетарных радаров. Разумеется, на последних километрах пути я становился заметен невооруженным глазом – раскаленный наждак воздуха превращал шлюпку в огненный болид. Но с этим приходилось мириться…

Город был красив. Я скорее вспомнил, чем оценил это, когда с купола шлюпки соскользнули последние языки пламени и подо мной раскинулись зеленые парки, зеркальные цепочки каналов и белоснежные здания столицы.

Моя память – память инженера и строителя, видевшего не один город и не на одной планете, замерла, впитывая удивительную картину. А сознание, схваченное матрицей Особого Специалиста, уже отыскивало среди зданий трехгранную пирамиду Министерства Спокойствия. Нашло – и руки пробежали по клавишам управления, бросая шлюпку в вираж. Машина пронеслась над площадью, пестрой от летней одежды тайкцев. Слишком много народу, это ни к чему. Я надавил на кнопку – и пол под ногами мелко завибрировал. Двадцать секунд генераторы инфразвука обрушивали на обезумевшую площадь волны панического, животного ужаса. Когда площадь перед министерством опустела, я повел шлюпку на снижение, одновременно включая запись во внешних динамиках.

– Граждане Тайка! Мы не питали и не питаем к вам зла. Мы готовы забыть случившееся…

Опоры шлюпки коснулись истоптанного бетона площади.

– Вы должны проявить благоразумие и освободить наших товарищей. Иначе неизбежные жертвы падут на вашу совесть…

Люк откинулся, выпуская меня наружу. Блок силовой защиты на поясе щелкнул, окутывая тело голубой пленкой отражающего поля. Отойдя от шлюпки на несколько шагов, я обернулся. На фоне синеватого металлического корпуса защитное поле шлюпки было почти невидимым. Но оно прикрывало машину надежнее бетонной стены…

– Мы обращаемся непосредственно к руководству планеты…

В одном из окон министерства заплясал огненный фонтанчик.

А у меня по груди небрежным пунктиром прошлась очередь. Тяжелый крупнокалиберный пулемет с разрывными пулями. Я пожал плечами, разворачивая к зданию ребристый ствол болтающегося на груди десинтора. Поймал пулеметный выхлоп в окошечко электронного прицела и надавил спуск.

Впереди ухнуло, по площади прокатилось эхо. Рваная пятиметровая дыра зачернела в стене. Надо уменьшить мощность, а то зацеплю ребят – они должны быть еще здесь… Быстрым шагом я направился к зданию. Что-то зацепилось за ноги, заставляя обернуться.

Кукла. Детская кукла, такая же, как земные. Господи, ну и давка тут была десять минут назад… Я поднял куклу, шагнул к журчащему невдалеке фонтану, положил игрушку на парапет. И невольно шатнулся от заплескавшейся воды – новая очередь пришлась по фонтану. Теперь в меня палили из двух или трех окон.

Подняв оружие, я окинул взглядом здание. А потом превратился в автомат, методично выжигающий все более или менее подозрительные окна. Когда я прекратил стрелять, пирамида министерства утратила последние остатки белизны. Последним выстрелом я вышиб огромные деревянные двери. Под деревом оказалась сталь – металл стек на гранитные ступени дымящимися черными лужицами.

Прежде я не сумел бы сориентироваться в бесчисленных коридорах и комнатах министерства и за неделю. Особому Специалисту потребовалось на это полчаса.

Электронный анализатор высчитал точку, куда сходились все нити пронизывающих здание сигналов. А логика, основанная на опыте тысяч земных диверсантов, заставила пойти к цели напрямик. Набившаяся в комнаты охрана при виде меня даже не пыталась стрелять. Солдаты в яркой оранжевой униформе молча падали на пол, складывая руки на затылке. Так же беззвучно я обходил их, стараясь ни на кого не наступить закованными в силовую броню ногами. Вот так, молча, я и вошел в зал оперативного штаба, выбив дверь ударом гравитационного разрядника. Несколько мужчин, склонившихся над картами в центре огромного круглого стола, разом повернулись в мою сторону.

– Я уже здесь, – усаживаясь в ближайшее кресло, сообщил я. – Где заложники?

Искаженный машинным переводом, мой голос зазвучал из лингверсора. Это должно было пугать больше, чем те же фразы, выученные мной самим.

– Я должен… – запинаясь, выговорил тайкец в штатском, единственный среди всех военных, – отдать приказ…

Я кивнул, и он осторожно, как стеклянный, поднес к уху громкоговоритель телефона. Вглядевшись в его шепчущее над телефоном лицо, я удовлетворенно кивнул. И вызвал корабль.