Дэвид Вебер - Космическая станция «Василиск»

– Прямое попадание в узел связи, мэм! В голосе его дрожала боль, по бледному лицу катились слезы.

– Боже милостивый, там погибла половина моих людей…

– Понимаю.

Собственный отстраненный тон удивил Викторию. Она губила свой корабль, втянув его в схватку с «Сириусом», и знала: теперь уже из боя не выйти. Ей отчаянно хотелось утешить Вебстера в его горе, но слов не нашлось, и она повернулась к Кардонесу, дающему очередной залп.

От «Бесстрашного» отделилась ракета, но только одна, Кардонес встрепенулся и ткнул клавишу системного теста. Плечи его поникли, он повернулся к капитану.

– Первая шахта разрушена, мэм. Виктория включила ком.

– Аварийный контроль, говорит капитан. Какова ситуация с первой ракетной шахтой? – спросила она.

– Извините, мэм, – голос лейтенанта Мэннинга еле пробивался сквозь помехи. – Только что погибли двое моих людей. Мы получаем сообщения о повреждениях по всему кораблю, и…

Дежурный офицер аварийного контроля ненадолго прервался, но, когда он вернулся к разговору, слышно стало гораздо лучше.

– Извините, что вы сказали, мэм?

– Первая шахта. Какова ситуация с первой ракетной шахтой?

– Разрушена, мэм. Мы получили четырехметровую пробоину во внешней обшивке. Уничтожен целый отсек – вместе с командой.

– Понятно.

Виктория отключила ком и обернулась к Кардонесу.

– Ведите огонь из второй шахты, канонир, – велела она.

– Последним залпом мы ее прижали, сэр, – заметил лейтенант-коммандер Джамал, а Коглин довольно ухмыльнулся. Дистанция сократилась до шести миллионов километров, и датчики беглецов фиксировали облака металлического пара и застывшего воздуха, оставляемые «Бесстрашным». Более того, крейсер вел огонь только одиночными ракетами. Но если только…

«Сириус» вздрогнул – еще одна мантикорская ракета разорвалась совсем рядом. На пульте у Коглина вспыхнули рубины аварийных сигналов.

– Верхний четвертый разрушен, сэр! – доложил кто-то. – Мы также потеряли вторичные датчики контроля огня. Первичные целы.

Коглин грязно выругался.

– Врежь этим гадам еще, Джамал! – прорычал он.

Доминика Сантос махнула Макбрайд и с грохотом вставила последний запасной блок на место. Загорелся зеленый огонек, и старший механик связалась с пультом Центрального аварийного контроля.

– Мы возвращаемся, Ал! – крикнула она.

– Понял, мэм. Начинаю проверку кор…

– К черту! – рявкнула Сантос. – На тесты времени нет. Доложи капитану, что мы включились, и задай шенкелей этому импеллеру!

Отремонтированные ускорители вновь заработали, и глаза Виктории вспыхнули недобрым огнем. Поврежденный крейсер зализывал раны и шел вперед. Она ощущала корабль, будто собственное тело. Киллиан зачитывал вспыхивающие на маневровом дисплее показатели.

– Пятьсот… пятьсот три… пятьсот шесть… пятьсот восемь g, капитан! – провозгласил штурман. – Стабилизировались на пятистах восьми.

– Отлично, ребята! Идем на дельта-девять-шесть.

– Есть дельта-девять-шесть, мэм!

– Они восстановили ускорение, сэр, – сипло доложил Джамал. – Не похоже… Нет, сэр, определенно не до конца, но оно возрастает.

– Сколько? – прорычал Коглин.

– По моим прикидкам, примерно пятьсот восемь g, сэр. Примерно пять километров в секунду за секунду. И они затевают какой-то обходной маневр.

– Дерьмо! – Коглин еле сдержался, чтобы не разнести опять рукоятку кресла, и взглянул на пляшущую мерцающую точку в углу монитора. Черт его побери, что же нужно, чтобы, наконец, остановить этот корабль?!

Лейтенант-коммандер Сантос спешила с кормы обратно на пост центрального аварийного контроля. Она не знала, что еще произошло, но раз уж ее вызвали, значит, дело плохо, и..

Очередной жестокий удар сбил ее с ног и заставил съехать по трапу на животе.

Ракета взорвалась в полутора тысячах километров, разбрасывая в стороны концентрированные пучки жесткого излучения.

Два из них поразили «Бесстрашный». Один заряд пришелся в основном в середину, пройдя через полдюжины отсеков. Девятнадцать человек, оказавшиеся у него на дороге, погибли мгновенно. Луч уничтожил системы жизнеобеспечения, прошелся по переднему посту управления огнем и разнес два энерготорпедных аппарата – но это было еще не все. Он проник достаточно глубоко, испаряя, плавя и размягчая металл, едва не задел боевой информационный центр и уперся в боевую рубку.

Взрывом торпед разворотило обшивку, и Виктория едва успела захлопнуть шлем, когда воздух с ревом устремился в пробоину. Скафандр ее жестко надулся, предохраняя от ледяного вакуума, но не все офицеры оказались столь же удачливы. Лейтенант Пановский не успел даже вскрикнуть – острый обломок шпангоута снес астрогатору голову, а затем врезался в пульт, превратив его в плюющееся искрами месиво. Двое его помощников погибли так же стремительно. Штурман Браун в момент удара находился не в кресле, и страховочный контур не защищал его. Он пролетел по истончающемуся воздуху и, врезавшись в металлический выступ, стек вниз. Он умер в облаке испаряющейся крови прежде, чем кто-нибудь успел добраться до него и закрыть шлем.

Кровь Пановского забрызгала скафандр Мерседес Брайэм. В момент гибели астрогатора она как раз смотрела на него, и немало крови попало ей на лицо до того, как она успела захлопнуть шлем. Теперь ей было никак не вытереть лицо и оставалось только фыркать и отплевываться, одновременно загружая свой компьютер, чтобы заменить беднягу.

Виктория оглядела рубку. Посылая в вакуум клубы дыма и снопы искр, разваливался терминал Пановского. Харрингтон стиснула зубы, заметив схватившегося за грудь Вебстера. Связист повис на страховочных ремнях, лицо посерело, из носа шла кровь.

– Аварийная группа, в боевую рубку! Санитары, в рубку! – скомандовала она и заставила себя отвести взгляд от раненого.

Второй удар пришелся в носовую часть. Лейтенант Аллен Мэннинг с ужасом уставился на свой пульт, где замигал тревожный сигнал. Он отстегнул защитные ремни и выволок из соседнего кресла труп товарища, чтобы освободить аварийный пульт, затем зашарил по клавиатуре.

Ничего не произошло. Малиновый огонек продолжал мигать, вдобавок включился жесткий, пронзительный звуковой сигнал. Лейтенант судорожно набрал другую последовательность команд, попробовал третью, но все оставалось по-прежнему.

– Коммандер Сантос! – крикнул он в микрофон. Ответа не последовало. – Коммандер Сантос, это Мэннинг! Ответьте!

– Чт-то там, Аллен? – голос старшего механика дрожал, но Мэннинг, услыхав его, чуть не заплакал.

– Первый реактор, мэм! Магнитный контур флуктуирует, я не могу отключить его отсюда – видимо, перебита цепь.