Аркадий и Борис Стругацкие - Пять ложек эликсира

Феликс(бормочет). Зверье… Ну и зверье… Прямо вурдалаки какие-то…

Клетчатый.А как же? А что прикажете делать? У меня, правда, опыта соответствующего нет пока. Не знаю, как это у них раньше проделывалось. Я ведь при Источнике всего полтораста лет состою.

Феликс, вытираясь полотенцем, смотрит на него с ужасом и изумлением, как на редкостное и страшное животное.

Клетчатый.Сам-то я восемьсот второго года рождения. Самый здесь молодой, хе-хе… Из молодых, да ранний, как говорится… Но здесь, знаете ли, дело не в годах. Здесь главное — характер. Я не люблю, знаете ли, чтобы со мной шутили, и никто со мной шутить не рискует. Ко мне сам Магистр, знаете ли… хе-хе… не говоря уже о всех прочих… Быстрота и натиск прежде всего, я так полагаю. Извольте, к примеру, сравнить ваше нынешнее поведение с тем, как я себя вел при аналогичном, так сказать, выборе… Я тогда в этих краях по жандармской части служил и занимался преимущественно контрабандистами. И удалось мне выследить одну загадочную пятерку… Пещерка у них, вижу, в Крапивкином Яру, осторожное поведение… Ну, думаю, тут можно попользоваться. Выбрал одного из них, который показался мне пожиже, и взял. Лично. А взявши, обработал. Обрабатывать я уже умел хорошо, начальство не жаловалось. Ну-с, вот он мне все и выложил… Заметьте, Феликс Александрович: то, что вам нынче на блюдечке преподнесли по ходу обстоятельств, мне досталось в поте лица… Всю ночь, помню, как каторжный… Однако, в отличие от вас, я быстро разобрался, что к чему. Там, где место только пятерым, там шестому не место. А значит — камень ему на шею, а сам — в дамках…

Феликс.Так вот почему этот идиот на меня кинулся… со стамеской со своей… как ненормальный…

Клетчатый.Не знаю, не знаю, Феликс Александрович… Думаю, понормальнее он нас с вами, как говорится… Да и то сказать: вот у кого опыт. С одна тысяча двести восемьдесят второго годика! Такое время при Источнике удержаться — это надобно уметь!

Феликс.Костя? С тысяча двести? Да он же просто рифмоплет грошовый!

Клетчатый.Ну, это как вам будет удобнее… Облегчились? Тогда пойдемте.

Они возвращаются в кабинет. В кабинете молчание. Наташа вдумчиво, с каким-то даже сладострастием обрабатывает помадой губы. Павел Павлович озабоченно колдует со своими серебристыми трубочками над ломтиками ветчины, разложенными на дольках белого пухлого калача. Иван Давыдович читает рукопись Феликса, брови у него изумленно задраны. Курдюков же, заложив руки за спину, как хищник в клетке, кружит в тесном пространстве между дверью и окном. Битое лицо его искривлено так, что видны зубы. Увидев Феликса, он пятится к стене и прижимается к ней лопатками.

Павел Павлович(взглянув на Феликса). Ну? Всё в порядке? Мнительность, голубчик, мнительность! Нельзя так волноваться из-за каждого пустяка…

Иван Давыдович(бодро). Так! Давайте заканчивать. Ротмистр, пожалуйста, приглядывайте за обоими. Вы, Басаврюк, стойте где стоите и не смейте кричать. Иначе я тут же, немедленно объявлю, что я против вас. Феликс Александрович, вы — сюда. И руки на стол, пожалуйста. Итак… С вашего позволения, я буду сразу переводить на русский… М-м-м… «В соответствии с основным… э-э-э… установлением… а именно, с параграфом его четырнадцатым… э-э… трактующим о важностях…» Проклятье! Как бы это… Князь, подскажите, как это будет лучше — «ахэллан»…

Павел Павлович.«Наизначительнейшее наисамейшее важное».

Иван Давыдович.Чудовищно неуклюже!

Павел Павлович.Да пропустите вы всю эту белиберду, Магистр! Кому это сейчас нужно? Давайте суть, и своими словами!..

Иван Давыдович.Вы не возражаете, Феликс Александрович?

Феликс.Я вам только одно скажу. Если ко мне кто-нибудь из вас приблизится…

Иван Давыдович.Феликс Александрович! Совсем не об этом сейчас речь… Хорошо, я самую суть. Случай чрезвычайный, присутствуют все пятеро, каждый имеет один голос. Очередность высказываний произвольная либо по жребию, если кто-нибудь потребует. Прошу.

Курдюков(свистящим шепотом). Я протестую!

Иван Давыдович.В чем дело?

Курдюков.Он же не выбрал! Он же должен сначала выбрать!

Наташа(глядясь в зеркальце). Ты полагаешь, котик, что он выберет смерть?

Все, кроме Курдюкова и Феликса, улыбаются.

Курдюков.Я ничего не полагаю! Я полагаю, что должен быть порядок! Мы его должны спросить, а он должен нам ответить!

Иван Давыдович.Ну, хорошо. Принято. Феликс Александрович, официально осведомляемся у вас, что вам угодно выбрать: смерть или бессмертие?

Белый как простыня, Феликс откидывается на спинку стула и в тоске хрустит пальцами.

Феликс.Объясните хоть, что все это значит? Я не понимаю!

Иван Давыдович(с досадой). Все вы прекрасно понимаете! Ну, хорошо… Если вы выбираете смерть, то вы умрете, и тогда голосовать нам, естественно, не будет надобности. Если же вы выберете бессмертие, тогда вы становитесь соискателем, и дальнейшая ситуация подлежит нашему обсуждению.

Пауза.

Иван Давыдович(с некоторым раздражением). Неужели нельзя обойтись без этих драматических пауз?

Наташа(тоже с раздражением). Действительно, Феликс! Тянешь кота за хвост…

Феликс.Я вообще не хочу выбирать.

Курдюков(хлопнув себя по коленям). Ну, вот и прекрасно! И голосовать нечего!

Иван Давыдович(с ошарашенным видом). Нет, позвольте…

Наташа.Феликс, ты доиграешься! Здесь тебе не редколлегия!

Павел Павлович.Феликс Александрович, это что? Шутка? Извольте объясниться…

Курдюков.А чего объясняться? Чего тут объясняться-то? Он же этот… гуманист! Тут и объясняться нечего! Бессмертия он не хочет, не нужно ему бессмертие, а отпустить его нельзя… Так чего же тут объясняться?

Наташа(взявшись за голову). Ой, да перестань ты тарахтеть!

Иван Давыдович.Вы, Феликс Александрович, неудачное время выбрали для того, чтобы оригинальничать…

Павел Павлович.Вот именно. Объяснитесь!

Курдюков.А чего тут объяс…

Иван Давыдович обращает на него свой мрачный взор, и Курдюков замолкает на полуслове.

Феликс.Я в эту игру играть не намерен.

Наташа(нежно). Это же не игра, дурачок! Никак ты свой рационализм преодолеть не можешь. Убьют тебя — и все. Потому что это не игра. Это кусочек твоей жизни. Может быть, последний.

Курдюков.А что она вмешивается? Что она лезет? Где это видано, чтобы уговаривали?

Наташа(указывает пальцем на Феликса). Я — за него.