Татьяна Грай - Сайт фараона

Сняв с плеча бельчонка, Елизавета Вторая отправила его в самостоятельное плавание, подарив на прощанье большой ломоть хлеба. Потом, запихнув коробку, служившую сервировочным столом, на заднее сиденье, и тем самым несказанно оскорбив мадам Софью Львовну, лишившуюся уютного уголка, она весело сказала:

— Ну, вперед, за славой и удачей! Точнее, назад.

И синий танк осторожно пополз, пятясь от обернувшегося фикцией моста, а потом, добравшись до относительно широкого места, где деревья отступили от дороги, принялся медленно разворачиваться.

Долго искать обходные пути не пришлось, проселок прорезался в не шибко густом лесу уже минут через десять, однако Елизавете Второй он чем-то не приглянулся. Выйдя из машины, девушка исчезла из поля зрения Максима, но вскоре вернулась и сказала:

— Нет, это нам не подойдет.

И они поехали дальше. Следующий поворот понравился Лизе-дубль больше, но все же и он, судя по всему, вызвал у нее кое-какие сомнения, потому что она попросила:

— Достань свой шар, вдруг пригодится.

Наклонившись вперед, Максим на ощупь расстегнул «молнию» сумки, стоявшей у него под ногами, и принялся вслепую шарить внутри в поисках подарка фантастической Лизы. Пока он предавался этому творческому занятию, Елизавета Вторая сказала:

— Эта дорога даже короче немножко, но хуже.

— Вот как? — откликнулся он. — А я-то думал, хуже и быть не может.

— Ерунду-то не городи, — сердито произнесла Лиза-дубль. — До сих пор, можно сказать, по шоссе ехали. Даже не завязли ни разу.

— Как это — не завязли? — возразил он. — А там, перед Клюквенкой?

— А… это совсем другое дело, — отмахнулась Лиза-дубль.

— Чем же оно другое? — поинтересовался он, нащупывая наконец холодную граненую игрушку и извлекая ее на свет. — По-моему, очень даже такое же, как если бы мы застряли где-то еще.

— Нет, там нас остановил учитель, заинтересовался.

— Учитель? — Сжав шар между ладонями, Максим удивленно посмотрел на девушку. — Ты о ком это? Уж не о том ли мужичонке, метр с кепкой?

— Ну, это его дело, как ему выглядеть, — пожала плечами Елизавета Вторая. — Ему виднее. Ладно, поехали.

— А с шаром что делать? — только и смог спросить Максим, окончательно потерявший способность соображать. Выглядит как хочет… учитель… черт-те что! И ведь не станет ничего объяснять проклятая девчонка!

— Держи в руках.

Он крепко сжал в ладонях граненый шар, а синее чудище заворочалось на узкой дороге, пытаясь вписаться в еще более узкий боковой проселок. Наконец оно поползло по кривым колеям, время от времени недовольно урча и взрыкивая, но в общем без труда преодолевая кочки и вымоины. Машина и в самом деле была невероятно мощной и обладала повышенной проходимостью. Ничто ее не пугало.

Долгое молчание закончилось, когда проселок вдруг вывел их на большую светлую поляну, на дальнем краю которой, прижавшись задним фасадом к лесу, стоял двухэтажный бело-голубой дом. Собственно, Максим скорее назвал бы его маленьким дворцом, так прекрасно было это легкое, изысканное строение, несмотря на то, что с обшарпанных стен сыпалась штукатурка, в белой крыше зияли дыры, а веранда, опоясывавшая дворец по второму этажу, местами обрушилась. Но портик сохранился, и колонны с коринфским ордером гордо сверкали на солнце незапятнанной белизной. И лепные наличники, и веером разбегающиеся ступени… Когда-то дом защищала кованая ограда, но ее давным-давно порушили, и от нее остались только ободранные бело-голубые столбы со свисающими с них помятыми чугунными цветками.

— Что это? — почему-то шепотом спросил Максим.

— Дача князей Троицких, — негромко ответила Елизавета Вторая, останавливая синее чудище. — Мы сейчас едем через их лесные угодья… когда-то здесь все было иначе.

— Да уж, не сомневаюсь, — буркнул он. — До чего же красивый дом!

Лиза— дубль кивнула.

— Да, я не знаю, кто его строил, но очень похоже на Растрелли. Впрочем, слишком изысканно для него. Его стиль все-таки чуть-чуть тяжеловат.

— Не помню, — сказал Максим. — Да и неважно это. Но почему все так разбито?

— Здесь много-много лет подряд размещался интернат для умственно неполноценных, — объяснила Лиза-дубль. — Ну, а потом его перевели поближе к городу… когда не нужно стало скрывать от всего мира, сколько у нас идиотов.

— Удивительно, что местные не растащили дом по кирпичику, — покачал головой Максим. — На печки да на сараюшки.

— Местные к этому дому и близко не подойдут, — серьезно сказала Елизавета Вторая. — Боятся. Говорят, управляющий имением до сих пор тут бродит, за порядком присматривает. Но с дураками и он не мог справиться. Однако весь персонал тут был привозной. Издалека. И подолгу никто не задерживался.

Максим повернулся и всмотрелся в точеный профиль Лизы-дубль. Похоже, она не шутила. Управляющий имением… недурно. Остается надеяться, что он не выскажет недовольства появлением на вверенной ему территории постороннего танка.

— Ладно, — встряхнулась Елизавета Вторая. — Едем дальше. — Она тронула машину с места, бормоча: — Едем дальше, видим мост, на мосту ворона сохнет, взял ворону я за хвост, положил ее под мост, пусть ворона мокнет… едем дальше, видим мост, под мостом ворона мокнет, взял ворону я за хвост, положил ее на мост, пусть ворона сохнет… едем дальше…

Максим вслушивался в бесконечную бессмысленную бормоталку, и ему казалось, что Лиза-дубль читает некое специальное заклинание, предназначенное для бестелесного управляющего… ну, чтобы он не препятствовал синему чудищу…

Они объехали поляну по самому краю, держась как можно дальше от голубого дворца, и снова углубились в сырую чащу. И тут Максим заметил, что теперь вокруг них не дикий лес, а старый запущенный сад, заросший, одичавший, превратившийся в непролазные джунгли. Он удивленно смотрел в окно, не веря собственным глазам. Разве может быть такое? Разве груши и сливы могут разрастись до такой степени? Ведь это же культурные, избалованные деревья, им бы следовало давным-давно погибнуть… ну, разве что покойный управляющий поддерживает в них жизнь… А там — гигантский малинник, а там, похоже, смородина… кусты, правда, двухметровой высоты, но листья похожи на смородиновые… и все густо заплетено диким виноградом.

Дорога снова пошла под уклон и через несколько минут привела их к очередному оврагу, по другую сторону которого, как с облегчением увидел Максим, рос уже самый обыкновенный лес, к тому же за неширокой полосой берез и осин виднелись строевые сосны, взбирающиеся на склон… а значит, и сырости конец наконец. Он усмехнулся, мысленно скорректировал фразу: и сырость наконец-то исчезнет… и рассмеялся вслух.