Владимир Ильин - Куб со стертыми гранями

— К этому несчастному случаю наш разговор не может иметь никакого отношения.

— Все равно, готовься к вызову на заседание следственной комиссии Коллегии, — предупреждает меня Шерм. — Наверняка будет проведено расследование… Кстати, я там тоже числюсь… Совпадение совпадением, но проверить надо.

— А что, разве из нашего мозга можно удалить искейп? — интересуюсь я.

Шерм удивленно поднимает брови:

— А как же? Бывает, что-то там приходит в негодность… бывает, просто села батарея, и ее надо заменить… Да мало ли… Операция, конечно, не из простых, но ведь в Клинике не зря трудятся корифеи…

— Да-да, конечно, — бормочу я. — Что ж, мне пора идти, Шерм.

Он молча пожимает на прощание мне руку, и я чувствую, что дрожи в его ладони уже нет.

У поворота коридора я невольно оборачиваюсь. Шерм смотрит мне вслед с таким видом, словно хотел что-то сказать, но слова вылетели у него из головы, и теперь он пытается их во что бы то ни стало вспомнить.

А, может быть, он просто хотел предложить мне сыграть партию на бильярде, но в самый последний момент передумал.

“Бороться и искать, найти и не сдаваться”…

Хороший девиз. Не помню, кто его изрек и по какому поводу, но в моем случае он оправдывается на все сто. Главное — верить в успех и не быть дураком. Вот две вещи, которые обеспечат достижение любой цели. Даже такой нереальной, как погоня за призраками и ловля ветра в чистом поле…

Жаль, правда, что пришлось потерять столько времени на бесплодные попытки встретиться с несостоявшимися пассажирами “Этернеля”, чтобы расспросить их о том чудо-приборчике, которым они должны обладать.

И как это с самого начала мне не пришло в голову, что этот путь имеет не больше смысла, чем попытки открыть незапертую дверь, осыпая ее ударами и наваливаясь на нее всем своим весом, в то время как надо лишь потянуть ее на себя?..

Стоило лишь немного раскинуть мозгами, и всё оказалось очень просто.

Надо было задуматься над тем, почему меня избегают “счастливчики”. А точнее — каким образом моим невидимым противникам становится известно о том, что я беседовал с кем-то из их “подопечных”? И здесь может быть три варианта: либо они держат под постоянным наблюдением меня (что отпадает, поскольку я задействовал все способы обнаружения слежки за собой и убедился в её отсутствии), либо — всех своих клиентов, дабы вовремя пресекать их попытки обнародовать секрет “регров” (что едва ли целесообразно с точки зрения затрат сил и средств), либо те, с кем я вступил в борьбу, действуют, так сказать, “задним числом”… этакий “l’esprit d’escalier”<���Французская идиома, означающая: “Умная мысль приходит с опозданием”.>, обеспечиваемый современной техникой… Скорее всего, если им становится известно, что утечка информации о “реграх” произошла по чьей-либо вине, то они просто “прыгают” в прошлое и стремятся не допустить, чтобы утечка эта имела место. А самый простой способ избежать этого — предотвратить встречу данного владельца “регра” с чересчур любознательным хардером Лигумом. В самом деле, они, мои неизвестные враги, так боятся моей встречи со “счастливчиками”, будто я состою из антивещества, а, следовательно, подобный контакт приведет к взрыву всего сущего…

Значит, встретиться с потенциальными свидетелями я все-таки могу. Надо только действовать осторожно, чтобы не вспугнуть их, а для этого следует не выдавать истинной цели своего визита.

Лучше всего представиться не хардером, жаждущим докопаться до чужих секретов, а кем-нибудь другим, не вызывающим подозрений… Страховым агентом, например… Слесарем-водопроводчиком… Журналистом, собирающим материал для статьи… Случайным знакомым, попутчиком в общественном транспорте; фанатом, болеющим за тот же спортивный клуб, что и интересующий тебя человек… Возможностей — хоть пруд пруди, только выбирай наиболее подходящую с учетом особенностей нужного тебе человека…

Для того, кого я жду в открытом кафе под поэтичным названием “Жирассол” на набережной Луанды, годится “легенда” журналиста, представляющего популярный спортивный еженедельник. Потому что речь идет о восемнадцатилетнем юноше, способном за короткий срок превратиться из безымянного служащего никому не известной фирмы в чемпиона мира по трехмерным шахматам. Во всяком случае, его спортивные достижения впечатляют. Начав с ничьей в сеансе одновременной игры, который давал в Сети один американский гроссмейстер, ангольский юноша по имени Жузе Пайола, ранее не блиставший шахматным талантом, хотя и с детства увлекавшийся этой интеллектуальной игрой, вдруг сделал качественный рывок и одержал ряд сенсационных побед в электронных турнирах. Мир еще не успел как следует узнать о вундеркинде, но если так пойдет и дальше, в чем лично я нисколько не сомневаюсь по той простой причине, что Пайола в последнее время не расстается с неким амулетом из сандалового дерева, то парня ждет всемирная слава…

Накануне мы договорились встретиться с Жузе в кафе на набережной потому, что пригласить меня к себе домой он постеснялся — жил он в довольно скромных условиях вместе с неграмотной матерью и десятком своих братьев и сестер разного возраста — а явиться ко мне в отель наотрез отказался. “Нейтральная территория” вполне устроила нас обоих.

Сейчас, ожидая юное дарование, я продумываю линию своей беседы с ним. Придется изворачиваться, чтобы выведать у чернокожего шахматиста интересующие меня сведения и в то же время не вызвать у него подозрений. Может быть, взять с него обещание никому не рассказывать о нашей встрече, под предлогом, что статья с крупной фотографией на обложке всемирно известного издания может стать своеобразным сюрпризом для его родных и знакомых? А что, это мысль… По крайней мере, с помощью этой хитрости мне удастся выиграть время для дальнейших действий.

Чтобы не привлекать к себе внимания, мне пришлось заказать знаменитый местный кофе, который благодаря своей крепости ударяет в голову не хуже, чем спиртное. В паузах между мелкими глотками, которыми я потягиваю ароматный напиток, я ради пущей маскировки под обычного человека, за которым водится страсть гробить свое здоровье, умудряюсь затягиваться самой натуральной сигарой, которую мне удалось раздобыть, лишь пустив в ход хардерские полномочия.

Голова моя от гремучей смеси крепкого кофе и не менее крепкого табака начинает слегка кружиться, но мне это даже почему-то приятно. Теперь понятно, почему люди готовы не задумываясь укоротить свою жизнь на несколько лет ради нескольких минут удовольствия…

Я перевожу взгляд с синей глади бухты, которую полукольцом охватывает набережная, на улочку, спускающуюся прямиком к кафе по склону горы, где виднеются останки древней крепости. Вот уже больше ста лет там располагается Музей национальной истории, в который так любят наведываться иностранные туристы.