Владимир Ефимов - Симуляция

* * *

Встреча с Васильком почти всегда неожиданна. Потому что его лицо находится гораздо выше, чем этого можно ожидать. Он надвигается из толпы с громким "Привет!" и мне приходится задирать голову, чтобы понять, что это он, старый приятель Василек, а не репродуктор на столбе.

Мы подошли к столикам уличного кафе, стряхнули с двух стульев дождевую воду и привели их в более-менее сухое состояние с помощью подручных средств - газеты и каких-то клочков оберточной бумаги. Я сбрасывал пепел на мокрый асфальт и развивал свою аргументацию:

- И не надо так ухмыляться. Конечно, мы можем гораздо меньше, чем принято считать. И меньше, чем иные пишут в рекламках. Но и это немало. Ты, почему-то до сих пор считаешь меня шарлатаном. Я ведь тебе-то ничего не продаю, обидно просто. Времена изменились. Теперь мы даем реальный результат. Не во всех, конечно, случаях. Но все же.

- Да я разве против? Ежели клиент хочет платить, так и пусть платит!

- Блин! Дело не в том, хочет - не хочет... Это пять лет назад были занятные игрушки и не более. Ну, прикинь - если ты, к примеру, не можешь заставить себя работать, и теряешь на этом конкретные бабки. Да что бабки жизнь вообще сыпется! А я перешиваю пару связей, и все налаживается... Более-менее...

- Ну погоди... Ты вот память им стирать можешь?

- Что значит "стирать"? Нет, ну могу, конечно. Ну, во всяком случае, результат почти такой же. "Стирать" - не совсем то слово. Видишь ли, система построена так, что на практике ничего нельзя откатить назад без последствий. Каждое событие отражают десятки служб. Любой новый объект встраивается в систему на всех уровнях. Старые объекты как-то с ним взаимодействуют, и у каждого свои представления о том, как нужно реагировать на то или се. Получается такая каша, что разобраться практически невозможно. То, что я могу - это совершить обратное действие. Скажем, настолько затруднить доступ к области памяти, что она станет практически недосягаемой.

- И при этом еще больше запутаешь картинку?

- Исть-эственно! И того, что я делю, тоже никто не сможет "родить обратно". Вообще-то бывает и другая работа, поспокойнее: косметика, профилактика, лакировочка... Но там и результаты не столь яркие.

- А если после тебя он пойдет к другому программатору, и попросит все вернуть...

- Тот поставит на мои связи свои блоки, а в обход моих блоков пробросит "сопли". И если продолжать в том же духе, то рано или поздно оно рухнет. Но у них и в обычной жизни происходит то же самое. Разве что медленнее. "В конце пути нас ждет RESET, как маленькая смерть..." Для того и существуют монтажники.

Василек задумчиво пустил струю дыма в низкое небо, похожее больше всего на накрывший город мутный колпак, выточенный вселенским ювелиром из цельного опала.

- Я вот подумал... Это ж безумной сложности система получается. Если она как-нибудь останется устойчивой... Так они могут черт знает чего достичь.

- Если... Не остается она устойчивой. Безумная сложность не может дать ничего, кроме безумия.

- Так ведь говорят, что гений и безумие...

- А ты не верь. Что-то я их гениальных не встречал. Хотя... - я щелчком отправил окурок в кучу мусора на краю площадки, - возможно, я для этого слишком примитивен.

- Ладно, - сказал Василек, - это твои заморочки. Давай об деле...

Он задумался, приводя мысли в порядок. Я вдруг подумал, что это похоже на загрузку новой программы. Настолько похоже, что, кажется, прислушайся, и услышишь характерный звук винчестера при свопинге. Я даже усмехнулся, но он не обратил внимания.

- Я сейчас работаю в Лум-Луме...

- Чума! - восхитился я. - Это ж крутое шоу! Я сам, правда, не интересуюсь... - Восхищаться успехами друзей необходимо, это я уже понимал. Но чтобы не дать понять, что мне это все, по большому счету, безразлично... На это меня еще не хватало. Я смутился и поспешил добавить восторга:

- Прямо в эфире?

- Да нет, в основном на площади. Ну и в павильоне тоже. Мы там тотализатор делали. Интересная система получилась...

- Ну и что там? - спросил я. Его надо было срочно остановить, пока не понесло рассказывать о своей кузнице.

- А, ну да. Канатный плясун один. Может, знаешь даже - Марч.

- Не, я же не слежу.

- Ну вот. Я как-то упомянул тебя. Одну твою историю пересказывал. У нас фуршет был, по поводу закрытия сета, нажрались все... Ну вот. Он потом меня ловит в курилке и начинает так расспрашивать. Ну, типа, просто так. Вообще-то я с ним не очень-то знаком. Так-то они ребята простые, хоть и звезды. Короче, проблемы у него какие-то. Он все про конфиденциальность интересовался. Я сказал, что сведу вас частным порядком и будет полная, окончательная и беспредельная конфиденциальность.

- Васик, я, конечно, ценю нашу дружбу, но конфиденциальность у меня естественное и необходимое условие чего бы то ни было. И, кстати, кроме частного порядка трудно что-то придумать.

- Дурило ватное! Частный порядок стоит совсем иначе. По частному. Ты хоть представляешь, сколько они зашибают?

- Догадываюсь.

- И главное. Если узнают, что с ним что-то не так, его тут же вышибут из плясунов. Меньше всего продюсерам хочется, чтобы кто-нибудь из плясунов грохнулся с троса во время игры.

- Разве? А публике бы понравилось.

- Да кто ж их спрашивает? Публику постоянно убеждают, что это опасно, напоминают, что плясуны работают без страховки... Но если кто-то вдруг действительно свернет шею - представь, что начнется! Налетят шакалы, и будут рвать шоу в клочья!

- Да, действительно. Ладно, какая разница. Давай своего плясуна. Как его? Марч?

* * *

Чирок, выпив свои семьдесят грамм, заглянул в ванную. Я как раз разжигал водогрейку.

- Берги звонили.

- Какие Берги?

- Ну, Берги, от которых ты шпалер приволок.

- Вира-майна! Ну и что им надо?

- Да не дергайся. Очень мило поговорили. Их парня собрали монтажники, но они боятся рецидива. Я назначил на завтра.

- Может, подстава какая?

- Да нет, не похоже. Милая такая старушка.

- Ну и ладненько. Завтра, так завтра.

* * *

Старички Берги и на этот раз встретили меня в прихожей, но теперь в доме было тихо и чистенько, как, наверное, и должно было быть. Они смотрели на меня с той же надеждой. Мне даже стало неловко. И они опять говорили наперебой:

- Техники все привели в порядок...

- Как вы и говорили...

- Мы не смогли оплатить полное восстановление. Он теперь не может ходить...

- Но работать может...

- Мы так боимся, что с ним опять случится беда!

- Мы боимся, что это от работы.

- Проверьте все, герр инженер!

Он сидел в инвалидном кресле в небольшом помещении, загроможденном множеством предметов. Молодое лицо, которое я раньше видел под отрешенной маской безумия, теперь было живым и слегка смущенным. У него были все основания злиться на меня, но он даже не обижался. То ли он действительно все понимал, то ли благоговел перед мистическим ореолом моей профессии.