Евгений Гуляковский - Тень Земли

«Спокойно. Главное – спокойно. Давай еще раз обдумаем. Сзади обрыв. Там не спуститься даже хорошему альпинисту. Впереди ждет лавина. Справа и слева скальные стенки…»

– Вы лучше знаете местность, – повернулся он к Хакимову. – Можно подняться на боковые стенки?

– Подняться нельзя. За их ребрами можно только укрыться от прямого удара.

– Это уже кое-что.

– Вы плохо представляете, что здесь произойдет после удара. Мы задохнемся. Вместо воздуха придется дышать снегом. От воздушной волны начнутся обвалы.

– Была же сюда дорога!

– Была. Сверху по лавиносбору. Но сейчас по минному полю пройти легче, чем там.

– Значит, полезем на стенку. – Туда не подняться.

– Жить захотим – поднимемся. Нам ведь не до вершины лезть, только бы уйти метров на сто от опасной зоны!

Подняться удалось лишь на шестьдесят. Здесь они нашли что-то вроде кармана, широкой проталины в леднике, козырек которой мог защитить их от камнепадов. В нише было очень тесно, с трудом удавалось стоять на узком карнизике. Они вбили крючья, закрепили веревки, застегнули карабины, намертво прикрепившие их нагрудные страховочные пояса к ледяной стенке. Теперь оставалось ждать. Сколько? Этого никто не знал. Одно было ясно: долго в таком положении они не выдержат и, если лавина задержится, им придется спуститься.

– В общем, влипли, – подвел итог взрывник. Он держал в руках маленькую взрывную машинку и механически вертел отсоединенный ключ. Далеко вниз и в сторону бежала тоненькая черточка провода.

– Как мы выбираться-то будем, когда пройдет лавина?

– Как только истечет контрольный срок, сюда выйдет спасательная группа. Там опытные альпинисты, специальное снаряжение. Они доберутся.

– Всякое бывало, но спасатели не снимали ни разу, – проворчал Хакимов.

Неожиданно вокруг что-то изменилось. Они не сразу поняли, что именно. Воздух слегка смазался, стал менее прозрачен, и почти тут же донесся гул, многократно отраженный скалами. Гул постепенно нарастал, становился похожим на рев десятка водопадов, на грохот многочисленных обвалов, на шум стада взбесившихся слонов. Ни на что это не было похоже…

Снежное поле по всему лавиносбору пришло в движение, заколыхалось, словно по нему прошли волны, точно это был уже не слежавшийся снег, а какая-то плотная жидкость. В ней возникали отдельные завихрения, струйные потоки. Самыми нереальными выглядели фонтаны снега, вопреки законам тяготения взлетавшие вверх около каждого камня, лежавшего на пути тронувшейся лавины. Вся масса постепенно ускоряла движение. Рев нарастал. Казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки, казалось, ничто живое не сохранится на ее пути. Ничто не спасет их от надвигавшейся сверху белой смерти. Теперь снег превратился в гигантский вал, несущийся на плато. Все смешалось. Во все стороны летели осколки камней, раздробленных лавиной. Она только еще набирала скорость. Только еще выбрасывала вперед свои длинные, кипящие языки, похожие на лапы фантастического животного. За несколько секунд, понадобившихся лавине, чтобы добраться до плато, Сергей успел подумать, что он даже не представлял, как это выглядит. Все прочитанное, услышанное о ней не давало и сотой доли необходимого впечатления о том, что ожидало его и всех тех, кто сейчас окажется на ее пути…

Не было у него этого представления, и вот он здесь с этой жалкой тоненькой ниточкой провода против взбесившегося белого зверя.

Он уже понимал, видел по масштабам разраставшейся катастрофы, что заряды ничего не изменят, не смогут изменить. Что их булавочные уколы не повернут гигантское тело лавины. И ничего другого они не могли теперь сделать… Сергей видел, как побледневший взрывник непослушными пальцами старается вставить в машинку ключ и ничего у него не получается, ключ не попадает в отверстие. Нельзя было ждать ни секунды, земля под ними покачнулась от удара лавины о плато, с козырька посыпались обломки льда, у самого лица проносились летящие сверху камни. Сергей подумал, что может перебить провод, что они не успеют, лавина уйдет ниже. Вырвал машинку у взрывника, сам вставил ключ, повернул его и увидел, как перед снежным валом выросли такие маленькие на его фоне фонтаны взрывов. Вот они слились в сплошную стену, вставшую на пути лавины, закрывая ей путь в левое ущелье. Но стена была низкой, слишком низкой. В эти секунды голова его работала удивительно четко, он видел и понимал сразу десятки различных вещей. Словно время замедлилось, уплотнилось и каждая секунда растянулась на бесчисленные кусочки мгновений, в течение которых можно было сделать так много, вот только руки не успевали за мыслью, оставались по-прежнему медлительны и беспомощны…

Вал налетел на стену, подмял ее под себя, перевалил через нее и понесся дальше, даже на секунду не замедлив движения. Осталось еще две линии, и с горечью Сергей подумал, что не помогли бы и десять, разве что атомная бомба могла что-нибудь изменить в этом хаосе. И, не дожидаясь подхода лавины, он сразу дважды повернул ключи, приведя в действие запалы обеих заградительных линий, надеясь на то, что небольшая дистанция, оставшаяся между фронтом взрывов и лавиной, даст возможность взрывной волне набрать скорость. Он видел, как взрывная волна ударила по лавине, как все смешалось в ее левом крыле, как отброшенные в сторону массы снега хлынули в правое ущелье, но за ними шли новые, по ним уже нечем было ударить, ничто не могло изменить направление их движения. Разделившись на два рукава, лавина пронеслась над плато. В то же мгновение их накрыли облака снега. К счастью для них, это не был плотный снег самого лавинного тела. Мелкая снежная пыль, сбитая с плато, сразу же отрезала их от окружающего мира. Лишила воздуха. Люди не могут дышать снегом. Сергей оторвал кусок подкладки, завязал им рот а нос, но это мало помогло, снег проникал сквозь материю. Мучительные приступы кашля не давали вдохнуть ни глотка воздуха. Задыхаясь и теряя сознание, он думал о том, как необыкновенно тихо стало вокруг. Снежное чудовище ушло вниз. Они ничего не сделали. В озеро рушатся многотонные массы снега. Вода, перехлестнув через завал и подхватывая по пути массы породы, превращается в сель, стремительно несется к комбинату… Эвакуировать людей не успеют.

Дышать стало легче. С каждой секундой воздух становился чище, он уже видел смутные нереальные фигуры, висящих на страховочных ремнях людей. Нужно было сделать над собой усилие, чтобы удержать ускользающее сознание, но он не сделал его. Он медленно проваливался в ледяную яму, в которой не было ничего, кроме темноты, и где не надо было думать об этом несущемся к людям грязевом потоке.

Окончательно пришел в себя Сергей на станции. Смутно помнил, как его несли на носилках, как спускали на веревках со стены, мелькали незнакомые лица спасателей, он слышал обрывки разговоров, потом снова провал. Кто-то растирал его спиртом. Горечь лекарства во рту. Или это было не лекарство? Другая горечь? Он приподнялся, опершись на подушку. Боли не было. Вообще ничего не болело. Плохо слушались мышцы, словно его набили ватой, как детскую игрушку. Рядом на стуле сидела Наташа. Секунду он смотрел на ее осунувшееся, побледневшее лицо и отвернулся, прежде чем она успела заговорить. Ничего не хотелось слышать. Ни о чем не хотелось думать. Хотелось снова в ту спасительную холодную темноту, в которой не было ни мыслей, ни звуков.