Анатолий Андреев - Искатели странного

Тем временем ход боя неожиданно изменился. Бойцы кружили по комнате, в какой-то момент сзади робота оказался опрокинутый и разбитый реанимационный агрегат. Грег тут же словно взорвался. Взлетев в воздух, он с разворота ударил ногой в голову робота. Удар оказался такой силы, что робот попятился, споткнулся и с грохотом упал. Без промедления он начал подниматься, но Грег уже вновь взлетел вверх и, совершив сальто в воздухе, всей массой припечатал голову робота к пластику пола. Как резиновый мячик, он тут же отскочил в сторону, и вовремя: ручищи робота взметнулись и сомкнулись в воздухе, на долю мгновения опоздав схватить Грега. Грег приземлился прямо в лежащий на боку прибор и, пока он из него со звоном выбирался, робот уже оказался на ногах. Голова у него оказалась повернута под неестественным углом, он шел на Грега, слегка покачиваясь. Со зрением, видимо, у него тоже было не в порядке — он то и дело натыкался на обломки предметов на полу. Но и Грег оказался на пределе сил. Движения его замедлились, и если бы не нарушенная координация робота, ему бы уже несколько раз не поздоровилось.

Виктор, поднявшийся на ноги и бережно поддерживающий вывихнутую руку, сдавленно выдохнул:

— Добей его! Добей его, пока он на один глаз слепой!

А у Грега сил хватало только на то, чтобы удерживать робота на расстоянии — пусть поврежденный, он оставался тем не менее смертельно опасным. Развязка наступила совершенно неожиданно. Майк, лежавший до сих пор ничком на полу, зашевелился, подтянул под себя ноги и встал на четвереньки. Секунды две-три он внимательно изучал обстановку, затем с явным усилием встал на ноги, сделав два коротких шага, подобрал с пола злополучный штатив для капельниц — когда он наклонялся, его здорово мотнуло в сторону, — затем деловито приблизился сзади к роботу и с ходу нанес удар тяжелым основанием штатива. Робот прекратил преследование Грега и медленно — что-то там у него все-таки оказалось повреждено — начал поворачиваться к новому противнику. Как раз когда он завершил поворот и оказался лицом к лицу с Майком, тот уже размахнулся и следующий удар своей импровизированной палицей нанес прямо по окулярам фотоприемников робота. Сергей и очнувшийся, но сидящий пока на полу, Элмер, в один голос сочувственно ахнули. Несмотря на всю напряженность ситуации, робота было жалко.

Искалеченный робот замер, постоял немного неподвижно, затем медленно стал продвигаться вперед, совершая руками ищущие движения. Что-то он все же видел, поскольку рухнувшую на пол реанимационную стойку сумел обойти, лишь слегка зацепившись ногой.

Воздух прорезал напряженный крик сумевшей наконец сбросить с себя сонную одурь Дженни:

— Да сделайте же что-нибудь! Хоть что-то сделайте!

Грег невероятным усилием воли подчинил себе измученное тело и нанес стоящему вполоборота к нему роботу несколько ударов такой силы, что силиконовые шейные сочленения не выдержали. Голова робота беспомощно повисла на неестественно вывернутой шее. Очевидно, поврежденными оказались и размещенные в голове датчики, потому что он замер, затем неуверенно сделал полшага вперед и медленно, заваливаясь набок, опустился на пол.

У Грега еще хватило сил на лету поймать опять метнувшегося к двери человечка и швырнуть его на кушетку. Он подошел поближе; человечек заверещал было, пополз задом по кушетке, стараясь отодвинуться подальше от Грега, но Грег подвинул ногой чудом уцелевшее во всеобщем разгроме кресло и сел, стараясь не показать, как дрожат руки.

— Ну что, — устало сказал он. — Поразвлекались, и будет. Рассказывай…

Только что бившийся в истерике пожилой человечек неожиданно успокоился и требовательно спросил:

— Что вы себе позволяете? Что за нападение? Я врач!

— Конечно, врач, — успокаивающе проговорил Грег. — Врач Сванидзе Борис Николаевич. Семьдесят два года, окончил Томский медицинский институт сорок шесть лет назад. Работал в Можгинском центре нейрохирургии, в Самаркандском НИИ микробиологии, затем на Канском металлургическом комбинате. Четыре года в сельскохозяйственной общине на планете Протазан…

— Одна-ако, — с недоброй ухмылкой протянул Сванидзе. — Вы, значит, не случайно штурмовали приемное отделение!

— Да уж какие тут случайности, Борис Николаевич! — укоризненно покачал головой Грег. Он чувствовал себя очень плохо и изо всех сил старался не показать этого.

— Действительно, — согласился Сванидзе, — я обязан был учесть такую возможность…

Все присутствовавшие обратились в статистов, наблюдая разыгрываемую Грегом и старым врачом драму. Впрочем, каким старым врачом? Перед ними сидел совсем другой человек. Куда только девался испуганный человечек. Или добрый пожилой доктор?.. Это был умный, спокойный и очень злой человек. Он даже не особенно пытался это скрывать. У Эла, Вика, Майка и даже у не совсем пришедшей в себя, тщетно борющейся с наркотиком Дженни, кровь стыла в жилах — что-то темное, жестокое скрывалось за этим разговором, о чем знали Грег со Сванидзе и могли только подозревать, ужасаясь, остальные.

— Да уж, — саркастически согласился Грег, — лучше уж ты бы учитывал такую возможность.

Он вел беседу на интерлингве — здесь обращение было более обезличенным, не приходилось выбирать между «ты» и «вы». Сванидзе, напротив, норовил говорить по-русски — не то чувствовал, что Грег этого не хочет, не то действительно привык. А может, несмотря на попытку держать себя в руках, настолько выбит был из колеи событиями, что просто плыл по течению, даже не пытаясь управлять происходящим…

— А впрочем, — продолжал Грег, — ничегошеньки это бы не изменило. Все равно конец один. Неужели ты думаешь, что человечество позволило бы тебе и дальше уродовать людей?

— Человечество! — фыркнул Сванидзе. — Слишком это абстрактно. Ведь и я — человечество, и мои… э-э-э… единомышленники — тоже человечество. Даже в большей степени, чем остальное быдло!

— Так-так, — поощрил его Грег, — продолжай. Только почему ты говоришь «единомышленников»? Наверное, правильнее было бы сказать — монстров, уродов, нелюдей.

— Что значит — «монстров»? — вскинул голову Сванидзе. — Я из этой плесени, из этой слизи, что вы зовете «человечеством», делал действительно людей: жестких, уверенных в себе, не боящихся принять решение и довести его до конца!

— Два маленьких вопроса: какой ценой и во имя чего?

— Молодой человек, — уже чуть ли не с жалостью посмотрел Сванидзе на Грега, — что за мягкотелые разговоры о «цене»? Любой ценой! И почему все должно делаться «во имя» чего-то? Вот как раз об этом-то я и говорил, когда сказал, что человечество выродилось в слюнтяев, плесень, слизь на теле планеты!