Михаил Грешнов - Обратная связь (с иллюстрациями)

Виктор был внутренне напряжен, но старался не показать этого. Андрей видел, как он устал, не отдыхал, наверно, все эти годы. Его надо отвлечь, думал Андрей, куда-нибудь увезти…

— Опыты можно углубить, — говорил Виктор. — Передавать ощущения непосредственно от мозга в мозг.

— Все это хорошо — опыты, результаты… — прервал Андрей объяснения. — Но, не сердись только, что перебиваю, сам-то ты выглядишь никудышно. Махнем, брат, в Сибирь, отдохнешь…

Андрею хотелось, чтобы последние слова прозвучали просто, по-родственному. Но просто не получилось. Андрей это понял. Понял и Виктор.

— Не думал, — сказал он, — что с первых слов ты не поймешь главного. Есть вещи важнее поездок и развлечений. Я могу отдыхать и здесь, — Виктор показал глазами на пляж. Выйти и греть пупок… Кому что, Андрюша, а мне нужна обратная связь.

Ссориться с братом Андрей не хотел, надо было выслушать его до конца, тем более, что в словах Виктора звучала горечь, которую можно было расценить, как упрек. Это задело Андрея, как задевало в спорах и прежде.

— В мозг Тантала и Станки вправлены электроды. Я послал им сигналы. Это прямая связь, — терпеливо объяснял Виктор. Я работаю над обратной: токи мозга дельфина воспринять своей головой, — говорю грубо, чтобы тебе стало понятно. Кое-что уже сделано. Так хочешь работать?..

И Андрей стал работать. Что произошло — подчинился ли он воле брата или сам увлекся необыкновенно заманчивым делом, рассуждать было некогда. Скорее всего, сыграло роль и то и другое.

Перед ним карта мозга дельфина — две огромные сферы, все в бороздах и извилинах. Складок в мозгу дельфина больше, чем в мозгу человека. Больше и нервных клеток. Не потому, что человек уступает по размерам дельфину. На единицу длины тела вес мозга у дельфина и человека почти равны. Что скрывает этот гигантский мозг? Для того, чтобы жить в море, достаточно рыбьего мозга, с двумя или тремя извилинами. У дельфина их множество. Они идут вглубь, пересекаются, разветвляются…

Виктор и Сергей немало потрудились над картами. Мозг дельфина, как лунный пейзаж, разделен на участки: «область управления грудными плавниками», «глазодвигательная область», зоны поощрения, наказания… В нижней части кора мозга дельфина, как у человека, состоит из шести слоев — зеленое затушеванное пятно. В него направлены стрелки. Вместо названия — индекс: «ЗСС». Андрей с атласом идет к Виктору: что значит «зсс»?

— Зона Сергея, — коротко говорит Виктор. — Святая святых.

— Подробнее можно? — Андрей присаживается к столу.

— А ты поверишь?

— Что за вопрос?

— Даже необычайному? Чему я сам верю с трудом?..

Андрей молча ждет. Виктор отодвигает рукопись, нерешительно тянется к папиросам, перекладывает пачку подальше от себя.

— Хорошо, — говорит он. — Я расскажу. Все равно от этого не уйти… — Андрею кажется, что Виктор боится поднять на него глаза. — Бывают минуты, которые трудно пережить второй раз даже мысленно. Но ты должен знать все. — Он помолчал немного, потом начал сразу: — Опыт придумал Сергей. Впрочем, надо не с этого… Задавался ли ты вопросом, почему кит, загарпуненный у Шпицбергена, обнаруживается в Татарском проливе? Почему на помощь тонущему дельфину поспешают сородичи, выталкивают его из воды?.. Да вот было в газетах: дельфины спасли человека в Суэцком заливе. Больше суток толкали к берегу плот, за который погибающий еле держался. И ведь спасли, подогнали плот к берегу!.. Что здесь — инстинкт, разум или знание, как поступать в том или ином случае? Сергей ставил эти вопросы, искал ответ. Он предположил, что мозг дельфина аккумулировал опыт предков — всех поколений на протяжении эволюции. Иначе зачем такой мозг при минимальных потребностях? У динозавров черепа были с короб, а мозг — с кулак!.. Сергей нашел зону, где опыт аккумулируется. Иглу антенны опустили дельфину в мозг. — Виктор карандашом прочертил на карте тонкую линию. — Каждый поворот микровинта опускал антенну все глубже. Биотоки шли в генератор, превращались в зрительный комплекс и экранировались на мой мозг. Bидишь?.. — Виктор нагнул голову, показал вживленный электрод. — Только Иде — ни слова.

Андрей хотел возразить: неужели Ида не знает? И почему Виктор не говорит жене? Если это опасно, то нечего рассчитывать на Андрея и на его поддержку.

— Сергей погиб… — На секунду Виктор вскинул глаза на брата. — Почему Сергей, — спросил он, — а не я, легкомысленный дурак? Ведь это я потянул всех на исследование глубины!

Виктор сжал карандаш так, что хрустнули пальцы.

— Почему Адлер и Сильва, — опять глянул брату в глаза, вытолкнули на поверхность меня? Потому, что я был ближе к ним на несколько метров?.. Случай, ответишь ты? Один из тех фатальных случаев, из-за которых гибнут величайшие гении?..

— Ты успокойся, — сказал Андрей, и тут же замолк: будничными словами не сломишь горя, не залечишь душевной раны. Не нужно слов. Трагедия воспринимается сердцем и от сердца исходит. Не поэтому ли у Виктора седина?..

Виктор переборол себя. Карандаш выровнялся в его руке.

— Антенну ввели сюда, — обвел он на карте зеленый эллипс. Голос у него стал глуше: так бывает, когда усилием воли мы заставляем себя говорить о другом, хотя прежнее все еще стоит перед нами. — В глаза мне плеснула глубь моря. Но не так, как я вижу его обычно, а в десятки, в сотни раз ярче. Я видел рыбьи чешуйки, взвешенные в воде, мерцание водорослей глядел глазами дельфина… Сергей повернул микровинт, я увидел маяк на конце песчаной косы, город и порт. Порт я узналНовороссийск… Заметь, опыт проводили в лаборатории. Маяк и Новороссийск запечатлелись в мозгу дельфина. Потом я увидел ночное небо. Не наше. Над горизонтом висело созвездие — Южный Крест. Я смотрел на небо из тропиков. И вдруг картина переменилась. До этого менялись кадры, а тут будто сменилась лента. Горело необычайно яркое солнце, светилась лагуна, и я был на берегу!.. Рядом — неуклюжие ластоногие, другие копошатся в воде. Солнце, расти гельносчь, сине-сиреневый цвет воды так поразили меня, будто я оказался на другой планете. Но это была Земля, может быть, в конце мезозойской эры. Вся эволюция дельфина странным образом отложилась в его мозгу! Зачем ему это?.. Впрочем, мало ли рудиментарных органов у нас самих? И что мы знаем о человеческом мозге? Почти ничего. Меня поразил вид планеты за миллионы лет до нас. Я дернулся в кресле, хотел предупредить Сергея не опускать антенну, но он принял мое движение за сигнал боли, повернул винт назад. Передо мной возник другой берег, тоже песчаный, но уже схожий с нашим, море и солнце не те, что в прошлой картине. На берегу город, и над городом башня, на вершине которой — золотой солнечный диск…

Виктор на минуту остановился, не решаясь высказать мысль, которой поверит не всякий. Андрей ждал.