Альфред Элтон Ван Вогт - Гамбит невидимки / Abdication

Эту мысль вытеснило изумление: Клер почувствовал, что пулемет был не таким, как всегда. Он стал больше о размеру, но, как ни странно, гораздо легче и бесконечно удобнее в обращении.

Было ещё нечто новое, и когда Клер заметил это, его душа словно воспарила от восторга: На фоне бледного утреннего неба пулемет светился зеленым светом. Весь его блестящий ствол был окрашен в бледно-зеленый цвет с радужными переливами.

Самым странным из всего этого было то, что Клер абсолютно точно знал, что произошло: он стрелял энергетическим лучом, мощи которого ничего не могло выдержать.

Снова склонившись над пулеметом, Клер в первый раз осознал ту спокойную уверенность, которой был полон, — ощущение несомненной истины. Ощущение судьбы, непохожее ни на одно из чувств, которые он испытывал прежде.

Он ждал новой атаки ничего не подозревающего врага, и тут почувствовал ещё одно необычайное изменение. В первый момент он не понял, что это было, но потом догадался: тишина!

Клер сдвинул брови, потом кивнул сам себе: он прекрасно понял, в чем дело — не слышно шума двигателей. Это совершенно естественно: двигатели космического корабля, в который превратился его самолет NA-7044, не могут работать на бензине.

Корабль скользил по воздуху плавно, как по стеклу — великолепная бронированная машина для глубин космоса. Он плыл по небу на холостом ходу с небрежным изяществом, неуязвимый для врагов.

Клер пересел со своего места у пулемета за второй пульт управления.

— Теперь поведу я, — сказал он Уилсону. — А ты иди к аптечке и займись своей рукой. Через несколько минут мы приземлимся.

Он окинул взглядом приборы на пульте управления и улыбнулся в порыве внезапного ликования, от которого сильнее забилось сердце: приборы были почти такими же, как раньше, но все же чуть-чуть другими. Это была разница между жизнью и смертью.

Акселератор был словно какой-то сверхчувствительный датчик: он реагировал даже на самое слабое прикосновение. Клер набрался решимости, с силой нажал на него — и одно мгновение летел с такой сверхвысокой скоростью, от которой у него закружилась голова. Потом он увидел хорошо знакомую дугу — берег Англии.

Они приземлились практически без единого толчка. Клер вышел из самолета вместе с полковником Ингрэмом. Луна была бледной тенью в небе английского Северо-Заада.

Полковник немного надувался от важности:

— Мы задали жару этим бошам! Я сам взорвал двух из них. Должно быть, мы попали им в бомболюки.

На мгновение то, что Ингрэм совершенно забыл, что случилось на самом деле, изумило Клера. Но в конце концов Клер сообразил, что это объясняет одну загадку, ставившую его в тупик.

Супермен смог материализоваться потому, что профессор Капплер все-таки правильно определил его происхожедение, но ещё в большей степени потому, что во время своей героической смерти ученый создал мощный источник восторга — чистейшей из энергий.

Этой энергии хватило, чтобы спроектировать в реальный мир не только дейстенную волю, но и конкретный предмет — космический корабль.

Почему же корабль до сих пор здесь? Это и было загадкой для Клера, пока полковник Ингрэм не заговорил, но теперь все стало ясно как день: люди из великого свободного будущего, единственного теперь будущего мира, просто не могли поверить, что полет, который однажды потерпел неудачу, теперь благодаря их вмешательству благополучно завершился.

Люди. слишком упрямы, слишком слепы, слишком практичны, значит…

Супермен, который раньше был майором ВВС Эрнестом Уильямом Клером, загадочно улыбнулся. Он здесь для того, чтобы мир родился таким, как надо. Он позаботится об этом.

Существо выползло из воды и встало, слегка пошатываясь, на свои человеческие ноги. Все вокруг него имело странно нечеткие очертания. Его затуманенный мозг силился вжиться в человеческое тело и привыкнуть к новому ощущению прохлады песка под ногами. За его спиной с шумом накатывались на освещенный луной берег родные волны. Существо неуверенно вглядывалось в темноту. Оно пыталось преодолеть огромное нежелание отойти от воды.

Все его рыбьи нервы, заключенные теперь в человеческое тело, заныли и затрепетали от сознания того, что его смертельно опасная задача не оставляет другого выбора, кроме как двигаться вперед.

Его холодный рыбий мозг не знал страха, и все же существо вздрогнуло при звуке низкого, хрипловатого и грубого человеческого хохота, всколыхнувшего ночной воздух. Звук этот был принесен слабым ветром с моря странно искаженный расстоянием, вырвавшийся из своей телесной оболочки взрыв смеха, пронзивший полутьму лунной ночи. Это был хриплый, самонадеянный смех, от которого у существа сдавило горло. Холодная, презрительная и безжалостная усмешка искривила черты его человеческого лица, на какое-то мгновение жутко обезобразив его. Сквозь лицо проступила морда тигровой акулы — свирепая голова, едва удерживавшая свое человеческое обличье. Острые зубы щелкнули, как у хищника, бросившего свою добычу.

Существо сделало прерывистый вдох, разинуло свой человеческий рот, и втянуло воздух в горло. Воздух неожиданно неприятно обжег и оцарапал его.

Ощущение внезапного удушья вызвало у него приступ мучительного кашля до белого тумана перед глазами. Существо вцепилось себе в шею сильными человечьими пальцами и так стояло, силясь вытеснить мрак из своего мозга. Ярость против этого человечьего тела горячей волной обожгла его рыбьи нервы. Оно ненавидело свое новое тело — этот беспомощный корпус с ногами и руками, маленькую отвратительную конструкцию с шаровидной головой и змеиной шеей, ненадежно прикрепленный к почти сплошному куску из мягких мышц и хрупких костей. Мало того, что от него почти не было прока в воде, оно казалось негодным вообще ни для какой цели.

Мысль исчезла, когда, напрягая мускулы, существо стало пристально вглядываться в неясные очертания местности вокруг. Совсем близко от него чернота ночи причудливо сгущалась в ещё большую черноту деревьев. Виднелись и другие темные пятна, на большем расстоянии, однако было трудно разобрать были ли это деревья, холмы или дома. Но одно из них несомненно было строением. Из одного проема в этом низком длинном строении лился бледный желто-оранжевый свет. Чей-то силуэт мелькнул в освещенном океане. Силуэт человека.

Эти белые люди были выносливы и удивительно отличались от темнокожих аборигенов близлежащих островов. Еще не наступил рассвет, а они уже поднялись и готовились к трудовому дню.

В неожиданном приступе ярости существо сплюнуло, когда мысли об этой работе раскаленным металлом обожгли его мозг. Его человечьи губы разошлись в оскале от неудержимого гнева на этих людишек, осмеливающихся охотиться на акул и убивать их.