Ярослав Смирнов - Аэрогарды

— Герд, мины!..

Послышался басовитый звук, будто дергали за толстую струну: заработали легкие минометы. Д'Марья и Зоммер продолжали стрелять по кампфшрауберу, у них оставалось по последней обойме, но бежать было бессмысленно, и тут вокруг начали рваться мины, и д'Марья с полусекундным опозданием понял по жирным шлепкам, что это — газ, а они с обер-лейтенантом не загерметизировали бронесферы…

Говорили по-английски.

— …Да катись ты ко всем чертям, Стив, эти гады убили восьмерых наших! Какая разница, сколько у них останется ушей?!

— Сами виноваты. Зачем было лезть на рожон?

— На какой, рожон!.. Кто знал, что эти идиоты сбегут из леса? Кто знал, что они вот так вот, сразу, начнут из плазмы по бронекарам?! Что это за манера такая воевать?

Послышался сухой смешок.

— Ну да, Марио, а ты привык баб по деревням резать да на «уоспе» за козами гоняться. Вот они, братец, — тафгаи, а ты, братец, задница…

Послышался легкий шум, потом кряхтение, и сдавленный голос прохрипел:

— Пусти, сволочь… пусти…

И кто-то — спокойно и уверенно:

— Ну и кто тут тафгай?

— Ы-ы… ты, все отпусти, ты, ты крутой парень!.. Раздался звук падающего тела.

— И запомните это, лейтенант, раз и навсегда. Д'Марья слушал и оценивал свои ощущения.

Так… последний аккорд, я выжат, как лимон… круги в Глазах, и в ушах звон-н-н… что за песня? а-а, помню, старая такая… пахнет ландышами. «Уайт дог». Полицейский нейтрализатор. И на том спасибо. Без последствий, действие двенадцать часов… нет, столько времени не прошло. Шея… понятно, вкололи антидот. Что еще? Руки зафиксированы, ноги связаны. Ну и это тоже понятно… хотя у нас, к примеру, привязывают понадежнее — а тут и шея свободна, и поясница. Д'Марья открыл один глаз.

Светлая комната, к которой очень подходит определение «допросная». Два кресла, к которым принайтованы два несчастных пленника… второго плохо видно, но, судя, по розовой морде уважаемого обер-лейтенанта, с ним тоже все в порядке. Стол… со шприцами и железяками, разумеется. Сатрапы и опричники тут же — в одном флаконе и двух лицах.

Аэрогард открыл второй глаз и внимательно осмотрел опричников.

Двое в полевом камуфляже спейсмаринс. Один — здоровенный негр с бритым черепом и прямо-таки чудовищными бицепсами, от камуфляжа только штаны и еще куль-туристская узенькая майка. Второй — белый, с лейтенантскими нашивками, чрезвычайно похож на глиста, весит небось килограммов… ладно, фунтов сто двадцать от силы… и куда ж ты, сердешный, полез?., шипит, потирает правую руку.

Негр, покровительственно улыбаясь, ногой отшвырнул что-то в угол. Д'Марья машинально посмотрел — опасная бритва.

Уши, говоришь? Ла-адно…

Негр уловил взгляд аэрогарда, сменил улыбку с покровительственной на добродушную, подошел к нему и с размаху заехал в скулу.

Д'Марья почувствовал, что левый глаз у него собирается взорваться.

Негр, по-прежнему улыбаясь, отошел на шаг и левой ногой ударил аэрогарда в голову — не очень сильно, но и второй глаз капитан-полковника временно отказал.

— Ну да, а как мне, так нельзя… подумаешь…

— Тебе — нельзя. — Это негр, наставительно. — Ты — не крутой.

Развлекаемся, значит, подумал д'Марья. Ч-черт, бровь рассек.

Бывает. Но вот интересно — раз старались взять живыми, то чего им, собственно, надо?..

— Второй тоже очухался, Стив. Зови Буффало Дика.

— Сейчас, — прогудел негр, и д'Марья услышал звук двух полновесных оплеух.

Так. И Зоммеру досталось.

Д'Марья проморгался и сквозь огненные круги увидел негра, который, стоя перед обер-лейтенантом, раскачивался, по-боксерски подняв руки.

Джеб, еще джеб. И прямой справа. Нырок, уход, хук слева. Все не очень сильно, конечно, не в кино все-таки: негр явно соизмерял силы и вел бой не с грушей, а с тенью.

Зоммер, не мигая, смотрел на боксера. Губы его были разбиты. Руки, привязанные ремнями к подлокотникам, напряглись.

Негр, похоже, намахался и, пританцовывая, подошел к стене, где висел коммуникатор.

— Эй, Дик, тут эти парни зашевелились. Дуй сюда, — прогудел он, нажав кнопку.

Д'Марья перевел взгляд на Зоммера. Глаза у обер-лейтенанта были до того белыми, что аэрогарду стало даже не по себе.

Ненависть в чистом виде, подумал он.

Глист в чине лейтенанта уныло вздохнул, подошел к столу, на котором лежали всякие железяки, и стал в них копаться. Негр же уселся в кресло — такого же вида, что и те, к которым были приторочены обер-лейтенант с аэрогардом, — придвинул к себе стол (железяки звякнули, глист возмущенно тявкнул), положил на него ноги, выудил из кармана камуфляжной куртки, висевшей на спинке кресла, большую сигару и закурил.

Во, гля, анекдот, подумал д'Марья.

Тут дверь распахнулась, и в комнату быстро вошли три человека: двое при «армалитах», в темно-синих бронекомбинезонах без знаков различия и с оранжевыми банданами на головах, и один в камуфляже спейсмаринс, но с погонами флотского коммодора, и в неформенном синем берете с большой золотой эмблемой.

Д'Марья мысленно почесал в затылке. Что за маскарад? К тому же негр с глистом не стали вытягиваться в струнку перед коммодором, не бросились козырять, хотя американцы это делают по поводу и без повода, а вели себя свободно: глист просто отошел в сторонку, а доморощенный Тайсон даже ноги со стола не снял.

Странные какие-то спейсмаринс…

— Очухались? — отрывисто спросил коммодор.

— Ага, — вполне развязно произнес Стив-Тайсон и выпустил клуб дыма.

Коммодор подошел к Зоммеру, зачем-то приподнял ему веко и с неудовольствием сказал:

— Опять по мордасам бьешь без толку, а, чемпион?

— Пару раз, Дик, — лениво гуднул негр. — Всего-то.

— Всего-то, — передразнил коммодор. — Подождать не мог.

— Да чего еще ждать? И так все расскажут…

— Ладно, — сказал коммодор, снял берет, швырнул его на пресловутый стол, предварительно сбросив оттуда тайсоновы ноги, взял из угла стул, поставил его перед пленниками, уселся на него верхом и спросил на скверном немецком:

— Ну что, вшивые джерри, допрыгались?

Вот козел какой, подумал д'Марья и говорить с коммодором не стал.

Впрочем, похоже, тот не ждал ответа на свой риторический вопрос и поэтому перешел к делу:

— Короче, вы нам показываете, где находится новая станция входа, а мы вас оставляем — пока — в живых. Рабы нам пригодятся.

Д'Марья подумал и решил сказать — так, ради проформы:

— Хотите верьте, хотите — нет, но мы не знаем никакой станции.

— А-а, — протянул коммодор. — Знаешь английский, собака немецкая? Тем лучше. Не люблю ваш свинячий язык.

Он задумчиво поскреб подбородок и зачем-то оглянулся.

— Но беседовать мы, стало быть, не желаем, — снова заговорил коммодор. — Что ж, не будем понапрасну тратить наше время. Не знаю, как это делается у вас, а мы начинаем просто…