Ольга Елисеева - Княжна Тараканова от Радзинского

Две стороны характера самозванки: врожденная мечтательность и вульгарный практицизм, полное равнодушие к чувствам окружающих людей составляют яркий, противоречивый образ мнимой княжны. Во время верховой прогулки со своим очередным женихом, князем Филиппом Лимбургом, Алин, рассказывая о себе, как бы проговаривается:

"- Я дитя любви очень знатной особы, которая поручила некой женщине воспитать меня. Ни в чем я не имела отказа. Но... вдруг перестали приходить деньги на мое содержание. Оказалось, моя мать умерла. И вот тогда эта женщина продала меня богатому старику... О, как я обирала его!.. - Она взглянула на страдающее лицо Лимбурга и расхохоталась. - Мой Телемак, ты плохо образован. То что я сейчас говорила, я прочла в книге моего любимого Аретино..."

Ни кто не интересовался чувствами красивой девочки, проданной богатому старику, и, поднявшись из грязи, Алин словно мстит всем, кого страсть, повергнет к ее стопам. "Авантюрьера" не просто равнодушна к любящим ее людям, она расчетлива и жестока с ними, ей доставляет наслаждение унижать преданных ей мужчин, как бы подтверждая тем самым свое господство над ними. Один из поклонников мнимой принцессы, маркиз де Марин, рассказывает де Рибасу, как стал интендантом самозванки: "Она предложила мне, блестящему вельможе самого блестящего двора в мире, стать мальчиком на побегушках у неизвестной женщины с неизвестным прошлым! И я... я бросил замки на Луаре, бросил все, что имел. Я подписал ее векселя на чудовищные суммы. И следовал за ней повсюду!"

Поскольку сама Алин занимается сомнительными политическими играми и живет за счет бесконечных афер, она просто не может предложить своим поклонникам ничего достойного. И они - купцы, графы, князья - вынуждены, ради своего необоримого чувства, совершать порочащие их честь поступки: лгать, красть деньги, подделывать документы. При чем каждому из них приходится переламывать себя, чтоб поступать таким образом. Маркиза де Марина она заставляет сделаться карточным шулером, Лимбурга - посадить друга в тюрьму и т.д. Если ночь пушкинской Клеопатры можно было купить "ценою жизни", то ночь самозванки - "ценою чести".

Здесь Радзинский почти ничего нового не придумывает. Материалы следствия по делу Таракановой подробно фиксируют характер ее взаимоотношений со своим окружением, и детально описаны еще Мельниковым-Печерским. Но вот характерный момент: хотя влюбленные в самозванку мужчины тяготятся своей жалкой ролью, ни кому даже в голову не приходит от нее отказаться. Почему? Столь сильно было воздействие на них женских чар Алин? Так властно ломала людей любовь к неизвестной даме?

Радзинский отвечает на вопрос именно в этом ключе. Он описывает действительно красивую, смелую женщину. Но для того, чтоб возбуждать такую фатальную страсть, одной красоты мало. Вспомним, Клеопатра вовсе не была красавицей, но любовь к ней заставила Антония предать Рим. Восклицания героев Радзинского: "Что за женщина!", "Ну и баба!" - не проясняют дела. Надо искать более глубокие причины.

Поступки, совершаемые мнимой княжной, ее бесконечные обманы, вымогательство, чисто деловое распутство, о котором знают все, кого она обольстила и кто теперь беспрекословно служит ей, не вызывают симпатии. "Я тебя не любила, - говорит Тараканова Орлову во время последней встречи, - Я виновата. Я любила... что? Деньги? Нет, я их тратила. Я любила власть. Власть над всеми".

Уже описав это, Радзинский как бы "не дотягивает", т.е. не может убедительно показать читателю, в чем же состоит секрет обаяния "авантюрьеры". А ведь секрет обаяния самозванки в данном случае решает многие вопросы. Что бы объяснить его, нужно хорошо знать культурные особенности того времени. Беда в том, что, озаглавив свою книгу "Любовь в галантном веке" и легко манипулируя начитанным материалом, писатель слабо владеет внутренним культурным контекстом эпохи.

Княжна Али Эметте, воспитанница турецкого вельможи, путешествовавшая по Сибири и Персии, наследница Российского престола... Как это было далеко и загадочно для европейцев конца позапрошлого столетия. Названия почти не ассоциировались с реальными землями, зато в голове всплывал целый сонм сказочных образов далеких, волшебных стран, которые помещали в Азии, на Востоке. Европейская читающая публика того времени не видела русских атласов зато с восторгом проглатывала книги английских и немецких путешественников о далекой Московии, и еще более далеких Персии, Турции, Китае... В них встречались самые фантастические подробности вроде изобилующей бегемотами реки Лены у Дж. Перри, или "барашкового дерева", которое представляет собой выросшего из земли живого ягненка на древесном стволе, с него срывают шкуры и делают себе шапки ( это только в России, а дальше... ) Изображением подобного растения украшены даже некоторые географические карты конца XVII - начала XVIII вв. Словом, Алин была княжной из сказочной земли - принцессой грез.

Связь загадочной дамы с Турцией тоже предавала ей особое обаяние. Для европейской культуры XVIII в. был характерен сильный "ориентализм", т.е. интерес ко всему восточному, будь то дамский головной убор - стилизованная чалма - в котором щеголяют очаровательные модели Лами и Боровиковского, или тайные мистические общества, пришедшие якобы из Египта или Индии. Сент-Жермен призывал своих последователей "учиться у пирамид", "великим кофтом", т.е. представителем некоего коптского масонства, именовал себя Калиостро. Именно в рамках этого "ориентализма" сложилась традиция приписывать всему загадочному и демоническому турецкие и шире просто восточные черты. Это характерно для литературы, музыки, живописи XVIII XIX вв. Черт или смугл, или одет как турок, или имеет восточные черты лица. Княжна - роковая женщина, в ее природе силен отпечаток обольстительного демонизма.

На ту же мысль наводит и подчеркиваемое во всех ее портретах косоглазие - отличительная черта ведьм. Характерно, что никому, кроме священника, косоглазие не помешало оценить загадочную княжну как исключительную красавицу. А вот ксендзу Глембоцкому, не фигурирующему у Радзинского, именно эта деталь в ее облике чем-то не понравилась. "Если бы не косые глаза, она могла бы соперничать с настоящими красавицами", - пишет он.

Умение менять образ буквально в мгновение ока, превращаться в кого-то другого, тоже служит характерной чертой человека, занимающегося магией. "У нее были не только разные имена, но, клянусь, и разные лица! - говорит в начале своего рассказа де Рибасу маркиз де Марин. - Вот ее волосы кажутся совсем черными и глаза становятся как уголь - и она персиянка... Но вот ты видишь, что на самом деле ее волосы темно-русые, а лицо - с нежным румянцем и веснушками. И она славянка, клянусь! А вот она повернулась в профиль, и этот хищный нос с горбинкой, и этот овал... она уже итальянка, дьявольщина!"