Ольга Елисеева - Дерианур - море света

-- Нет.

-- Ты с луны что ли? -- Обиделся петербуржец.

-- Я только сегодня из Москвы.

-- А, ну тогда ладно, - примирился с неосведомленность приезжего Орлов. - В полк? Звать тебя как, спаситель?

-- Григорием.

-- Да ты еще и тезка мой! Ну спасибо тебе, Григорий. Жрать хочешь?

-- Нет, я, чтоб с тобой познакомиться, в трактир шел, - недовольно заявил Потемкин, разглядывая порванный рукав.

-- Сундук твой? Бери его и топай за мной, - распорядился непрошеный командир и потащил Грица к двери.

Несколько ступенек вниз. Потемкин чуть не ударился головой о притолоку.

-- Я эту деревяшку скоро выворочу, - заявил Орлов. - Сам все время об нее шибаюсь.

Погребок оказался довольно просторным, но темным. В нос ударил запах дыма, жареного мяса, табаку и винного перегара. Здесь Потемкин, наконец, хорошенько разглядел своего спутника. Это был высокого роста ладный детина лет 25 в преображенском мундире. Его синие глаза светились лукавством и приязнью, а ясное чистое лицо по временам принимало выражение нахальства и вызова.

Ему навстречу от разных столов понеслись приветственные крики и несколько человек даже встали. Гриц сообразил, что провожатый был в своих кругах человек известный.

-- Ты, Гришан, никак вернулся?

-- Да вот не допил слегка.

-- Где это тебе так навешали?

Действительно лицо Орлова было украшено многочисленными знаками доблести.

-- Здесь голштинцы со Шванвичем прогуливались. Я имел с ними ласковую беседу, - нехотя ответил Григорий.

-- Так что ж ты нас не крикнул?

-- Вас разве докричишься, ироды?

-- Сколько их было? Ты их ретировал?

-- Еще бы. - обрезал Орлов. Затем, указывая на Потемкина, Гришан нарочито громко заявил: -- Слушайте, сволочье, это мой старый товарищ Григорий...

-- Александров сын Потемкин, - подсказал Гриц.

-- Александрович Потемкин. И если кто ему что, то дело уже с Орлами. Ясно?

По тишине, воцарившейся на мгновение, бывший студент понял, что его нежданный покровитель пользуется здесь большим авторитетом.

Орлов, раздвигая подгулявших посетителей, пошел к одному из столов и, беспардонно потеснив кемаривших на краю офицеров, посадил Потемкина.

-- Жаркого и вина, - потребовал он. Гришан, явно протрезвевший за время драки, хотел восполнить свои потери.

-- Тебе сколько лет? -- Спросил он Потемкина, когда все требуемое уже стояло перед ним на столе.

-- Девятнадцать, - уминая мясо, пропыхтел Гриц.

-- Так где ж тебя так долго носило? Чай уже второй год как по казармам должен таскаться. - удивился Орлов.

-- Я в Университете обучался. А потом... - Потемкин махнул рукой. Слезы готовы были закипеть у него на глазах.

-- Поперли что ли? Да полно тебе. Сейчас, как красна девица, разревешься! Нашел о чем жалеть. - Орлов обнял его за плечо. На кой черт тебе этот Университет? Мозги только на изнанку выворачивать. Я вот тоже в Шляхетском корпусе обучался...

-- Немцы-сволочи. Ненавижу, - простонал Потемкин.

-- И у вас? -- Искренне удивился Гришан. - Это здесь от них жизни нет, а в Москве-то...

-- У нас ясное дело - Университет. А тут-то чего? -- в свою очередь не понял Потемкин.

-- А здесь, мил друг, столица, двор, гвардия. Смекаешь? Житья никакого от них нет. Пол Пруссии у наших ног, а дома... Как великий князь подрос, все замечать стали. Ему, слышь, наша гвардия не по нутру, он своих из Голштингии привез.

-- Голштинии, - поправил Потемкин.

-- Один черт, - кивнул Гришан. - Мало что собственные войска держит, еще и в лейб-гвардию пихает офицеров из немцев. Нашим мест не достается. С ними не сладишь. "Почему носок не тянешь? Почему сапоги не чищены? Почему морда рязанская?" Только и знают, что в зубы тыкать.

-- А кто такой Шванвич? -- Спросил Потемкин.

-- Он у великого князя служит в голштинской роте капралом. Мы с ними много раз схлестывались. Навешаем им, чтоб не строили из себя хозяев. Теперь вот моя очередь была. Сил нет, какие сволочи. Им против нашего вдвое платят и жалованья не задерживают. А мы скоро с голоду дохнуть начнем. Прикинь, с самого начала войны не плачено. Что из имений пришлют, на том и спасибо. А у нас четверых не густо, шиш и тот без родительского благословения. Сиди кукуй.

-- А что же императрица, разве не видит?

-- Нашел надежу, - хмыкнул Орлов. - Матушка Елисавет великого князя не жалует, а все ж он у нее один наследник.

К ним подсел стройный сероглазый преображенец. Гришан пожал ему руку.

-- Павел Пассек. Знакомьтесь. Мой тезка, - отрекомендовал Грица Орлов и добавил с некоторой гордостью, -- бывший студент.

-- Очень приятно, - улыбнулся преображенец. - Где думаете служить?

-- Записан в конную гвардию.

-- Прошу прощенья. - Пассек снова улыбнулся, но глаза его оставались внимательными и цепкими. -- Гришан, на пару слов.

Орлов сделал недовольное лицо и встал. Они с Пассеком отошли чуть в сторону, где за гомоном посетителей Потемкин ничего не мог расслышать. Он видел, как оба офицера отчаянно зажестикулировали, временами бросая на него короткие взгляды. Наконец, Орлов зло махнул на товарища рукой и вернулся.

-- Боятся, - буркнул он. - А чего боятся, сами не знают. Теперь, как канцлера Бестужева взяли, так все боятся.

Потемкин не стал углубляться в скользкую тему.

В это время на другом конце стола разрыдался совсем пьяный капитан.

-- Жизнь моя постылая! Совсем мочи нет! Не женитесь, братцы, не женитесь! -- завыл он, положив на руки растрепанную русую голову.

-- Кто это? -- Спросил Гриц.

-- Князь Дашков. Славный малый. Эй, кто там! Приведите его в чувства!

Несколько офицеров поднялись и повели упившегося князя к выходу.

Вдруг из наименее освещенного угла раздался громкий внятный крик.

-- Господа! Здоровье государыни Елизаветы Петровны! Виват!

-- Виват!!! -- Повскакали все с мест. - Виват Елисавет! -- многие выхватили шпаги и потрясали ими в воздухе.

Порыв был настолько единым, что он поднял даже не очень склонного к участию в радостных кликах толпы Потемкина. Гришан тоже заорал во все горло.

-- Виват его императорскому высочеству великому князю Петру Федоровичу! -- крикнул все тот же зычный внятный голос.

-- Виват! -- Подхватило несколько голосов.

Остальные офицеры спокойно сели.

-- Виват ее императорское высочество великая княгиня Екатерина Алексеевна!

На этот раз хор был дружнее, но явно не добирал до первого взрыва. Потемкин, слышавший о великой княгине только хорошее, хотел было присоединиться, но Орлов наступил ему под столом на ногу.

-- Цыц. Не ори, балбес. В Тайную канцелярию захотел? Ведь это людишек примечают.

-- Каких людишек? -- Не понял Гриц.

-- А любых. Пойдем-ка лучше отсюда, - посерьезнел Орлов.

На улице было уже темно. С неба что-то сеяло и сеяло.

-- Мокросит, - сказал Гришан, втягивая голову в плечи и поднимая воротник мундира. - Ты где остановился?