Ольга Елисеева - Наследники исполина

Он настиг карету де Бомона у Красного Кабака. При дороге. Она не двигалась. Кучер решил дать лошадям недолгий отдых. Поблизости шумел ручей, образуя в низине топкое болотце. Стеной стояли сосны на взгорье, воздух плавился от жары, как медовые соты.

Шарль, расстегнув рубашку и сняв парик, сидел на подножке кареты и просматривал "Ведомости". Он издали заметил верхового, и его лицо приобрело скучное выражение. Преследователь был один, а значит удирать не стоило. Де Бомон рассчитывал уложить наглеца здесь же, в лесочке.

-- Меньше всего мне хотелось, чтоб это были именно вы, Гриц.

-- Документы! - выдохнул Потемкин, держа шевалье на прицеле.

Шарль поморщился.

-- Какие именно? У меня горы документов.

-- Не валяйте дурака. - Гриц сдвинул брови. - Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.

Пистолетный затвор щелкнул.

-- Положим, что так. - Шевалье потянулся и отбросил газету. - А вам не приходило в голову, дорогой ученик, что пока вы скакали, прижав пистолет ремнем к вспотевшему пузу, порох отсырел?

Гриц вздрогнул. Об этом он не задумывался.

-- Опыт, -- протянул де Бомон, -- основа познания. Попробуйте высечь искру.

Губы Потемкина задрожали от гнева. Он почувствовал, что из-за спокойного, слегка насмешливого голоса шевалье его собственные нервы сдают. Руки трясутся и, пожалуй, не высекут сейчас искры, даже если порох окажется сух.

-- Глупости. Руки у вас дрожат от скачки, - неожиданно резко прервал его мысли де Бомон. Ему не нравилось, что в ошибках и страхах этого юнца он узнавал себя, только на 10 лет моложе. - Говорю вам, ваш пистолет не выстрелит. Даже не пытайтесь.

-- Тогда мы будем драться, - рявкнул Гриц, соскакивая с лошади. Отдайте по-хорошему, и я вас отпущу.

-- Он меня отпустит! - Шевалье вытянул из кареты шпагу и рывком отшвырнул ножны в сторону. - Не пройдет и пяти минут, как вы будете ползать у меня в ногах и умалять отпустить вас.

Шарль соскочил с подножки на траву. Он погорячился, прекрасно понимая, что Гриц не будет ни умалять, ни ползать - не тот человек. Но сопляк разозлил его не на шутку. Отдайте! Нашел дурака!

Шпаги звякнули. Сначала слабо, проверяя крепость друг друга. А потом застучали в яростном ожесточении.

Бедняга ямщик уронил ведро, в котором нес лошадям воду из ручья напиться. На минуту оставить нельзя! Вот француз, вот баламут нерусский! А что как приезжий его убьет? Кто тогда заплатит за прогон от самого Петребурга?

-- Э-э! - Мужик поспешил к дерущимся, но там перья летели в воздух и сверкало железо. Драка была нешуточной, и возница почел за лучшее не вмешиваться. Он перевернул ведро, уселся на него, подперев щеки руками, и пригорюнился. Его барин был мельче приезжего и по здравом рассуждении слабее.

Между тем де Бомон наступал. Он нашел противника более искусным, чем ожидал, но недостаток опыта давал о себе знать. "Хорошо, что я вместе с французским не дал ему несколько уроков фехтования, -- думал шевалье, -- а то он, пожалуй, составил бы мне приятную кампанию для прогулки в рай. Неплохо. Весьма неплохо".

В этот момент Потемкин сделал чересчур длинный выпад и царапнул Шарля по щеке кончиком клинка. Одновременно он открылся, и де Бомон немедленно нанес точный удар в бедро. "Не надо рисковать, юноша. Фехтование математически точная игра. Тут азарт лишний".

Гриц взвыл от боли в проколотом бедре, но, вопреки ожиданию противника, не выпустил шпагу и не схватился обеими руками за рану, а только отскочил назад и занял более выгодную оборону.

"Что ж, в конном полку тоже кое-чему учат, - усмехнулся Шарль, крутя восьмерку. - Но зачем так навязчиво демонстрировать свой провинциализм?" Он еще раз подпустил Грица поближе, а потом отбил его удар даже не клинком, а гардой, при этом больно въехав врагу по скуле. Потемкин отлетел на несколько шагов. Подниматься ему было трудно. Кровь из проколотого бедра хлестала так, что правая фалда форменного кафтана уже набрякла. Де Бомон специально целил в такие места, раны в которые быстро вывели бы врага из строя за счет потери крови. Теперь следовало прощупать плечо и ключицу. Но шевалье откровенно не хотел калечить юношу.

-- Послушайте, Гриц, -- переводя дыхание, выкрикнул он. - Оставьте меня в покое. Ведь вы же видите: я лучше владею шпагой.

-- Отдайте документы. - Потемкин отбивал удары все еще с достаточной силой.

- Зачем они вам?

-- Они могут скомпрометировать даму, которая мне дорога.

Эта старомодная преданность насмешила де Бомона.

-- Вашей даме следовало чуть раньше подумать о своей репутации.

Вместо ответа Потемкин нанес шевалье быстрый колющий удар в грудь, который вполне мог достичь цели, если б Шарль вовремя не прикрылся левой рукой. "Рано расслабился!" - Отругал себя шевалье, чувствуя, как тупая полковая сталь с болью входит в мякоть предплечья.

В следующую минуту он ответил гневным рубящим ударом. Потемкин успел откинуть голову, но бровь была рассечена. Побежавшая из нее кровь стала заливать левый глаз. Это мешало видеть противника. Гриц взревел и снова кинулся на де Бомона. Он чувствовал, что благородный шляхетской забавой с саблями дела не решить. Враг более искусен. Если б ему удалось сбить француза с ног, тогда бы в простой мужицкой драке он, несомненно, восторжествовал над ним. Но из-за частичной слепоты юноша не рассчитал прыжка. Шевалье уклонился и обрушился на него сзади.

-- Гриц, прекратим это! Я вас умоляю! - Шарль был совершенно не рад продолжению боя. - Вы не понимаете: шпага для меня такой же хлеб, как и перо. Я могу вас убить!

Потемкин из последних сил старался удержаться на ногах. К счастью ему удалось опереться спиной о сосну. Он все еще машинально продолжал крутить шпагой.

-- Ни одна дама не стоит того, чтоб из-за нее рисковать головой! Бросил де Бомон. -- Я полжизни проходил в их шкуре, это удивительно пошлые, недалекие существа. -- Думаете она оценит вашу смерть? Вашу кровь? Мне казалось, вы умнее...

Потемкин мотнул головой.

-- Вы двинетесь отсюда только через мой труп!

-- Хорошо! Через труп! - Взвыл Шарль, делая длинный изящный выпад и глубоко погружая клинок в плечо врага. Шпага проткнула мышцы насквозь и вышла с другой стороны, пригвоздив Потемкина к стволу дерева. - Мальчишка! Сопляк! Вы мне надоели!

Резидент сам не ожидал от себя такой истерики. Руки у него тряслись, ноги неизвестно почему подгибались. Свободная шпага чуть покачивалась, напоминая булавку, которой насекомое было приколото к бумаге.

-- Неужели вы не понимаете, что это мой хлеб! Мой хлеб! Я не могу вам его отдать!

Голова Потемкина начала медленно заваливаться на бок. Вряд ли он слышал шевалье, а из-за крови, натекшей в глаза, плохо видел его фигуру. Его ноги поехали вперед, и шпага, торчавшая из раны, была единственным, что удерживало молодого конногвардейца в вертикальном положении.