Ольга Елисеева - Пожиратели крови

Крошки застыли, не смея двигаться дальше. Одного роста, необыкновенно изящные и грациозные, они казались воплощенными дочерьми Атлат. Их лица, затененные кисточками длинных париков выглядели по-детски серьезными. При ходьбе два куска ткани, служившие им одеждой, открывали точеные, не тронутые солнцем тела, отливавшие благородной желтизной старой слоновой кости.

Принц восхищенно прищелкнул пальцами.

- Выбирай. - сказал жрец.

Первая из девочек приблизилась и опустилась на мозаичный пол перед Акханом. Ее остренький подбородок вздрагивал от волнения. Взгляд акалеля жадно скользнул по хрупким обнаженным плечам и вдруг споткнулся. На голой коже предплечья маленькой кои красовалась тонкая черная татуировка.

- Что это? - едва слышно спросил принц.

- Мертвая голова, - ответил за девушку верховный жрец, поняв, о чем говорит его гость. - Ты удивлен, что боевой символ атлан украшает руку белой кои? - старик довольно закивал. - А разве может быть знак, лучше выражающий сущность ночного светила?

Акхан не слышал слов жреца. Он расширенными от удивления глазами смотрел на оскаленную голову медузы со вставшими дыбом змеиными волосами и высунутым языком. Таками рисунками атлан покрывали круглые щиты на бортах своих боевых кораблей, но сейчас в памяти принца всплывал другой знак. В неровном свете ночника это черное пятно на левом плече Лальмет казалось ему огромной ночной бабочкой, украшавшей руку возлюбленной. "Значит она была коей?"

- Ты уже видел этот символ? - в голосе жреца не было тревоги. Но было что-то такое, от чего акалель вздрогнул.

- Нет. - глухо ответил он. - Благодарю за подарок, Халач Виник, но повторяю: я все еще болен, - он перевел дыхание. - Если же вы и вправду хотите отблагодарить армию, освободившую священный город, то позвольте мне забрать с собой несколько кой для моих офицеров.

- Я подумал и об этом, - жрец важно кивнул, - там, во дворике тебя ожидает тридцать послушниц, надеюсь этого достаточно? Но помни, - старик помедлил, - кои - не наложницы. Они уйдут, когда мы их призовем.

- Им никто не причинит обиды. - принц встал, прощаясь с великим жрецом.

5

- Мне когда-нибудь дадут вымыть руки?! - возопил Акхан, стряхивая с пальцев жирные капли благовоний. - Вард, ты с ума сошел! Я должен быть уже на галерее! Где тебя носит? Я просил крынку воды!

- Сейчас, хозяин, сейчас. - раздался из-за стены растерянный голос раба. - Я только, я только ищу в чем бы... - послышался ужасающий грохот, как будто на слугу обрушилась целая гончарная лавка.

- Совсем спятил. - принц решительно направился в смежную комнату. - У тебя тут что богатый выбор? - он не договорил, застыв на пороге и даже открыв рот от изумления.

На полу у самой двери сидел Вард среди горы ярко раскрашенной глиняной посуды.

- Что это еще такое? - поджав губы, осведомился акалель.

- Это не я, хозяин, это они. - Вард замахал руками в сторону двери. Они решили доставить вам лучшие сосуды. Оказывается тольтекская керамика здесь в такой цене! Принц нагнулся, подобрав с пола очаровательный кубок, нежно-коричневой окраски с яркими красными фигурками на дне, и тут же с отвращением отбросил его в сторону.

- Вот, вот, - затараторил Вард, - Не мог же я в таком подать вам воду!

- Что это? - выдохнул принц, убирая руку за спину. - Что за гадость?

Он снова наклонился над черепками, внимательно прищурив глаза. Присланная посуда действительно была великолепна. "В чувстве формы этим дикарям не откажешь, - подумал принц, - а какая гладкая поверхность, и краски, ровные сочные!" Орнаменты бежали по краям блюд, огибали ножки сосудов, голышки пузатых кувшинов, ручки и крышки: вереницы связанных пленных, удушаемых тугими петлями веревок, высунутые синие языки, целая цепь выколотых глазных яблок, белых с хорошо прописанными красными жилками, ожерелья из отрезанных ушей.

- Как из этого можно есть? - поинтересовался Вард, тяжело вставая. А вы посмотрите на это. - в руке он держал здоровый сосуд в виде отрубленной человеческой головы. - Там внутри череп, хозяин, клянусь богами! Вделан прямо в глину и расписан...

Да уж, расписан кувшин был дьявольски хорошо. Отрезанная голова жила, она страдала и мучилась прямо в руках у державшего ее Варда.

Принц выхватил кувшин из дрожащих ладоней слуги и со всего размаху заехал им по колоне. Раздался хруст.

- Действительно череп. - констатировал он. - Что там еще?

- Вот женщина рожает. - пожаловался Вард, поднимая небольшую стилизованную крынку. - Уже наполовину родила.

Новый удар сотряс деревянную опору, осколки брызнули во все стороны.

- Что происходит с этим человеком, я не знаю. - обиженным тоном заявил слуга, извлекая из-под спуда битой керамики новый шедевр. - И для чего это, тоже не знаю.

- Солонка. - сообщил Акхан. - Ты когда-нибудь видел, как выглядит человек со снятым скальпом? Нет? Твое счастье. Больше не увидишь.

Предмет мелкой пластики разлетелся вдребезги.

- Есть здесь хоть что-то не расписанное? - осведомился принц, переводя дыхание. - Мне, хоть зарежься, надо вымыть руки и идти.

- Нашел, хозяин. - Вард торжествовал. - Вот, не знаю, как попало. Должно быть, по недосмотру. Совсем без росписей!

- Хвала Атлат! Неси скорей воды.

Акалель вышел в свою комнату. "Какая гадость! - думал он, пока слуга старательно плескал ему на руки из простого неокрашенного кувшина, - А пить? А есть?"

Вард поставил сосуд на пол и отошел за полотенцем, и тут взгляд Акхана упал на ручку столь придирчиво избранного ими кувшина. Она представляла собой огромный изогнутый фаллос, конец которого держала в оскаленных зубах маленькая детская головка, стилизованная под ягуара. Вернувшийся Вард проследил за взглядом акалеля и тихо ахнул.

- Я сейчас, я уберу!

Акхана вдруг разобрал смех.

- Оставь, это по крайней мере весело.

Раб удалился, бурча себе под нос, что ничего смешного в откушенных членах он не находит. Принцу некогда было его слушать, командующий и так опаздывал. Торжественный пир в честь изгнания тольтеков из-под стен священного города не мог начаться без него.

Над столами слышался смех и дружный перестук глиняных чаш. Горы маисовых лепешек, вареных в молоке кукурузных початков, тонких ломтей соленого мяса лам и фаршированных сладким перцем морских свинок закрывали пирующих. Акхан шел по широким галереям и бесчисленным дворам, заставленным низкими столами. Везде при его приближении поднимался приветственный рев. Благородные атлан вскакивали с ярких циновок и табуретов, стучали рукоятками нефритовых ножей по золотым блюдам, выкрикивали хвалу Принцу Победителю.

Прикладывая сжатые руки к груди и улыбаясь уголками рта, акалель отвечал на приветствия. Он давно привык к восторгу и уже не предавал ему такого значения, как в первые годы своей службы. Какая-то усталость и разочарование поселились в нем, точно сердце оглохло и подернулось пеплом.