Ларри Нивен - Дети Мира-кольца

Мелодист развернул свое кресло в сторону эллипсоидной стены. Звездный ландшафт исчез, стена приобрела глубокий синий цвет. Мелодист махнул в ее сторону рукой, и тотчас появились белые линии.

Прозерпина прыжком оказалась в другом кресле. Она быстро провела рукой, выбирая последовательность знаков и форм и оживляя их. Солнце. Теневые квадраты. Мир-кольцо. Сначала это были прямые и кривые линии, затем они приобрели вид фотографически точных рисунков. Руки Прозерпины двигались, словно руки дирижера. Солнце начало обрастать деталями: магнитные поля пронизывали его внутреннее пространство; эти поля менялись - сжимались . Южный магнитный полюс солнца скручивался, вращался, затем выплескивал свет.

– Я могла бы попытаться сделать вот так, - сказала Прозерпина. - Когда мы строили Мир-кольцо, то создали в структуре его основания сверхпроводящую сеть. Мы можем управлять магнитными полями.

Южный полюс солнца выбросил струю сверхгорячего пламени, испускающего рентгеновские лучи. Солнце очень медленно двинулось к северу, покидая Мир-кольцо. Солнечная гравитация создавала тягу (изображенную тонкими линиями на синем фоне), и Мир-кольцо последовал за светилом.

– Мы используем солнце для разгона, обеспечивающего ускорение до нескольких метров в секунду за секунду. Кроме того… - Появились обтекающие линии. Мир-кольцо двигался один, солнце пропало. - Поток межзвездного вещества через Мир-кольцо можно направить по центральной оси, и вот здесь осуществлять термоядерный синтез. Истекающее из солнца вещество может быть использовано как топливо. Этот созданный нами искусственный термоядерный синтез, управляемый магнитными полями, заменит нам солнце и будет обеспечивать освещение Мира-кольца, а заодно послужит реактивным двигателем. Таким образом, Мир-кольцо выживет. А мы сможем продолжать разгон.

– Каковы основные проблемы?

– Осуществить торможение в этом случае будет трудно, но не невозможно. Поля можно перестроить для обратной тяги. Будут сильные приливы.

Мелодист ждал.

– Когда мы наконец остановимся, солнца уже не будет. - Прозерпина пожала плечами; картинка исказилась. - Это не имеет значения. На самом деле даже начать будет очень сложно. Солнце при любой попытке «разогнать» его станет слишком жарким. Кольцо теневых квадратов можно притянуть к нему еще ближе, для защиты от солнечной радиации, но если теневые квадраты хоть чуть отстанут или проскочат вперед, весь наш ландшафт просто сгорит.

Самое скверное - скорость будет слишком мала, - продолжала Прозерпина. - Тяги за счет солнечной гравитации недостаточно. Я могу воздействовать на солнечные магнитные поля, чтобы увеличить влияние гравитации на Мир-кольцо, и все-таки этого будет слишком мало. Захватчики-чужаки смогут при этом преследовать нас. Я не могу придумать, как оторваться от них.

– Это в принципе неверное решение, - заявил Мелодист. - Ты кое-чего не знаешь. Тебе не хватает информации. Разве Луис Ву не рассказал тебе о медицинской системе Карлоса Ву? Или о космическом корабле, который мы выкрали у кзинов?

– Нет.

– Я посвящу тебя в эти подробности, когда почувствую, что это необходимо. Тем временем… прежние защитники, достаточно способные, чтобы управлять Ремонтным центром, не всегда действовали успешно. Они допускали удары метеоритов, не препятствовали образованию бурь, эрозии и не оберегали морское дно. Этот глупый кровосос оставил после себя тысячи мест, где основание Мира-кольца просвечивало насквозь. Ты, твои слуги и помощники нужны мне для того, чтобы найти эти места и запустить туда специальную пыль. Я работал с другими помощниками, своими сородичами, с широкой сетью защиты Мира-кольца, состоящей из Ночных Особей; но у меня не было возможности добраться до всех этих проплешин. Дело продвигается очень медленно.

– А что это за «пыль»? Для чего она?

– Тебе достаточно знать только…

– Я должна решать сама!

– Мне не нужен равноправный партнер, Прозерпина! Эта пыль способна пропитывать скрит, но для этого нужно, чтобы скрит коснулся ее. Каким образом мы можем обеспечить ей наилучший контакт с материалом основания Мира-кольца?

– Мои слуги обитают в Оползающих горах, - заметила Прозерпина, - и не годятся для работы на равнинах. Они не смогут там дышать. Но они могли бы распространить пыль вдоль горных кряжей и на краевой стене, если ты доставишь эту пыль прямо к ним. Они передвигаются между горными вершинами на воздушных шарах.

– Хорошо. Будем считать, что защитники с Оползающих гор уже занимаются этим. Что еще?

– Обитатели водного пространства, - сказала Прозерпина. - Можно подключить их. Ведь нам нужно добраться до системы сливных труб, которые создают циркуляцию донного отстоя…

– Флапа.

– Да, флапа. Мы тоже пользовались этим словом. Флап собирается на дне морей. Без нашего вмешательства он оставался бы там. За несколько тысячелетий весь верхний слой почвы исчез бы с поверхности Мира-кольца и перекочевал бы на морское дно. Мы устроили систему рециркуляции через сливные трубы, которые проходят под скритовым основанием Мира-кольца и поднимаются по наружной стороне краевой стены, чтобы затем спуститься через ее верхний край. Эта система пополняет Оползающие горы. В конечном итоге она сохраняет почвенный слой. Если твою пыль доставить на морское дно, может она оттуда распространиться до скрита?

– Да.

– И сколько на это потребуется времени?

– Если начать сейчас, то менее двух фаланов.

Он утолял голод и прятался.

Луис с трудом полз среди растений, пробираясь в самую чащу джунглей. Он жил только животными потребностями и покидал укрытие лишь затем, чтобы выкопать несколько желтых корней. Висячий сад был слишком открытым местом. Но с этим ничего нельзя было поделать; Луис не мог остаться без источника пищи. Каждый вид человекообразных, на Земле или на Мире-кольце, обязательно сохранял эту единственную характерную особенность: превращаясь в защитника, бридер прячется, чтобы другие защитники не нашли его.

Тень, свет, тень, свет: дни пролетали один за другим.

Луиса как будто бы никто не искал - удивительно. Свободный защитник должен быть предметом немалого беспокойства. Похоже, у защитников Мира-кольца были другие заботы: все они занимались проблемами Пограничной войны, забросив смертельные игры, обычно имевшие первостепенную важность. Должно быть, дело обстояло совсем плохо. Но и сам он нуждался в помощи.

Меняющееся тело, беспокойный, встревоженный разум. Спрашивается, зачем он, при своем эффективном возрасте едва старше двадцати, вообще ел это «древо жизни»? Ответ напрашивался вполне очевидный, но куда более важными были его побочные последствия.