Фридьеш Каринти - Фантазии Фридьеша Каринти

Попросив Ми-до-ре запастись терпением, я постарался разъяснить ему кое-какие вещи. Я подытожил все, что знал по данному вопросу: я начал с Адама и Евы, но, держа себя в рамках дозволенного, стремился избежать многословия и резюмировал лишь основные положения современного естествознания. Я рассказал о том, какой вымершей пустыней был наш земной шар, пока на нем не зародилась Жизнь; я обрисовал своему собеседнику доисторический ландшафт со сполохами остывающих вулканов, с кипящей лавой из расплавленных металлов и минералов, текущих под бронзовым пологом неба, с грибовидными облаками пепла над огнедышащей горой. Но проходит время, все успокаивается, край заливают голубые воды морей, и вот уже, приветливо улыбаясь, сияет с высоты благодатное солнце и на отмелях бескрайних вод что-то начинает шевелиться. Это «что-то» — не что иное, как новая форма существования: на Земле зарождается Жизнь.

На протяжении тысячелетий в сотнях сотен новых форм пытается проявить себя Жизнь: она то принимает вид рыбы, то обретает крылья, чтобы подняться в воздух; у нее то десять ног и множество ртов, то вдруг вытягивается шея, чтобы достать до верхушки пальм с плодами, то неожиданно вырастает острый бурав под ртом, чтобы добывать себе пищу из-под земли. Она, Жизнь, отращивает себе гигантское туловище, дабы произвести на свет как можно больше потомков, а то вдруг оттачивает клыки для самозащиты и пропитания.

Наконец, после длительнейших экспериментов она начинает задумываться над одной из форм — это четырехлапое морщинистое существо, под заросшими глазными впадинами которого беспокойно бегают круглые зрачки. В тыльной части черепа этого животного находится мозг — орган, приводящий в движение все его члены и управляющий всеми функциями, необходимыми для сохранения жизни нашего далекого предка-обезьяны: стоит на нее замахнуться какому-нибудь чудовищу, как обезьяна тут же непроизвольно моргает.

Жизнь избирает это существо для своих дальнейших опытов с целью сделать из него нечто более совершенное. В первую очередь потребовалось усовершенствовать орган чувств, дабы превратить его из бессознательно-механического, рефлективного в орган сознания и самопознания. Прошло еще каких-нибудь несколько тысячелетий, и вот результат: в черепной коробке начинает функционировать новый орган — орган сознания, который принимает сигналы внешнего и внутреннего мира и действует в соответствии с ними не безотчетно, как прежде, а в полную силу понимания и воли.

Итак, — о чудо! — перед нами Человек, венец природы. Жизнь в ее полном Сознании, познав всю радость существования и покорив себе стихийные силы материи, стремится к тому, чтобы сделать жизнь каждого индивидуума прекрасной и счастливой, чтобы каждый человек ликовал при виде голубого неба и восходящего солнца!

Ми-до-ре слушал меня со вниманием; я заметил, что его заинтересовала главным образом первая половина моей речи, хотя я — то в основном рассчитывал на эффект в конце. Предположив, что он не все правильно понял, я хотел было дополнить рассказ некоторыми подробностями, но Ми-до-ре отмахнулся, и из его слов я с удивлением обнаружил, что он полностью усвоил суть изложенного и за каких-то несколько минут получил полнейшую ясность в вопросе, для понимания которого нам, людям, потребовалось столько тысячелетий. Реакцию Ми-до-ре на мою речь я попытаюсь вкратце изложить в следующей главе.

Земной шар и соль-ля-си. — Больной мир, — Тревога Ми-до-ре за жизнь на Земле. — Сознание и интуиция — понятия-близнецы.

Уверенность и спокойное превосходство, с которыми Ми-до-ре ответствовал на мой монолог об истории человечества, поразили меня лишь в самый первый момент. Вскоре я вынужден был признать, что эту историю, в ее внешних проявлениях, жители Фа-ре-ми-до знают столь же хорошо, как и я, и даже, как ни странно, еще лучше. Я попытаюсь резюмировать причины этой потрясающей осведомленности соль-ля-си о жизни на Земле, которая так поразила мое воображение.

Я уже упоминал, что в распоряжении соль-ля-си имеются такие увеличительные приборы, которые позволяют им на протяжении тысячелетий наблюдать — до мельчайших подробностей — за жизнью на нашей планете, подобно тому как мы в свою очередь исследуем под микроскопом каплю воды. Из слов Ми-до-ре я с изумлением понял, что жители Фа-ре-ми-до рассматривают нашу планету как обитель постоянно регрессирующих в своем развитии дегенеративных соль-ля-си, которые по природе своей, так же как и фаремидосийцы, принадлежат к неорганическим существам и имели изначальную возможность стать нормальными соль-ля-си, если бы шестьдесят тысяч лет назад не подверглись эпидемии страшной болезни, известной под названием до-си-фа-ре; рассадником ее являются паразитарные существа до-си-ре, или, на нашем языке, все живые организмы (в том числе и люди), которые в порядке исключения встречаются в рудиментарном виде и на Фа-ре-ми-до. Бедных соль-ля-си Земли эти паразиты до-си-ре так подавили своей мощью и числом, что привели в полное расстройство, и процесс их высвобождения и возрождения затянулся на долгое время.

Лично он, Ми-до-ре, в своей нынешней композиции живущий в Фа-ре-ми-до свыше семидесяти тысяч лет, с самого начала пристально следил за происходящим на Земле процессом и видел, как зарождалась болезнь, как она прогрессировала. Поскольку, как он заметил, меня эта проблема интересует и, судя по моему рассказу, я даже имею некоторое, хотя и весьма смутное, представление об истории Земли, он готов поделиться своими наблюдениями, ибо тот факт, что я всего-навсего рядовой до-си-ре, сам по себе не исключает того, что я до некоторой степени могу понять определенные вещи — ведь удалось же в первые месяцы моего пребывания на Фа-ре-ми-до «приживить» кое-какие неорганические элементы в моем человеческом мозгу, в результате чего он (то есть мозг) стал значительно лучше и дело, кажется, пошло на поправку. Но это уже вопрос особый, касающийся эксперимента надо мной. Конечный результат будет виден лишь по прошествии определенного времени.

Ми-до-ре поведал мне о том, как вот уже более шестидесяти тысяч лет он наблюдает за земными соль-ля-си, ибо этот вопрос особенно волновал его и он давно подозревал, что на Земле не все в порядке. Итак, по его словам, первое время составные части Земли — суша, огонь и вода — развивались вполне нормально. Но однажды он с сожалением отметил, что в одной из долин закопошился рой совсем маленьких до-си-ре. (Когда я стал допытываться о месторасположении этой долины, Ми-до-ре довольно точно обрисовал географический пункт, который, как я понял из его слов, располагался между Тигром и Евфратом.)