Джон Кристофер - Город золота и свинца

Я обнаружил, что в маленьких треножниках находились один или два хозяина. Казалось, охота шаров требует немалого искусства, и лучшие ее участники пользовались почетом.

Именно охота шаров дала мне возможность после нескольких недель бесплодных поисков найти Фрица. Я проводил хозяина к его сиденью на той стороне площадки, которая отведена для хозяев высшего ранга, и заторопился – то есть потащился несколько быстрее обычного – в общую комнату. Она была больше других общих комнат, но густо заполнена: в ней было не менее нескольких сотен рабов. Я стянул маску, положил ее в один из ящиков у входа и отправился на поиски. Он стоял в дальнем конце в очереди за солеными палочками, которые мы сосали, чтобы возместить соль, утраченную нами при постоянном потении. Он увидел меня, кивнул и принес две соленые палочки туда, где стоял я.

Я был поражен его видом. Я знал, что такая жизнь, сочетание тяжести с жарой и влажностью, быстро губит людей. Многие из них находились в жалком состоянии, они состарились и ослабли гораздо раньше времени. Я понимал также, что и мои силы постепенно слабеют, хотя и научился беречь энергию. Но перемены во Фрице превосходили все мои ожидания.

Мы все похудели, но он, высокий и отлично сложенный, казалось, потерял в весе гораздо больше. Ребра его торчали, лицо было истощено. Он согнулся так, как те, что провели год и больше в городе. Я с ужасом заметил кое-что еще – следы ударов на его спине. Я знал, что некоторые хозяева бьют своих рабов за неосторожность и глупость, пользуясь при этом чем-то вроде летающего хлыста. Его прикосновение обжигало тело. Но Фриц был не глуп и не допустил бы неосторожности.

Отдавая мне соленую палочку, он негромко сказал:

– Самое важное – условиться о следующих встречах. Я живу в 71-й пирамиде, 43. Нам легче встретиться там, если у тебя хороший хозяин.

– Но как? Я не найду туда пути.

– Возле… Нет. Где ты живешь?

– 19-я пирамида, 15.

– Я знаю, где это. Слушай. Мой хозяин ежедневно уходит в бассейн-сад точно в два-семь. И остается там целый период. Я думаю, мне хватит времени добраться до тебя. Если ты сумеешь выйти в общее помещение…

– Конечно.

– Я буду рабом хозяина, посещающего твоего хозяина.

Я кивнул. Мы использовали деление времени, принятое хозяевами. День делился на девять периодов, а каждый период делился на девять частей. Два-семь означало приблизительно полдень. В это время мой хозяин тоже отправлялся в бассейн-сад. Даже если бы он не сделал этого, я смог бы уйти по какому-нибудь поручению.

– Твой хозяин… он плохой?

Фриц пожал плечами.

– Мне не с чем сравнивать.

– Твоя спина…

– Это ему нравится.

– Нравится?

– Да. Вначале я думал, будто что-то делаю неверно, однако это не так. Он находит причины. Я кричу и вою, и это доставляет ему удовольствие. Я научился кричать громче, тогда он быстрее кончает. А как твой хозяин? У тебя на спине ничего нет.

– Мне кажется, он из хороших.

Я рассказал Фрицу о своей жизни. Он внимательно выслушал меня и кивнул:

– Даже очень хороший.

Он кое-чем еще поделился со мной, и я понял, что не только побоями его жизнь в худшую сторону отличается от моей. Любыми возможными способами хозяин унижал, преследовал его и возлагал на него непосильные тяжести. Я почти стыдился своей жизни. Но Фриц сказал:

– Все это не важно. Главное то, что мы узнали в городе. Мы должны обмениваться информацией, чтобы знать все. Расскажи мне сначала, что узнал ты.

– Очень немного. Практически ничего. – Я мысленно собрал обрывки сведений и изложил их ему. – Вот и все.

Фриц серьезно слушал. Он сказал:

– Все это полезно. Я узнал, где расположены большие машины, которые дают тепло, свет и энергию их экипажам. Наверное, они же делают город тяжелым. Рампа 914 ведет на улицу 11. Улица проходит между двумя садами-бассейнами и уходит под землю. Там, внизу, машины. Я пока не смог туда спуститься – не знаю, могут ли вообще туда ходить люди, – но попытаюсь.

Еще я обнаружил место, где в город поступает вода. Это сектор стены 23. Река выходит из-под земли и проходит через машину, которая делает воду пригодной для хозяев. Там я был и пойду еще. Огромное помещение, и мне трудно в нем разобраться. Есть еще место счастливого освобождения.

– Счастливого освобождения?

Раз или два я слышал это выражение от других рабов, но не знал его значения, а Фриц сказал:

– Это недалеко отсюда, улица 4. Туда уходят рабы, когда у них уже нет сил служить своим хозяевам. Я пошел за одним из них и видел, что происходит. Раб становится под металлическим куполом. Вспыхивает свет, и он падает мертвый. Пол, на котором он лежит, движется. Открывается дверь, там печь, и тело сгорает без следа.

Он продолжал рассказывать, что узнал о рабах в городе. Они поступают не только после игр; в других странах существуют и другие способы отбора, но выбирают всегда молодых и сильных. Жизнь в городе, даже у такого хозяина, как мой, медленно, но верно убивает человека. Некоторые умирают почти сразу же после прибытия; другие – через год, два. Фриц встретил раба, который провел в городе пять лет, но он был исключением. Когда раб чувствует, что приближается смерть, он добровольно уходит в место счастливого освобождения и умирает с радостной уверенностью, что отдал хозяину все свои способности и энергию.

Я внимательно выслушал все это. Вот теперь мне действительно стало стыдно. Я считал свою жизнь тяжелой, и это служило мне извинением того, что я ничего не сделал. В сущности, я тянул время, ожидая встречи с Фрицем и надеясь тогда решить, что делать. Он же, страдавший гораздо больше, тем не менее выполнял нашу задачу, от решения которой зависело будущее всего человечества.

Я спросил его:

– Как ты сумел все это узнать, если у тебя есть только два часа, которые твой хозяин проводит в бассейне? Этого времени просто не хватит.

– Часть дня мой хозяин проводит с другом. Его гость не одобряет рабов, и поэтому хозяин уходит без меня. Я свободен и отправляюсь на разведку.

– А если он неожиданно вернется или же вызовет тебя?

В каждом доме были средства для вызова рабов. Фриц сказал:

– Я придумал предлог. Он, конечно, меня побьет, но к этому я привык.

Бывали случаи, когда я оставался один. Тогда я целый день отдыхал. Однажды я вышел, но путаница улиц, рамп и пирамид угнетала меня, и я вернулся. Я почувствовал, что краснею при этом воспоминании.

Мы говорили в стороне от остальных, но все больше и больше рабов прибывало с арены, и в помещении стало тесно.

– Хватит, – сказал Фриц. – 19-я пирамида, 15. В общем помещении около двух-девяти. До свидания, Уилл.

– До свидания, Фриц.

Следя, как он исчезает в толпе рабов, я принял решение – действовать активнее и меньше жалеть себя.