М Емцев - Море Дирака

- Никто, кроме тебя, не знает об этой особенности Черного ящика? Ты никому не говорил? - удивился Подольский.

- Видишь ли, я хотел сначала понять сам. Но... очевидно, у меня не хватает культуры, литературы и смекалатуры. Посему я обратился к тебе. Мне хочется сначала разобраться, а уж потом поднимать шум. Поднять шум никогда не поздно.

Михаил кивнул и подошел вплотную к Черному ящику. Вглядываясь в световое панно, он испытал какое-то странное ощущение. Это была смесь любопытства и страха.

- А ты не боишься? - спросил он Мильча.

- Техника безопасности здесь на высоте, - ответствовал тот.

- Где ты его взял?

- Пусть тебя это не мучает.

- Но все же?

- Хочешь честно?

- Конечно.

- Нашел на свалке. На нашей институтской свалке. А потом... обнаружил это свойство иллюминации. Сломал голову, вывихнул мозги, свернул шею от многочасового недоумевающего покачивания перед Ро... перед Черным ящиком. Теперь решил подключить к этому занятию тебя.

Молчание. Безмолвно сплетаются и расплетаются кольца и полосы, овал внутри ящика из сиреневого становится оранжевым, Михаилу слышится музыка чудесная музыка без звуков, музыка линий и радужных цветов.

- А что, если туда сунуть что-нибудь?

- Не знаю, не пробовал, - быстро говорит Мильч.

- Боишься?

- Нет, просто такая мысль не приходила мне в голову.

- Я попробую.

- Что же ты хочешь сунуть? - спросил Мильч.

- Ну... хотя бы руку.

- А, руку! Руку можно. Руку я совал, ничего не изменилось, - сказал Мильч. - У меня даже голова как-то туда влетела. Потерял равновесие и упал вперед. Ничего не случилось, только в глазах блеснуло. Оно неощутимо, как солнечный луч.

- Значит, с человеческим телом оно не взаимодействует, - сказал Михаил, растопыривая пальцы и погружая их в глубь ящика. - А с металлом, деревом, пластмассой ты пробовал?

Мильч покачал головой. В этот момент ящик загудел, из него посыпались искры. Подольский испуганно отдернул руку. Все стихло.

- Странно, - удивился Мильч, - у меня такого еще никогда не было. А ну, попробуй еще.

Подольский посмотрел на него и вытянул руку. Ящик снова загудел, но уже глубоко и мерно, без потрескивания. Внезапно беспомощно и бесполезно парившие в пустоте пальцы Михаила нащупали нечто вещественное. Михаил потянул к себе, поползла какая-то лента, словно сматываясь с невидимой катушки.

- Смотри! - возбужденно воскликнул Роберт. - Смотри, какая штука!

Лента очень медленно спускалась книзу и там исчезала, точно растворялась. Сверху донизу сверкающая ослепительно белая поверхность ленты была покрыта маленькими черными значками. Не веря своим глазам. Подольский всматривался в эти значки. Он узнал их! Узнал!..

- Бумагу, бумагу скорей! - крикнул он.

Мильчевский, оценив торжественность момента, принес несколько страниц писчей бумаги и, предупредительно сняв колпачок с авторучки, подал Михаилу. Тот начал быстро записывать.

Лента казалась бесконечной. Формулы сменялись цифрами, цифры чертежами каких-то узлов, чертежи - графиками, графики - снова чертежами. А Подольский, скорчившись, строчил.

Мильч молча стоял рядом. Ай да Рог изобилия! Вот, оказывается, какие номера ты способен откалывать! Оказывается, твоя работа зависит от человека? Я предполагал, но не очень верил. Мне ты выдавал дубликаты. И правильно делал, товарищ Рог. А впрочем, какой ты Рог? Ты и впрямь Черный ящик. Темная лошадка. Металлический Хоттабыч - вот ты кто.

Белый лист внутри Черного ящика исчез, на его месте медленно вращалась смешная установка, напоминающая миксер. Подольский лихорадочно зарисовывал ее.

"Как торопится! - ласково подумал Мильч. - Я раньше тоже торопился, волновался, расстраивался. Теперь не то. Успокоился, заелся. Чудо-ящик воспринимаю как нечто само собой разумеющееся. Вот так".

В этот миг Подольский прекратил писать и устало откинулся на спинку стула.

- Что случилось? - улыбаясь, спросил Мильчевский.

- Ты ж видишь.

Внутри Черного ящика по-прежнему переливался разноцветный овал, формулы и чертежи исчезли.

- А ты еще пошуруй, может, там что-нибудь осталось, - предложил Мильчевский.

Михаил строго взглянул на него.

- Ты не шути, дело серьезное.

- Боишься?

- Я боюсь?

- Да, ты.

- Ну, боюсь, а что? А ты не боялся?

- Боялся, Мишенька, еще как боялся! Но теперь уже не боюсь. Я ни в чем не уверен, но спокоен относительно одного - ящик безопасен. Он не будет взрывать тебя, отравлять, облучать и так далее. Он как сама природа изощрен, но не коварен. От него можно ожидать всего, кроме смерти.

- Как знать... - хмуро произнес Михаил. - Все же откуда он у тебя?

- Я же тебе сказал, с институтской свалки.

- А туда как он попал, из какой лаборатории?

Роберт пожал плечами.

Михаил долго молчал, шуршал бумагами, наконец, схватился за голову и с веселым ужасом на лице крикнул:

- Этого не может быть! Понимаешь, этого не может быть!

- Один тоже пришел в зоопарк и впервые увидел жирафа. Стоит, смотрит, качает головой, говорит: "Не может быть, такого не бывает!" Целый день простоял, пока сторожа не выгнали. Так и не поверил.

- Но ты понимаешь - это решение ортовской задачи энергетического расщепления вакуума. И приведена конструкция установки. Конструкция, понимаешь? Значит, все сложнейшие расчеты, которые мне предстояло проделать в электронном центре, уже выполнены! Но не в этом суть...

Михаил задохнулся.

- Откуда он, черт побери, знает, что мне нужно решение этой задачи? Что это такое, Мильч? - крикнул он.

- Сэр, меня самого это несказанно удивляет, - ответил Мильч. - Я в недоумении. Мне он формул и чертежей никогда не показывал.

- А ты что из него извлек?

- Так, - уклончиво ответил Мильч, - различные безделушки. В основном красочные картинки вроде северного сияния, ну и... в общем пустяки.

- Может быть, мне еще попробовать? - спросил Михаил.

- Трудно сказать. Попробуй. Ящик очень капризный и... очень непонятный.

Подольский осторожно сунул руку в сияющий овал, некоторое время подержал, повертел пальцами, сжал их в кулак, потом разжал. Ничего не изменилось. Ящик был безмолвен и глух.

- Все, - сказал Мильч. - На сегодня баста! Обеденный перерыв.

И действительно, световые лучи померкли, радужный круг распался, гудение смолкло. На них смотрели гладкие стенки шкафа.

- Ты его отключил? - хрипло спросил Подольский.

- Нет.

- А как же?

- Он сам отключается.

- И включается?

- Нет, обычно он включается, когда я подвожу к нему электроток. Но здесь нет прямой зависимости.

- То есть?

- Я могу подвести к нему электричество, могу включить рубильник, а ящик будет стоять такой вот черный и немой, как сейчас. А потом вдруг загорается, сам загорается и начинает работать. Выбросит штук... то есть посветит так минут десять и снова гаснет. Знаешь, иногда он работает без электричества. Я однажды проходил мимо и слышу: гудит. Открыл дверцу, смотрю, действительно работает. Овал на месте, и лучики по нему бегают. Все как надо.