Виталий Пищенко - Разлом времени (сборник)

К ней и бросился Борис. Гюставу он уже ничем не мог помочь — это было видно с первого взгляда.

— Что? — спросил я.

— Ничего не пойму, — растерянно пробормотал наш врач.

Он взял в правую руку тонкое запястье Ольги, пальцами левой приподнял веко.

— Похоже на какое-то сильное снотворное. Марианна, помоги…

Марианна всхлипнула, но все же подошла к мужу. Стараясь не смотреть на мертвого Гюстава, помогла Борису приподнять Ольгу.

— Лучше унести ее отсюда, — Борис повернул к нам озабоченное лицо.

Я оглянулся. В дверях соляными столпами застыла четверка актеров. Старичок-горнист поддерживал плачущую у него на плече Веронику и что-то тихо шептал ей на ухо, ласково проводя рукой по рассыпавшимся прядям волос.

— Помогите врачу, — резко скомандовал я артистам. — Потом всем разойтись по своим комнатам.

Через пару минут мы остались втроем: я, Андрей, никак не отреагировавший на мой приказ, и Гюстав — вернее то, чем он стал.

Я нажал на браслете индивидуальной связи кнопку служебного канала. Мимоходом подумал: хорошо еще, что не успел обменять спецбраслет на обычный. В отделе дежурил Василий. Его чуть размытое изображение зависло в воздухе в полуметре от нас. Увидев меня, дежурный растерянно захлопал глазами.

— Соедини с шефом, — сказал я, — срочно.

Можно было, конечно, связаться с ним самому, но я предпочел придерживаться инструкции: в таком деле чем точнее все выполнишь — тем лучше.

— А что случилось? — спросил Василий, послушно наклоняясь над пультом.

— Убийство.

Дежурный тихо присвистнул, и тут в разговор включился шеф. Если у него и оставались какие-то остатки сна (а что еще делать нормальному человеку глубокой ночью), то мой вид наверняка выбил их в считанные мгновения.

В нескольких словах я доложил о случившемся.

— Раньше чем через два часа я не доберусь, — сказал шеф, — так что жди утром. Эксперты прилетят со мной. Что предлагаешь делать?

— Проведу осмотр, сниму показания с обитателей замка, — коротко отрапортовал я.

Шеф согласно наклонил голову:

— Действуй.

О том, что я в общем-то уже не работаю в розыске, не было сказано ни слова.

— С чего начнем? — негромко спросил Андрей, напоминая о своем присутствии.

Я наклонился над телом. Как страшно звучит это слово по отношению к любому человеку! Что уж говорить о том, чью руку пожимал всего несколько часов назад…

Удар был нанесен точно — под седьмое ребро. Кинжал задел сердце, и смерть наступила мгновенно.

— Профессионально… — констатировал Андрей.

Я поморщился. Не знаю, как уж там Шерлок Холмс терпел своего Ватсона, но я риторических замечаний не к месту не выношу. Тем не менее я спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Точность удара, а главное — его силу. Вонзить по рукоятку тупой кинжал непросто.

— С чего ты взял, что кинжал тупой?

— Знаю. Он висел на стене рядом с этой дурацкой железной лапой. Вечером я осматривал его, примерял, как ложится на руку. Ручаюсь, его не точили лет четыреста.

— Ясно, — ответил я, а потом спросил: — Ты не помнишь, когда Гюстав уходил, перстень оставался у него на руке?

— Да, конечно. Помню совершенно точно, потому что еще подумал, когда прощались, как бы не повредить ему кожу на пальцах. Знаешь, при сильном рукопожатии такое случается, если кольцо…

— Знаю, — перебил я друга. — Но теперь перстня нет. И положение руки какое-то неестественное… Интересно, легко ли перстень надевался на палец?

Андрей задумался, потом не совсем уверенно произнес:

— По-моему, довольно свободно. Когда мы беседовали втроем, я заметил, что Гюстав передвигал кольцо по пальцу вверх-вниз, словно оно ему мешало.

— Ясно, — я повернулся к выходу: — Идем, здесь до приезда экспертов трогать ничего нельзя. Я побеседую с остальными, а ты уж, будь добр, иди к себе. А еще лучше — поднимись к Борису и узнай, как там Ольга.

Конечно, по своим комнатам они не разошлись. Молча сидели в тронном зале, отвернувшись от оставшегося неубранным праздничного стола. Заслышав мои шаги, дружно встали. Только Вероника осталась сидеть. Слезы стекали по ее щекам, и она, совсем по-девчоночьи всхлипывая, растирала их по лицу плотно сжатым кулачком.

— Хотелось бы поговорить с вами, — сказал я, показывая свой служебный жетон.

Ответа не дождался. Все молча смотрели на меня. Лица напряженные и почему-то виноватые. Эту особенность я подметил давно: ни при чем человек, а выражение лица такое, будто стыдится невесть чего.

— Еще раз прошу разойтись по комнатам. Я сам к вам зайду. А вы, Вероника, задержитесь, пожалуйста.

Сам затворил дверь, нарочито не торопясь вернулся к очагу, сел в кресло напротив заплаканной девушки. Спрашивать не пришлось, слова сами вырывались из нее, чувствовалось, что Вероника стремится выговориться, спрятать за рассказом ужас пережитого.

— Я не спала, смотрела визор, передавали гала-концерт из Южной Африки. Потом прошел вызов по видеофору. Я ответила. Это был брат Гюстава.

— У него есть брат? — удивился я.

— Да, младший — Ричард. Он был на каком-то симпозиуме и прилетит завтра. Он хотел еще раз поздравить Гюстава. Вечером дозвониться не смог, ведь в тронном нет видеофора. Ну вот… Он извинился и попросил, если можно, позвать Гюстава. Сказал еще, что сам связаться с ним не может, видимо Гюстав отключил свой канал.

— А индивидуальная связь? — спросил я.

— Гюстав никогда не пользовался браслетом. Не любил почему-то. И Ольга из-за этого частенько не брала с собой БИС. Поэтому Ричард и позвонил мне. Он здесь часто бывает, мы хорошо знакомы, ну вот… Я с ним поболтала минутку, рассказала о том, как вечер прошел, и пошла за Гюставом. Постучала в дверь, мне никто не ответил. Я уже хотела уйти, но вдруг заметила, что дверь приоткрыта. Я сначала удивилась, а потом подумала, что, может быть, Гюстав с Олей вернулись к ребятам. Толкнула дверь и… — голос ее сорвался, слезы опять потекли из глаз.

— Ну, ну, ну, не нужно, — не успокоить я ее пытался, какое тут к черту спокойствие, а просто говорил какие-то нелепости, потому что молчать в такой момент просто нельзя.

Вероника продолжала всхлипывать, но в руки себя взяла.

— Дверь была широко раскрыта? — спросил я.

— Нет, — покачала головой девушка, — не больше, чем на ладонь.

— А свет в комнате горел?

— Да, я поэтому и вошла. Горел большой светильник на стене.

— У него еще такой резкий неприятный свет? — уточнил я.

— Да, но это если он включен на полную мощность. Когда вполнакала свет совсем не резкий.

— Так… И еще вопрос. Вспомните, Вероника, вы никого не встретили в коридоре?

Она отрицательно качнула головой, ответила очень уверенно:

— Нет.

— А шагов перед этим или шума не слышали?