Журнал «Если» - 2005 № 10

Сцепление. Это слово обрело новый, экзотический оттенок, наполнилось возможностями. А могут ли предметы оказаться сцепленными не только в пространстве, но и во времени? Я уставилась на экран компьютера, затем проверила исходную сканированную страницу:

###

Стиль явно не соответствовал началу пятнадцатого века. Не более чем лондонская кольцевая или супермаркет. Именно эти слова я произнесла, решив испытать Меч дона Альверина в качестве радиоприемника. Они оказались записаны так, как мог воспринять современные слова житель пятнадцатого века — особенно если произнести их быстро и не четко. Но были ли они на странице несколько минут назад? Теперь я припомнила — я произнесла их, потому что они там оказались, но… у меня закружилась голова.

Уильям Тиндейл услышал мои слова и записал их в 1404 году! Еще живы последние ветераны битвы при Пуатье, а Жанна д'Арк даже не родилась. Меня услышал Уильям Тиндейл! Не медля более ни секунды, я схватила рацию и нажала кнопку передачи. Английский времен Тиндейлов я себе представляла достаточно хорошо, поэтому старалась произносить слова медленно, а фразы строить с учетом мышления слушателя, живущего в начале пятнадцатого столетия:

— Уильям Тиндейл из Лондона, я обращаюсь к тебе из будущего, через шестьсот лет. Это трудно объяснить… Наша натурфилософия очень развита, по сравнению с вашей. Представь, что ты задумал построить большой и прекрасный дом в течение десяти лет. Этот дом существует в будущем, но пока ты не можешь ни увидеть, ни потрогать его. Уильям, через два года ты погибнешь, испытывая новую кулеврину. Она взорвется, убив тебя и Эдварда. Пожалуйста, прошу тебя, испытывайте новые пушки, укрывшись за земляным валом.

Я смолкла, держа рацию перед губами. Что дальше? Я его предупредила. Возможно, он не погибнет. Возможно, станет английским Галилеем. Но вряд ли нам предстоит свидание. Даже при наилучших обстоятельствах он скончается за пятьсот лет до моего рождения. Ладно, представлю, будто это знакомство через интернет, решила я.

— Уильям, я женщина-ученый, и я восхищена тобой и твоей работой. Мы никогда не сможем встретиться, но я хочу подарить тебе несколько скромных знаков моего уважения. Это некоторые законы, которые управляют движением планет, устройство из линз и большого вогнутого зеркала для увеличения отдаленных объектов, двигатель, работающий на энергии пара и превышающий силу нескольких лошадей, кремневый замок, позволяющий мгновенно стрелять из кулеврин и обходиться без тлеющего фитиля.

Будучи преподавателем естествознания, я знала основные принципы множества изобретений. Я также обладала немалым умением вдалбливать научные принципы и законы оболтусам, которые предпочли бы вместо уроков завалиться в кафе. А каким учеником стал бы Уильям Тиндейл? У него живой ум, но он получил образование в четырнадцатом веке. Поэтому для начала я попробовала завоевать его доверие советами по поводу зернения пороха для повышения его качества, изготовления кулеврин с нарезными стволами и, разумеется, подробно описала конструкцию кремневого замка в комплекте со спусковым механизмом. Далее рассказала об устройстве часов с маятником, нескольких разновидностей телескопов, микроскопа, воздушных шаров-монгольфьеров, о принципе работы доменной печи и, наконец, парового двигателя. Наверное, зря я принялась за паровой двигатель, потому что на него ушла половина всего времени. Несколько раз я строго предупредила своего ученика, чтобы он не забывал о приспособлениях, защищающих паровой котел от взрыва, а потом взялась за описание корабля с паровым двигателем и о применении такого двигателя на фабриках.

На рации замигала лампочка — начали садиться батареи.

— Уильям, теперь я должна попрощаться. Искренне надеюсь, что тебе понравились мои подарки. Но еще более страстно желаю, чтобы ты прислушался к моему совету насчет испытания кулеврин. Мое сердце и слова мудрости — это все, что я могу тебе дать, но они приведут тебя к процветанию и славе.

Я положила рацию, но никак не могла набраться храбрости и взглянуть на страницу дневника. Услышал ли он? Изменилась ли история от моих слов? Бросьте в реку камень, и круги на воде вскоре станут незаметными. Но перегородите реку плотиной, и ниже по течению все изменится. Доводилось ли мне прежде менять прошлое? Осмелюсь ли я сделать это снова? Смогу ли вообще заметить какие-либо изменения?

В комнату вошел Стивен, сопровождаемый слугой, который нес на серебряном подносе кофейный сервиз. Голову мужа охватывали наушники, и он почти не обращал на меня внимания.

— «Вольтер» совершил мягкую посадку на Европе, — произнес он, однако у меня создалось впечатление, что он сказал бы это, даже находясь в комнате один.

— Через сто лет после того, как Шеклтон ступил на Луну, — вздохнула я. — Кто бы мог подумать, что на это уйдет так много времени?

— Так много? — неожиданно громко воскликнул он, похоже, только что заметив меня.

— Луна в 1902-м, Марс в 1957-м и лишь теперь система Юпитера, — пояснила я.

— Да, тут ты права, Мишель. Ты не из тех, кто любит ждать, пока наступит будущее, ты… минутку. Они видят лед… много льда… там повсюду лед… под двигателями он растаял… и теперь вода снова замерзает… триумфальный момент для Франции… они открывают шампанское… Все! Не могу больше это слушать!

Он сдернул наушники и обошел стол, чтобы заглянуть в дневник. Там было страниц тридцать текста — базовые научные идеи и множество принципов различных изобретений.

— Ничего, кроме трех законов движения Бейкера и кое-каких практических советов по созданию парового двигателя, — произнес он с тем же разочарованием, какое испытывала я.

— Но в самом начале там есть упоминание о зачарованном мече, диктующем мудрые советы. И несколько слов благодарности отважной и умной леди, чьим голосом говорил меч, — заметила я.

— Ха! Какая чепуха! Эдвард и Уильям Тиндейлы были величайшими физиками-теоретиками и изобретателями всех времен, и главное, британцами! Это наверняка подстроенная французами мистификация.

— С чего ты взял? Бумага подлинная, чернила тоже. В конце концов, дневник нашли в твоей библиотеке.

— Он может оказаться древней мистификацией с целью оклеветать британскую науку. Мы пятьсот лет лидировали в мире, а потом явились французы и воспользовались нашими промышленными достижениями, чтобы вырваться в космос. И теперь они хотят все подать так, словно англичане никогда не были великими.

— С точки зрения теории заговоров, тут не хватает…