Журнал «Если» - 2007 № 10

— А для чего это? — Егор мог бы поспорить, что приборы имеют внеземное происхождение, если бы не выведенная по трафарету надпись над каждой панелью: «Руками не трогать!»

— А хрен бы его знал! — равнодушно пожала костлявыми плечами Нюрка. — Живет себе помаленьку…

— Егор, — чуть отстав, Катя тронула его за локоть. — Откуда ты знал, что здесь прошло много лет, пока мы летали?

— Парадокс Эйнштейна. Это в школе проходят.

— Да? — Катя опустила глаза. — А мы не проходили…

— Так вы с Эйнштейном в школе, наверное, в одно время учились. Если я ничего не путаю. У меня по истории всегда тройка была.

— По истории, — грустно повторила Катя. — Значит, это правда?

— Ты о чем? О парадоксе?

— Я об отце…

Она оставила Егора и ушла вперед.

Нюрка, не оглядываясь, бодро шаркала босыми подошвами по гладкому полу тоннеля. Катя догнала ее и пошла рядом.

— Как же вы тут жили, — спросила она, — вдвоем на целой планете? Сорок лет…

— Зачем вдвоем… А дети? С детьми-то знаешь как? Где год, там и сорок. А может, и боле… кто их считал?

Клюка ее размеренно ударяла в пол. Казалось, в коридоре тикают невидимые часы, отсчитывающие бесконечное время.

— Поженятся дети — считай, лет пятнадцать прошло.

— На ком поженятся? Тут еще люди были?

— Никого тут не было… — отмахнулась старуха. — Сами поднялись. Старшенькая-то моя не от Семена была… Это уж я ему потом призналась, когда ей пора пришла… Покручинился Семен да Лизавету-то и забрюхатил… А там и покатилось… моих четверо да Лизкиных пятеро… Грех невелик, а жить надо… Товарищ Ленин сказал — плодитесь и размножайтесь…

Егор прислушался. Откуда-то доносился постепенно усиливающийся гул. Пол под ногами время от времени начинал тихонько вибрировать, издавая дребезжащие звуки, вплетающиеся в монотонное бормотание Нюрки.

— …Степан родил Алексея, Алексей родил Якова и Николая от Анютки и Ефросиньи… в пустыню они ушли, не возвращались пока…

Шагов через сто в стене коридора обнаружилось широкое овальное отверстие, за которым вдруг открылся циклопический объем погруженного в полумрак зала. Гул стал оглушительным. В сумеречной глубине бледно мерцали гигантские агрегаты, оплетенные сетью электрических разрядов. Они наполняли воздух сухим треском и запахом озона. Внутри кокона из фиолетовых молний тяжело ворочалось что-то темное, бесформенное, то распадаясь на части, то сливаясь в единую косматую массу.

— Что это? — прокричал Егор, нагнав старуху.

— Заправка! — отмахнулась Нюрка, не замедляя шаг. — Нам туды не надоть!

Она устремилась дальше по коридору, в конце которого виднелись ступени уходящей вверх лестницы…

Люк вывел их прямо под небо — на утоптанную площадку, укрытую со всех сторон зарослями колючего сухостоя. Снова послышалась автоматная очередь — на этот раз совсем близко. Бой продолжался. Егор осторожно раздвинул стебли и глянул вниз. Площадка находилась на вершине холма, с которого отлично просматривался почти весь пустырь вокруг заправочной станции и приткнувшиеся у стены паровозы. Паровозов было пять. Неподалеку от них догорала избушка сторожей, пуская в небо коптильный дым.

Издали послышались крики. На краю пустыря закачались копья. Нестройная цепь боевитых мужиков поднялась в атаку. Их зычным ревом подгонял Борташ, скачущий позади строя верхом на Ярине. Мужики преодолели всего десяток шагов, когда ударила новая очередь. Егор перебежал площадку, выглянул с другой стороны и успел заметить вспышки выстрелов внизу, посреди крохотного островка жидкого кустарника. На подступах к островку валялось несколько аспидно-черных трупов. В них нетрудно было узнать тех клыкастых тварей, которых батька держал у себя в землянке за занавеской.

Автомат коротко прогрохотал три раза, и наступавшие мужики снова залегли. Борташ, уходя из-под обстрела, пришпорил Ярину.

Егор силился разглядеть среди кустарника фигуру стрелявшего.

— У наших автоматов не было, — сказал он. — А держится хорошо. Молодец.

— Ты вот сюда погляди!

Нюрка, приставив ладонь козырьком ко лбу, смотрела в направлении станции. Там из-за угла гурьбой высыпали борташевские арбалетчики и, прячась в траве, сноровисто расползлись цепью.

— С тыла обходят! — ахнул Егор.

— У меня не обойдут! — старуха подбежала к шалашу, стоявшему посреди площадки, и живо раскидала вязанки сухих трав.

Перед Егором и Катей во всей красе обнажилась классическая средневековая катапульта на больших деревянных колесах.

— Разворачивай! — скомандовала старуха, ухватившись за станину.

Катапульту подкатили к краю площадки. Нюрка оттянула двухметровую ложку в боевое положение и вбила стопорный клин.

— Накручивай! — велела она Егору. — Да смотри не упусти! Без рук останешься!

Егор послушно ухватился за крестообразный ворот храпового механизма.

— А стрелять чем? — прокряхтел он.

— Найдется чем! — старуха ткнула когтистым пальцем в угол площадки. — Катюха! Там, в яме, под пологом! Подноси!

Катя принесла пупырчатый плод размером с арбуз.

— Не легковат? — с сомнением спросил Егор.

— Может, и легковат, — Нюрка уложила «арбуз» в долбленое углубление ложки. — Зато вонюч!

Она послюнявила палец и подняла его над головой.

— Поправку на ветер сделаем! Разверни чуток… Хорош! Эх! Смерть мировой буржуазии во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Огонь!

Ложка с визгом поднялась, ударила в перекладину, и пупырчатый снаряд по широкой дуге улетел в поле. Там, где он упал, взметнулся фиолетовый газовый гриб и медленно осел, расползаясь чернильной кляксой. Из травы с истошным воплем выскочил перепуганный борташевец. Бросив арбалет, он схватился за горло и припустил обратно к лесу, плюясь и кашляя на бегу.

— Забористая штука! — с одобрением заметила Нюрка. — От нее даже сколопендры в тину прячутся. Заряжай!

Десять снарядов, разбросанных по полю, полностью сорвали обходной маневр борташевцев. Арбалетчики улепетывали к лесу, провожаемые языками медленно ползущего следом едкого газа.

— С ветром повезло сегодня! — радовалась Нюрка.

Лицо ее, давно сожженное загаром под лучами двух солнц, казалось, снова разрумянилось и помолодело. С юным задором бывшая пулеметчица наводила орудие на цель, успевая помогать и Егору с воротом, и Кате со снарядами.

— Зря молодежь-то моя разбежалась! — звонко щебетала она. — Говорила я им — сами одолеем супостата! Да куда им! Осмирнели от тихого жития!

— А этот разве не ваш? — Егор указал вниз, на кусты, откуда ободренный неожиданной поддержкой автоматчик метко бил одиночными, плотно прижимая к земле борташевцев, наступавших с фронта.

— Не, не мой, — Нюрка с сожалением вздохнула. — Опытный мужчина. У меня таких нет. Да и стрелять нечем.