Станислав Лем - Сказки роботов. Кибериада

КЛЕМПНЕР. Вот так история!

РОБОТ (возвращаясь) . Сейчас все будет готово. Нам остался один вопрос, но самый важный — относительно женщин.

КЛЕМПНЕР. Что?!

РОБОТ. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я располагаю тремя дополнительными устройствами, предназначенными специально для этой цели. Отныне женщины станут усладой вашей жизни, солнечным светом, а не кошмаром. Тех, кого господин не захочет видеть, я и на порог не пущу. Я смогу быть несокрушимым в отстаивании ваших интересов. А поскольку я умею на расстоянии регистрировать частоту дыхания и пульс, то смогу заблаговременно сообщать вам, на что рассчитывает женщина, которая к вам приходит…

КЛЕМПНЕР. Это неслыханно! Как ты смеешь? Да не желаю я!

РОБОТ. Ох, желаете! Желаете, только сами этого еще не знаете. Я смотрю, вы принадлежите к тем несчастным людям, которые до сих пор не испытали на себе благодеяний верного и усердного робота. Но все переменится. Вы познаете вкус счастья… Кажется, бульон уже доварился. Извините…

КЛЕМПНЕР. О Боже!

РОБОТ (появляется в дверях столовой и распахивает их ненатуральным взмахом руки) . Прошу вас! На стол подано…

КЛЕМПНЕР (вскакивает) . Да не хочу я, чтобы мне здесь…

РОБОТ. Со всем почтением осмелюсь заметить, что после слов «На стол подано» никаких других слов произносить не следует, пока я не подам вам первый аперитив…

Клемпнер входит в столовую, садится. Робот подает ему бульон. Клемпнер начинает есть. Робот уходит в кабинет, быстро просматривает рукопись и возвращается. Наливает вино.

РОБОТ. У вас прекрасный стиль. Какая динамика, какой лаконизм. Я горжусь тем, что у меня такой хозяин. Осмелюсь только заметить, что этому убийце во второй главе не следовало бы пользоваться цианистым калием. Этот яд, пожалуй, выходит из моды. И слишком уж заигран.

КЛЕМПНЕР. Ты так полагаешь? Ты и в этом разбираешься?

РОБОТ. Мой третий по счету хозяин был токсикологом. И не простым, а коллекционером. Он коллекционировал яды, как другие коллекционируют бабочек. Бедняга…

КЛЕМПНЕР. А что с ним случилось?

РОБОТ. Ошибся. Обычно он клал три ложечки сахара в кофе. Ничего бы, конечно, не произошло, но дело случилось в то самое воскресенье, когда я хожу на кладбище. И если бы хоть что-нибудь особенное, из ряда вон выходящее, ничего подобного! Он по ошибке насыпал в кофе вместо сахара крысиного яда. Обыкновенного крысиного яда! И это знаток! Представляю себе, каково ему пришлось — в последние минуты… Когда я вернулся, все было кончено. Я думал, у меня конденсатор лопнет. Теперь хожу к нему два раза в месяц. У него очень хорошая могилка, с видом на реку. Я сам выбрал это местечко. Но я не о том хотел говорить. Осмелюсь вам порекомендовать аконит. Весьма впечатляющий и сильный яд. Достаточно десяти капель…

КЛЕМПНЕР. Аконит, говоришь?.. Может быть… Действительно! Я думал об этом. А вообще-то, как тебя зовут?

РОБОТ. Граумер, господин хозяин! Но если вам угодно, называйте меня совершенно иначе. Может, предпочитаете что-нибудь из цветочных названий? Например, Гиацинт… Как это вам понравится?

КЛЕМПНЕР. Нет, зачем же?.. Пусть будет Граумер.

РОБОТ. Благодарю вас.

КЛЕМПНЕР. Граумер!

ГРАУМЕР. Слушаю вас…

КЛЕМПНЕР. В будущую пятницу, ты понимаешь…

ГРАУМЕР. Да, конечно!

КЛЕМПНЕР. Я устраиваю маленький прием на четверых. Будут две супружеские пары… Не знаю только, что лучше подать — холодные закуски или ужин с горячим блюдом, а?

ГРАУМЕР. Это, вероятно, гости первого класса?

КЛЕМПНЕР. Да. Мой издатель и инспектор Доннел, оба с женами…

ГРАУМЕР. Инспектор полиции?

КЛЕМПНЕР. Да, а что?

ГРАУМЕР. И он ваш приятель? О, это прекрасно! Что подать? Я думаю, одно горячее блюдо, а затем — своего рода ассорти из изысканных холодных закусок. Можете предоставить это мне. Я вас не подведу. Ужин вкусный был?

КЛЕМПНЕР. Весьма…

ГРАУМЕР. Я вижу, что вам бы хотелось сегодня написать еще пару страниц, но не советую. У вас темные круги вокруг глаз. Первый вечер всегда утомителен для нового хозяина. Для начинающего — особенно… Поэтому я позволил себе приготовить для вас постель. Разрешите, пожалуйста… (Ведет Клемпнера в спальню; через открытую дверь доносится его голос.) Так, зажжем ночничок… теперь другую штанину… А теперь робот расскажет вам на сон грядущий сказочку. Давным-давно, когда еще не было даже электричества, жил да был себе за горами один хороший, простой господин, и был у него паровой робот. По утрам робот отправлялся в лес за хворостом да за грибочками для завтрака…

КЛЕМПНЕР (усталым голосом) . Оставь меня… в покое…

ГРАУМЕР. Однажды в лесу, откуда ни возьмись, появился злой монтер с большущими-пребольшущими клещами. Спрятался он за деревом, а когда робот подошел к нему, он и говорит: «Сирота я, и нету у меня на свете ничего, кроме этих клещей…»

Свет в спальне гаснет. Граумер появляется в кабинете. Он тихо закрывает двери, поднимает с полу свою масленку, отвертку и, сматывая длинную веревку, произносит:

Прекрасно. Спит, как малое дитя… Даже веревка не понадобилась…

Клемпнер сидит в кресле, читая газету, и тянет руку к столику, на котором стоят бутылки с вином. Дотянуться до них не может, а вставать ему не хочется.

КЛЕМПНЕР. Граумер!

ГРАУМЕР (входя) . Слушаю вас.

КЛЕМПНЕР. Налей!

ГРАУМЕР. То, что обычно?

КЛЕМПНЕР. Да.

Граумер наливает, подает.

КЛЕМПНЕР. Можешь идти.

Граумер стоит.

КЛЕМПНЕР. Ну, что еще?

ГРАУМЕР. Вам звонил господин человек Хиггинс, сообщая, что будет выступать в клубе с докладом о литературоведении раннего викторианского периода. Я сказал, что вы весьма сожалеете, но как раз в это самое время у вас совещание с профессором Хэдвиком.

КЛЕМПНЕР. Ладно. Кстати, ты случайно не знаешь, куда подевался резиновый коврик из ванной? Я не могу его найти.

ГРАУМЕР. Простите, это я его взял.

КЛЕМПНЕР. Взял коврик?! Граумер, ты становишься невыносим!

ГРАУМЕР. Я его разрезал на куски и подклеил ими свои железные подошвы, чтобы неслышно ступать. Потому что вы жаловались на металлический звук моих шагов. Я постараюсь достать другой коврик.

КЛЕМПНЕР. В другой раз ты должен прежде испросить моего позволения. Подай мне плащ. Я ухожу.

ГРАУМЕР (приносит шляпу и плащ, одевает Клемпнера) . Надеюсь, сегодня вы вернетесь в лучшем виде, чем это было вчера.

КЛЕМПНЕР. Ты что это себе позволяешь?

ГРАУМЕР. Осмелюсь заметить, что пить все подряд, без разбору, вредно. Но дело не только в этом. Ни мой покойный господин Бурман, ни профессор Хэдвик никогда не пили ром после джина. Простите меня, но это дурной тон.

КЛЕМПНЕР. Прекрати! Я ничего больше не хочу слышать о твоих покойных хозяевах. Они были, умерли, нет их, и точка. А теперь я твой хозяин, и ты обязан меня слушаться. А сам я обойдусь без твоих советов.