Николай Томан - В созвездии трапеции

— Видишь ли, мама, нам с Левой показалось, что поле пониженной гравитации не очень стабильно… — с трудом подбирая слова, произносит Илья.

— А что это значит? — невольно дрогнувшим голосом спрашивает Ирина Михайловна.

— Ты только не пугайся, пожалуйста, — успокаивает ее Илья. — Мы с Левой предполагаем, что поле пониженной гравитации, создаваемое моим аппаратом, не очень устойчиво, не постоянно. Периодически, а вернее, спорадически, то есть от случая к случаю, возможно возвращение его к норме.

— Ты не говори мне всех этих туманных слов, Илюша. Меня интересует сейчас только одно: чем это грозит Зарницыным?

— Может быть, и ничем. Может быть, на цирковой установке гравитационное поле достаточно стабильно. И потом, нестабильность длится всего лишь доли секунды. Мы сами только сегодня обнаружили это… А у вас в цирке либо все вполне нормально, либо практически не ощутимо. В противном случае Зарницыны давно бы уже почувствовали это. Но ты все же поговори с ними.

— А ты бы сам…

— Да, обязательно! Но завтра я чертовски занят. А послезавтра заеду к ним непременно!

На осторожный зопрос Ирины Михайловны Зарницыны отвечают очень бодро:

— Ну, что вы, Ирина Михайловна, какая там нестабильность! Аппаратура вашего сына работает, как часы.

"Уж слишком весело что-то… — настораживается Ирина Михайловна. — Значит, хитрят, хотят что-то скрыть, успокоить…"

— А почему Маша сорвалась в тот раз? — спрашивает она, не сводя строгих глаз с Сергея Зарницына.

— Так мы тогда осваивались только, — поспешно отвечает за брата Алеша. — Я тоже ведь то недолетал, то перелетал. С непривычки это…

— Я не у вас, Алеша, я у Сережи спрашиваю, — хмурится Ирина Михайловна. — Вы же — серьезный человек, Сережа, и физику знаете, должны, значит, понимать, чем все это может для вас кончиться. И не только сами пострадаете, но еще и меня, а особенно Илью подведете.

— Ну что вы, право, Ирина Михайловна, — укоризненно качает головой Сергей Зарницын. — Говорим же вам, что ничего такого не замечаем пока…

Но Ирина Михайловна все более убеждается, что они хитрят. И не по интонациям их голоса и выражению лица, а потому, что молчит Маша. Знает ведь, что ей поверят, если она подтвердит все это, но молчит. Значит, братья ее не говорят правды.

Конечно, Ирина Михайловна догадывается, почему они хитрят. А ей разве безразлична судьба не только их номера, но и всей цирковой премьеры?

— Ну что ж, я попробую вам поверить, — меняет она тактику. — Но Илья все равно придет к нам завтра со своей измерительной аппаратурой и, если окажется, что вы меня обманули, я буду очень огорчена.

— Ну вот что, мальчики! — отстраняя братьев, решительно произносит тогда Маша. — Не будем больше хитрить! Давайте-ка расскажем все. Но вы не думайте, Ирина Михайловна, что я контрольной аппаратуры Ильи Андреевича испугалась, — просто противно притворяться, будто мы ничего не замечаем. А приборы его, может быть, даже и не обнаружат тут ничего. Но если обнаружат, то в таких размерах, которые не обязательно ведь должны быть ощутимыми для нас.

— Однако вы все-таки ощутили это?

— Да, но совершенно случайно, — оживленно восклицает Алеша. — И это была просто счастливая случайность. Благодаря ей мы теперь знаем, что искусственное гравитационное поле иногда бывает нестабильно, и потому мы все время настороже. Придумали даже кое-что, чтобы гасить лишнюю инерцию. И вот репетируем уже который день безо всяких происшествий.

— Действительно, все теперь учтено, — подтверждает Маша. — Уж поверьте мне, Ирина Михайловна! Вы же знаете, как я вас уважаю, разве стану причинять вам неприятности? А если сообщить об этом дирекции, непременно найдутся перестраховщики, которые запретят нам репетиции.

— А ведь у нас премьера на носу! — горячо поддерживает Машу Сергей.

— Но что же вы предлагаете?

— Ничего. Пусть будет, как было.

— Значит, нужно сделать вид, что вы мне ничего не рассказывали и я будто бы ничего не знаю?

— Нет, зачем же? Вы сообщите Илье Андреевичу, что нестабильность антигравитационного поля мы заметили, но сумели к этому приспособиться. Оно ведь так и есть на самом деле. Зачем же тогда поднимать переполох в дирекции цирка? А пока мы будем репетировать наш номер, Илья Андреевич успеет установить причину нестабильности этого поля.

Илья с нетерпением ждет прихода матери. Он даже из института ушел пораньше. Ходит теперь по квартире из угла в угол, то и дело поглядывая в окно. Но вот наконец и Ирина Михайловна.

— Ну как, мама? — бросается он к ней навстречу.

— А ты чего так нервничаешь? Сам же говорил, что это им ничем не грозит.

— Я не могу не нервничать, потому что мы ничего точно не знаем… Ну, а у них-то как же? Почувствовали они нестабильность антигравитации?

Ирина Михайловна с особенным вниманием присматривалась сегодня к работе Зарницыных, но так ничего и не заметила. У них все было очень слаженно и безукоризненно четко. Да и страховка, предусмотренная ими на всякий случай, казалась безупречной.

Конечно, они очень отважны, но и благоразумны тоже. Особенно Маша. Пока за них можно не бояться, ну, а если нестабильность вдруг возрастет?…

— А не может эта нестабильность увеличиться? — спрашивает она сына.

— Почему ты все расспрашиваешь меня, а сама не ответила еще на мой вопрос? — настораживается Илья. — У них, значит, что-то неладно?..

— Все ладно пока, — успокаивает его Ирина Михайловна. Они заметили неустойчивость антигравитационного поля, но нашли надежный способ страховки. А не может она возрасти?

— Не думаю, не думаю… — не очень уверенно говорит Илья. — Нет к тому никаких оснований. Все наше внимание сосредоточено теперь на поисках причины этой нестабильности. И я не сомневаюсь, что мы скоро ее обнаружим.

К Юре Елецкому Маша заходит теперь почти каждый день. Это становится для нее настоящей потребностью. С ним ей хорошо. Она рассказывает ему обо всем, что происходит в цирке, а он молча слушает и все рисует. То одни ее глаза, то прическу, то только шею и подбородок.

Сегодня она к нему совсем ненадолго. Успевает лишь сообщить новости. Очень хочется рассказать и о своих тревогах, но Юру не следует волновать. А тревожиться есть из-за чего. Опять сорвалась она сегодня… Хорошо еще, что в отсутствие Ирины Михайловны.

Сегодня, однако, она даже рада своему падению. Оно уже не было таким неожиданным, как в тот раз. Задним сальто Маша затормозила свой полет и сумела остаться в зоне манежа. Расчет ее братьев оправдался, значит. Гравитационное поле действительно восстанавливается до нормы лишь на мгновение, а затем снова ослабевает, уменьшая вес гимнастов. Это делает падение более плавным, нужно только не улетать за пределы манежа.