Дмитрий Емец - Охотники за привидениями

Аттила положил трубку и посмотрел на часы.

- Что за дурацкое изобретение этти ваши стрелки! Прежде мы определяли время по солнцу, а расстояние считали днями в седле, - сказал он.

Федор взглянул на циферблат его часов и увидел, что уже без двадцати шесть. Сейчас весь мир находится в напряжении, а пальцы всех военных замерли на пусковых кнопках. Еще немного и будет поздно. Не станет ни самого Федора, ни его брата Егора, ни их родителей - сотни миллионов людей превратятся в прах и пепел и лишь дома с выжжеными окнами будут напоминать о времени, когда на Земле обитали люди.

И Федор решил рискнуть. Когда ничего другого не остается, риск становится единственным выходом. Он подпрыгнул и выбросил в прыжке ногу, метя президенту в подбородок. Если бы удалось отправить президента в нокаут, кто знает, вдруг у них появился бы хоть маленький шанс?

За мгновение до того, как нога Федора врезалась в цель, Аттила резко поднял голову, и в тот же миг Федора отшвырнула назад незримая сила.

- Болван! - усмехнулся Аттила. - Наивный болван! Я сильнее тебя в триста раз! Старик маг отдал мне больше энергии, чем я сам приобрел бы за десять лет. А чтобы ты поверил в это, я заставлю тебя задушить самого себя.

- Не заставите! - с усилием выговорил Федор, пытаясь встать.

Аттила скривил рот, и Дон-Жуан увидел, как руки Федора поднимаются и, дрожа, тянутся к его горлу. Федор с ужасом смотрел на них и, видно, напрягал все силы, чтобы остановить их. Его лицо покраснело, а пальцы на руках так сжались в кулаки, что побелели костяшки. Федор схватил себя за горло, и ладони его стали медленно сжиматься. Федор захрипел и лицо его стало страшно краснеть.

- Нет! - закричал Дон-Жуан. - Нет! Остановитесь!

Он схватил со стола тяжелую хрустальную пепельницу и швырнул ее в Аттилу. Тот на секунду повернул голову, зацепив летящий предмет взглядом, и, круто изменив направление, пепельница врезалась в стену в нескольких сантиметрах от головы самого Дон-Жуана.

Но отвлекшись на пепельницу, Аттила дал маленькую передышку Федору. Тот сумел оторвать от горла руки и несколько раз жадно захватил воздух. Но Аттила снова перевел на него взгляд, и руки Федора помимо его воли вновь поползли к горлу.

В эту решающую минуту Дон-Жуан внезапно вспомнил о томящемся в Аттиле гусаре, который вместе с другими двадцатью восьмью пленниками питал призрак своей энергией.

- Князь! - что было силы крикнул Дон-Жуан. - Князь Багрятинский, если вы слышите меня, сопротивляйтесь! Князь, без вас мы погибнем! Князь!

На секунду Дон-Жуану, пристально всматривающемуся в Аттилу, почудилось, что тот вздрогнул и повернулся к нему. Затем юноша ощутил, как неведомая сила швырнула его на пол, а его собственные руки, ставшие вдруг чужими, вцепились в одежду, всё ближе подползая к горлу. Но Дон-Жуан уже знал, что он на верном пути.

- Князь! - прохрипел он снова. - Князь! Сопротивляйтесь! У вас получается!

Руки Дон-Жуана, уже сомкнувшиеся на его горле, вдруг разжались и повисли как плети. Каждая мышца в них болела от огромного напряжения. Федор, лежавший на полу и почти уже неподвижный, теперь с хрипом жадно вдыхал воздух.

- Отлично, князь, отлично! Так ему, так! - в азарте боя закричал Дон-Жуан.

Аттила заметался по комнате, стиснув себе виски руками. Он направлял титанические усилия на подавление бунта, происходившего у него в сознании. Очевидно, бунтовал и сопротивлялся не только гусар - все заключенные в нем души, прежде дававшие предводителю гуннов силу, теперь рвались на волю.

Порой Аттила выпрямлялся во весь рост и в глазах его зажигалось торжество - это означало, что он берет верх, но потом он снова хватался руками за голову - и битва продолжалась, не стихая ни на миг.

Неожиданно из динамика на столе Дон-Жуан услышал голос, настолько знакомый, что теплая волна радости прокатилась по всему его телу. Голос этот принадлежал Кате - он узнал бы его из тысячи:

- Мы здесь! Откройте свой люк, мы сами не можем! Скорее!

- Катя?

- Да я это, я! Открывай скорее, дурачок!

Дон-Жуан не понял, каким образом Катя оказалась здесь, но размышлять об этом времени у него не было. Нужно было разблокировать входной люк. Он подбежал к нему и стал что было силы толкать, разыскивая ручку или что-нибудь в этом роде. Но ничего похожего не было. Тогда Дон-Жуан метнулся к столу президента, сообразив, что кнопка, разблокирующая люк, может быть только там. На бегу он краем глаза заметил циферблат висевших на стене часов: "17-45".

Увидев между правительственными телефонами с гербами какую-то кнопку, Дон-Жуан потянулся к ней, но заметил внизу надпись "Тревога" и сообразил, что это кнопка вызова охраны. Через несколько секунд, сбросив со стола все бумаги, юноша обнаружил ту кнопку, которая была ему нужна. Он уже протянул руку, чтобы нажать на нее, но тут его отбросило к стене. Это Аттила взглянул на него из-под тяжелых век. Хорошо, что Дон-Жуан ударился не затылком, а спиной. Он сразу перевернулся на живот и быстро пополз к раскачивающемуся, как во время землетрясения столу. Словно сильный встречный ветер мешал юноше ползти. Прямо на него со стола градом сыпались книги, папки, слетали телефоны.

- Федор, отвлеки его! - крикнул Дон-Жуан, увидев, что тяжелый стол медленно накреняется и сейчас упадет на него.

Он не видел, что сделал Федор (как потом оказалось, бросил стул), но Дон-Жуан сумел, привстав, дотянуться до кнопки и нажать на нее. Тяжелый люк с шипением отодвинулся. Дон-Жуан всмотрелся в двери, но не увидел там своих друзей. Лишь у порога с поднятой в руке рацией замер начальник охраны. Одежда его была белой, словно её покрывал лёд.

Всё это показалось Дон-Жуану дурным сном. Силы вдруг разом оставили его очевидно, сказывались последствия сильного удара о стену. "Где Катя? Или её голос только померещился мне? Вот бы услышать его еще раз, прежде чем все взорвется!" - мелькнула у Дон-Жуана мысль. Он желал этого сильнее, чем что-либо в жизни и его желание сбылось: совсем рядом он услышал голос, такой любимый и родной, что защемило сердце:

- Вот ты где, Жуан! Я так тебя искала! Мне так нужно было сказать тебе, что я...

Но Дон-Жуан уже не услышал, что хотела сказать ему Катя. Всё это он узнал потом, а сейчас просто упал щекой на пол и провалился словно в черную дыру.

Он уже не видел, как включилась ловушка и громко заверещало, почти взвыло звуковое реле потусторонней активности. Не видел, как покинув тело президента, призрак Аттилы заметался по бункеру, пытаясь пройти сквозь стену и скрыться. Он дико выл, скрежетал зубами, выкрикивал проклятия на забытом языке гуннов, но с каждым витком его все ближе подтягивало к ловушке. Дон-Жуан не видел и того, как сшибло с ног Федора и невидимого Егора задело по плечу летящим креслом. Хорошо, еще что рядом была Маменька, и она сумела оттолкнуть кресло, сделав удар скользящим.