Дмитрий Емец - Заступники Земли Русской

- Погоди чуток, москаль, не хвались. Скоро татар поболе комаров будет. Успевай только прихлопывать!

Иноки Пересвет и Ослябя, встав на колени, молились на пологом Донском берегу. Холодом, сыростью тянуло от воды. Лежал на воде молочно-густой, осенний уже, туман.

- Чую я, брат, завтра головы сложить нам придется. Не ступим мы боле на тот берег Дона, - молвил Ослябя, поднимаясь с колен.

Заключил его витязь Пересвет в свои богатырские объятия:

- Мужайся, брат. Тяжелый крест мы несем. На кресте вся земля Русская. Нельзя унывать.

- В Троице теперь служба. Свечи горят, хоры многогласые. Рожество Богородицы завтра, день-то какой! - молвил Ослябя.

Кивнул Пересвет.

- Добрый это знак. Не оставит нас Пречистая Богородица, заступница наша.

Ближе к полуночи ветер с Дона стих. Теплая установилась ночь, тихая. Мало кто спал в стане русских воинов. Кто-то молился, кто-то зашивал рубаху, кто-то точил саблю, чинил поврежденный при переправе доспех. Тихо ржали стреноженные кони.

К князю Дмитрию прискакал посланный с разведчиками боярин Семен Мелик и взволнованно сообщил, что хан Мамай со всеми силами уже подходит. Более того, передовой русский полк уже бился с татарами. Теперь лишь река Смолка разделяет оба стана.

Выслушал его князь Дмитрий, кивнул. Он понял уже, что наутро начнется страшное побоище между воинствами. Князь велел позвать Боброка и сел на коня. Перед ним, покрытое теплым ночным туманом, раскинулось обширное поле, прорезанное оврагами, заросшее кое-где редким лесом, с небольшими возвышенностями и болотистыми низинами.

Как всегда неспешно, подъехал на своей серой лошаденке Боброк.

- А, вот и ты воевода! - приветствовал его князь. - Не знаешь, как это поле называется?

- Куликовым кличут. Куликов тут много, птиц болотных, - сразу ответил Боброк. Он успел уже опросить разведчиков.

Вдвоем, без охраны, выехали князь Дмитрий и воевода Боброк в поле. Медленно ехали они сквозь туман. Вслушивались в ночные шорохи, всматривались в складки овражистой местности. Решали, как расставят завтра войска.

- Любят татары с крыльев заходить и в тылы прорываться, - говорит князь Дмитрий Боброку. - Надо так рати расставить, чтобы упирались наши крайние полки в затоны и овраги. Переломают там ноги татарские кони.

Останавливается Дмитрий, осматривается:

- Хорошее место. Здесь будет стоять полк правой руки - Андрея Ольгердовича, князя Ростовского, рать. Примкнет она к этому оврагу, не обойдут ее татары. Как овраг называется?

- Овраг Нижнего Дубика, - вспомнил Боброк.

Дальше едут князь с воеводой.

- Здесь, - говорит князь Дмитрий, - поставим мы Большой полк, главную нашу силу. Будет он под началом у Глеба Брянского и московского воеводы Тимофея Вельяминова. Сюда, как поймут татары, что не обойти им крылья, главный удар придется. За большим полком поставим мы Дмитрия Ольгердовича с его ратью. Не дай Бог, сомнут татары Большой полк - ударит на них Дмитрий Ольгердович, тезка мой.

Кивает Боброк, соглашается. Идут белый княжеский конь и лошаденка Боброка бок-о-бок. Сбруей позванивают, шеями трутся.

- Кого по левую руку поставишь, княже? - спрашивает Боброк.

- Князей Белозерских. Прикроет их от первого натиска татар речушка Смолка, а как перейдут ее татары - туго придется князьям Белозерским.

Едут дальше Дмитрий с воеводой.

Заходят кони в Зеленую Дубраву. Спешивается здесь князь Дмитрий, прислоняется щекой к теплой коре молодого дуба. Держит Боброк обоих лошадей в поводу. Чувствует, что-то важное скажет князь.

- Здесь в этой дубраве, Боброк, разместим мы Засадный полк. Отборную нашу конницу. Укроет Засадный полк Зеленая Дубрава своей густой листвой. Большая надежда на этот полк. Если прорвут нас татары, только он нашу рать выручит.

- Кого над Засадным полком поставишь?

Улыбнулся князь. Положил руку на плечо воеводе.

- Поставлю я над этим полком тебя, Боброк, и Владимира Андреевича, брата моего. Храбр он да слишком горяч. Сдержи до поры до времени его пыл.

- А когда на татар ударить? - спрашивает Боброк.

- Погоди, пока сомнут они нашу рать и тыл свой покажут. Не спеши, не горячись, Боброк. Береги нашу лучшую конницу. Пусть увлекутся татары погоней, тут на них и ударишь.

Склонил голову опытный воевода. Понимает он, Засадный полк - последняя надежда русская. Если не он, то кто остановит татар?

Ведя коней в поводу, вышли Боброк и князь Дмитрий из Зеленой Дубравы. Остановились на холме, смотрели, слушали.

Со стороны татарского стана доносилась громкая перекличка воинов, дикие крики, хохот. Слышалось позади него завывание волков. Носились по левую руку и граяли тучи воронья, предчувствовали богатую поживу. По правую руку, глухо ударяя крыльями, пронесся гусиный клин, а за ним три лебедя. Трепетно плескали лебеди крыльями, как перед страшной бурей.

- Есть примета. К сече это, - негромко молвил Боброк.

Повернулись они к русскому стану.

Ничего не слышно с русской стороны, видно только зарево словно от множества огней.

Удивился этому Боброк. Костры и у татар пылают, да нет такого зарева.

- Не костры это. Свечи горят, что поставили за нас в храмах матери, жены и дочери наши, - тихо сказал князь Дмитрий.

Вспомнив старую примету, попросил он Боброка опуститься на колени и припасть к земле ухом. Встал воевода на колени, приложил ухо к сырой земле.

- Что слышишь, Дмитрий Михайлович?

- Слышу я, - отвечает Боброк, - горький плач. С одной стороны, татарская женщина рыдает, с другой - русская девица. К чему бы это, княже?

Ничего не объяснил воеводе князь, сказал только:

- Да будет воля Господня!

Сели они на коней, поехали в русский стан. Уже занимался рассвет. Близился день страшной сечи...

Не ведал тогда князь Дмитрий, что в ту же ночь в соборном храме Богородицы, в городе Владимире-на-Клязьме, чудесное было явление. Пономари, ночевавшие в церкви, увидели, как у гробницы Александра Невского вдруг сама собой зажглась свеча.

Из алтаря вышли два неведомых старца и, приблизившись к раке, сказали: "Восстани Александре, ускори на помочь правнуку своему, великому князю Димитрию, одолеваемому сущу от иноплеменников".

И тотчас, как живой, восстал из гроба князь Александр, а потом божились пономари, что сделались все трое невидимыми и исчезли. Чудесное это явление послужило к открытию и прославлению мощей святого Александра Невского, обретенных нетленными.

СТРАШНАЯ СЕЧА

Туманным выдалось утро 8 сентября - в день Рождества Пречистой Богородицы. Словно не желала Богородица этой битвы, кровопролития людского, покрывала землю густой мглой.

Сплошная мгла мешала видеть движение полков, занимавших свои места. Только трубные звуки и отрывистые выкрики слышны были с обеих сторон. Суровые, сосредоточенные ехали на конях русские воины. Ведали, что многим из них суждена смерть.