Тэд Уильямс - Глаз бури

Тень пересекла его чувствительное лицо, ему показалось, что он ощущает ее реальный вес. Что-то мокрое и холодное коснулось его губ. Он глотнул, почувствовал ожог боли, закашлялся и глотнул еще. По вкусу можно было определить весь путь этой воды - ледяной пик, тяжелая дождевая туча, каменистый горный шлюз.

Он шире открыл глаза. Все вокруг, кроме маячившего поблизости золотистого лица Джирики, действительно было ошеломляюще белым. Он был в пещере с выбеленными пеплом стенами, исчерченными слабыми темными линиями. У стен грудами лежали шкуры, резные деревянные предметы и красивые изукрашенные чаши. Едва шевеля тяжелыми, онемевшими, но странно сильными руками, Саймон медленно ощупывал деревянное ложе и меховое покрывало. Как?..

- Я… - Он снова закашлялся.

- Ты болен, ты устал. Так и должно было быть. - Ситхи нахмурился, но выражение его светящихся глаз не изменилось. - Ты сделал нечто ужасное, Саймон, знаешь ли? Ты вторично спас мою жизнь.

- Мммм. - Его голова, казалось, так же онемела, как и мышцы. - Что произошло? Была гора… пещера… и… Дракон! - задыхаясь, воскликнул Саймон и попытался сесть. Меховая накидка сползла вниз, и только тут он понял, как на самом деле холодно в комнате. Из-за шкуры, висевшей на другом конце комнаты, сочился слабый свет. Волна внезапного головокружения лишила его всех сил. Он снова опустился на ложе.

- Пропал, - коротко ответил Джирики. - Живой или мертвый, я не знаю, но пропал. Когда ты ударил, он прополз мимо тебя и рухнул в пропасть. Я не разглядел, куда он упал, сложно различить что-нибудь в бездне снега и льда. Ты владел мечом, как истинный воин, Сеоман Снежная Прядь.

- Я… - Саймон прерывисто вдохнул и попытался еще раз. Когда он говорил, болело лицо. - Я думаю… это не я. Торн… использовал меня. Мне кажется, он… хотел, чтобы его спасли. Это наверное звучит глупо, но…

- Нет. Может быть, ты и прав. Смотри, - Джирики показал на стену пещеры в нескольких футах от них. Торн лежал на плаще принца, как на подушке, черный и далекий, как дно колодца. Как могла такая вещь казаться живой в его руках? - Не трудно было нести его сюда, - сказал Джирики. - Может быть, он хотел идти именно в этом направлении.

Слова ситхи запустили в мозгу Саймона медленное движение колеса воспоминаний.

Меч хотел попасть сюда - но куда это "сюда"? И как. мы попали… Матерь Божья, дракон!..

- Джирики, - задохнулся он. - Остальные! Где остальные?

Принц осторожно кивнул.

- О да. Я надеялся подождать с этим, но вижу, что у меня нет выбора. - На секунду он прикрыл янтарные глаза. - Аннаи и Гримрик погибли. Их погребли на горе Урмсхейм. - Он вздохнул и сделал незнакомый, беспомощный жест. - Ты не знаешь, что значит похоронить вместе смертного и ситхи, Сеоман. Это случалось очень редко - и ни разу за последние пять веков. Деяния Аннаи будут жить до конца мира в Танце Лет, и имя Гримрика всегда будет рядом с ним. Они вечно останутся лежать под Деревом Удуна. - Джирики закрыл глаза и некоторое время молчал. - Остальные… Что ж, они все живы.

Сердце Саймона сжалось, но он отогнал на время мысли о погибших. Он увидел, что темные линии, испещряющие потолок, складывались в странные изображения змей и животных с длинными клыками. Пустые глаза животных тревожили его: ему казалось, что если слишком долго смотреть на них, они начнут двигаться. Он снова повернулся к Джирики.

- Где Бинабик? - спросил он. - Нам надо поговорить. Я видел странный сон… Самый странный сон…

Прежде чем Джирики открыл рот, в отверстие пещеры просунул голову Хейстен.

- Король все еще не хочет говорить? - спросил он, потом увидел Саймона. - А ты поднялся, парень! Это здорово!

- Какой еще король? - встревоженно спросил Саймон. - Надеюсь, не Элиас?

- Нет, парень, - покачал головой Хейстен. - После… после того, что было на горе, нас нашли тролли. Ты спал несколько дней. Мы теперь на Минтахоке, Горе Троллей.

- И Бинабик со своими друзьями?

- Не совсем, - Хейстен посмотрел на Джирики. Ситхи кивнул. - Бинабик - и Слудиг с ним - они в плену у короля. Приговорены к смерти, вот что.

- Что?! В плену?! - взорвался Саймон, но тут же рухнул на подушки, потому что боль обручем стянула его голову. - Почему?

- Слудиг потому что он ненавистный риммер, - ответил Джирики. - А Бинабик, как они говорят, совершил какое-то ужасное преступление против короля троллей. Мы еще не знаем, что случилось на самом деле, Сеоман Снежная Прядь.

Потрясенный, Саймон кивнул.

- Это все безумие. Я сошел с ума, а может быть просто сплю. - Он обвиняюще повернулся к Джирики. - А почему ты все время называешь меня таким странным именем?

- Не надо, - начал Хейстен, но Джирики, не обратив на него внимания, достал из кармана куртки маленькое зеркальце. Саймон сел и взял его. Изящная резьба оправы казалась грубой чувствительным пальцам юноши. За стенами пещеры выл ветер, его холодные струи проникали внутрь сквозь меховой полог.

Может быть, уже весь мир покрыт льдом? И зима теперь никогда не кончится.

При других обстоятельствах он был бы очарован красно-золотым пушком, покрывавшим его лицо, но сейчас он смотрел на длинный шрам, поднимающийся от подбородка через всю щеку мимо левого глаза. Кожа вокруг него была лилово-синей и казалась совсем новой. Он потрогал ее и вздрогнул. Потом провел пальцами по голове.

Длинная прядь его волос была белой, как снега Урмсхейма.

- Ты был отмечен, Сеоман, - Джирики протянул руку и коснулся его щеки длинными пальцами. - К добру ли, к худу, но ты был отмечен.

Саймон выронил зеркало и закрыл лицо руками.

Ветер с пронзительным воем проносился над опустевшими крепостными стенами. Казалось, что это души обреченных на вечную муку молят о пощаде. Брату Хенгфиску это доставляло злорадное удовольствие, хоть зверская стужа выморозила воздух из его некогда мощных легких и сморщила и обветрила кожу на лице и руках.

Да, вот так и будут они стонать, эти многочисленные грешники, не внявшие зову Матери Церкви, а в их числе, к сожалению, и некоторые наименее богобоязненные члены его братства Святого Ходерунда. Так они будут вопить пред гневным ликом Господним, моля о пощаде, но будет поздно, слишком поздно…

Он сильно ударился коленом о камень, упавший со стены, и повалился на снег, застонав сквозь стиснутые зубы. Монах захныкал, но тут же вскочил, ощутив, как слезы замерзают на щеках, и заковылял дальше.

Главная дорога, ведущая наверх к замку через город Наглимунд, была занесена снегом. Дома и лавки по обе ее стороны почти не были видны, укрытые белым саваном снежного покрова, а те дома, которые еще можно было различить, казались безжизненными, словно скелеты давно умерших животных. Пустынная дорога, а на ней только брат Хенгфиск и снег.