Сергей Кузнецов - Полигон

– Что решили? – спросил проницательный конферансье.

– Веди, Сусанин, хрен с тобой.

Проходя мимо неподвижно лежащего ничком Вельзевула, он приостановился.

– Почему стоим, кого ждем? – спросил я.

– Вы разве не хотите посмотреть на его лицо?

– Зачем?

– Во всех романах герой, убив злодея в маске, снимает ее и говорит что-то патетическое...

– Н-да, – сказал я, – туго тебе сегодня пришлось: на голове отразилось... Он мертв и мне совершенно неинтересен. Вперед!

В какой-то момент он так припустил, что мне показалось – сейчас оторвется, а я останусь здесь, как Гость с юга в институте НУИНУ [7]. Но этого не произошло. Конферансье еще дважды прибавлял шагу, почти бежал, и один раз шел очень медленно. Если для того, чтобы выйти из недр клуба, надо соблюдать странные ритуалы а-ля «быстро-медленно» (возможно, не только это), то мне действительно пришлось бы скитаться здесь до полного одичания.

В целом путь до выхода занял чуть больше пяти минут.

На улице светало; было, возможно, около семи утра. Конферансье открыл ключом дверь служебного входа и поежился от холодного утреннего воздуха.

– Ох, спасибо, – сказал я, – что б я без тебя делал...

– Вы посредине, – сказал он.

– Посредине... чего? – не понял я.

– Вашего пути.

– Ну нет, хватит, завязываю! Сегодня же постараюсь убраться, пусть федеральные власти разбираются в ситуации, и с вами в том числе. Уж их-то вы не НАЕ...

– Да, – согласился он, – будет лучше для всех, если вы уедете. И напрасно вы убили Вельзевула. Но запомните то, что я сказал: вы посредине .

– Хорошо, хорошо, – сказал я, – будь здоров...

Я свернул за угол. У главного входа топтался огромный кролик. Вид у него был несчастный.

– Здорово, Багз Банни! – крикнул я. – Всё на посту?

– Сейчас заканчиваю, – мягкими лапами он ухватился за кроличью голову и потянул ее вверх. Под ней оказалась потная веснушчатая белобрысая мордаха. – Устал, ног не чувствую...

– Слышал, у вас несчастье, – сказал я, подходя. – С Вельзевулом что-то. Скоро похороны.

– Неостроумно, – сказал он и повернулся к дверям.

– Согласен, – сказал я и без замаха ударил его кулаком в лицо. Наклонился над нелепо распластавшимся кроликом с человечьей головой и задушевно сказал: – Не сменить ли тебе работу, сынок? По дружбе советую.

Он со страхом посмотрел на меня, вытер кровь под носом и всхлипнул.

Я поддал ногой откатившуюся кроличью голову и пошел по улице.

Нижний город опустел. От ночного оживления не осталось и следа. Фонари гасли, иллюминация и реклама выключены; люди попрятались – набираться сил перед следующей ночью. Они вообще-то работают? – подумал я. Как они живут? Где добывают средства, чтобы ночами отрываться в ночных клубах, барах, ресторанах и дискотеках? А может, я все себе надумал – и вчера была пятница; уик-энд, конец недели... Следующей ночью здесь опять можно застать гульбу, а с воскресенья на понедельник на улицах не увидишь ни души?

Но как они могут веселиться, когда город гибнет, и его смерть обязательно коснется всех – и их в том числе?!

...На звук, который несся вдоль улицы, догоняя меня, я вначале не обратил внимания, будучи поглощен тем, как быстрее добраться домой. Но тут строгий и громкий мегафонный голос сказал:

– Полиция Независимой Административной Единицы Нижний город. Не делайте резких движений. Остановитесь и поднимите руки.

– Угу... – сказал усмешливый сержант, обшаривая карманы моей куртки. – Так как, вы сказали, вас зовут?

– Вы третий раз меня спрашиваете, и третий раз я вам отвечаю: Армеев Артем Александрович.

– Это все замечательно, – чувствовалось, что торопиться ему некуда. Он швырнул куртку на заднее сиденье полицейской «Волги» и теперь разглядывал мой ПМ 88-го года с таким видом, словно это было что-то космическое. Манера поведения абсолютно стандартная: пренебрежительная, с оттенком хамства. Так себя ведут все менты всех городов – по крайней мере в России. Когда-то я сам вел себя почти так же, за что, уйдя из милиции, стал люто себя ненавидеть. – Только почему я не вижу подтверждающего ваши слова документа?

– Мой паспорт дома.

– Ай-ай-ай, Артем Александрович, или как вас там... В такое неспокойное время... Почему же ваш паспорт дома, а вы здесь?

– Поехали в управление, – сказал его хмурый напарник в штатском. – Там разберемся.

Сержант кинул ему мой «макаров» и подошел ко мне.

– Очень глупо. Глупо и неправильно. Ни паспорта, ни разрешения на оружие – а ведь оно у вас не газовое... Что ж вы так?

Я по-прежнему стоял, положив руки на крышу машины и раздвинув ноги. Стремительно светало. Мне нечего было ему сказать. Все документы я оставил в костюме: мне просто не пришло в голову, что в этом аду они могут понадобиться. Да и потом, по нашу сторону Серебрянки меня все знали. Но не буду же я рассказывать этому дуболому с издевательским взглядом всю историю!

Сержант откашлялся и сказал:

– Есть устное распоряжение начальника полиции: гостей из-за речки не привозить и не допрашивать. Вообще ими не заниматься. Мы могли бы... вас отпустить, но где гарантия, что вы пойдете назад, к себе?

– Я как раз туда шел.

– Это вы так говорите. Почему я должен вам верить? Согласно все тому же распоряжению руководства, я обязан убедиться, что вы не причините Нижнему городу никакого зла. Вы... понимаете, что я имею в виду?

Я понимал.

– Для вас сделано исключение. Вы живы и пока останетесь живы. Мы займемся проверкой всех обстоятельств того, как и зачем вы проникли на территорию НАЕ. Я не надеваю на вас наручники, рассчитывая на вашу сознательность. Не подведите меня.

Я сел на заднее сиденье машины между сержантом и его напарником в штатском.

– В управление? – спросил водитель.

Сержант кивнул.

Здание полицейского управления Нижнего города было трехэтажным школьного типа и имело веселую салатовую окраску. Большое крыльцо подпирали три колонны. На центральном висел лист формата А4, на котором неряшливо, с орфографическими ошибками на струйном принтере было бледно набрано:

Меня усадили на деревянную лавку напротив стеклянного «аквариума» с большой красной надписью ДЕЖУРНЫЙ. Старлей за стеклом с усиками и прической а-ля Адольф Гитлер приветливо помахал мне рукой. Мимо прошел напарник сержанта с моим оружием и курткой в руке, потом водитель «Волги».

– Ты чей, парень? – крикнул из «аквариума» не в меру любопытный старлей Гитлер.

Ответить я не успел. В дежурку вошел сержант, сел сбоку за стол и подвинул к себе журнал. Он писал и негромко переговаривался с дежурным. После одной из фраз дежурный возмутился так громко, что я услышал: