Александр Абрамов - Время против времени

Мартин, уже привыкший к тому, что в сложных положениях именно я принимаю решения, молчит. И, не дожидаясь вопроса, я говорю:

— Возвращайся в редакцию и разузнай, что дают они в утренний номер. Доказательств у них нет. Значит, все, что они напишут о причастности популистов к преступлению в «Аполло» — брехня. Впрочем, думаю, на это они не пойдут: повод для обвинения в клевете очевиден. Если тебя вызовет редактор или Мердок — может и такое случиться, — говори правду. Не исключено, что пребывание твое в «Аполло» уже засекли.

Мы оба молчим, понимая, что преступление в «Аполло» заставляет торопиться. Снимаю с вешалки сюртук и меняю шлепанцы на штиблеты.

— Ты куда? — спрашивает Мартин.

— К Бойлю.

— Во-первых, уже поздно.

— Он еще работает. Он долго задерживается.

— А во-вторых, зачем?

— Надо полностью рассчитаться с Пасквой. Думаю. Бойль это сможет.

— На каком основании?

— С предвыборным шантажом подождем. Надо еще собрать все необходимые материалы. Но с убийством все ясно. Есть два достаточно авторитетных свидетеля, узнавших убийцу.

— Не боишься? — спрашивает Мартин.

— Кого?

— Мердока, конечно.

— Пистолеты нам не понадобятся, Дон. Да и посылать убийц к советнику сенатора он, как будущий коллега Стила, тоже не будет. Ограничимся словесной дуэлью. Ну, а результат ее предсказать трудно. — С этими словами я открываю дверь в коридор — он тих и безлюден — и добавляю:

— Выходим поодиночке.

На улице, пропустив Мартина вперед в дождливую, промозглую ночь, нанимаю ползущий мимо фиакр с полусонным кучером, который сразу просыпается от моего окрика и чуть не роняет бич, похожий на цирковой шамбарьер. Полицейское управление находится в двадцати минутах езды. Бойль сам встречает меня у дверей своего кабинета: уже поздно, и секретарша давно ушла.

— Признаюсь, что я не удивлен вашим появлением, советник, — улыбаясь, говорит Бойль. — Мне уже доложили о происшедшем в «Аполло».

— Я просил это сделать немедленно.

— Убийство произошло на ваших глазах?

— Да. И я был не один, а с моим коллегой, мистером Мартином.

— Знаю. Но зачем же вы поторопились информировать об этом меня? Достаточно было бы и кантональной полиции.

— Прочитайте завтра утренний выпуск «Джентльмена», и вы поймете. Какой вой там подымется по этому поводу! Ведь убитый Бидо и его партнеры — это «джентльменская» избирательная агентура в самом кантоне.

— Но это не политическое убийство, Ано. «Джентльмен» нам его не припишет.

— А кому припишет его «Брэд энд баттер»? Мартин писать не будет… А вдруг выскажется кто-то другой?

— Спасибо вам за подсказку, советник. Что же требуется от меня?

— То, что потребуют от вас «Джентльмен» и другие газеты. Остановить бандитизм и задержать убийцу.

— Если бы мы его знали!

— Мы знаем. Я и мистер Мартин. Мы узнали его, несмотря на платочную маскировку. Это Чек Пасква. Личность, известная полиции всех кантонов.

Бойль задумывается. Он все понял, но почему-то молчит. Я жду.

— Чек Пасква? — полувопросительно повторяет он. — Личность действительно хорошо нам известная. А откуда вы его знаете?

Я рассказываю о наших встречах и о шантажном бизнесе Пасквы. Бойль еще пуще заинтересован. Еще бы! К уголовщине примешивается политика.

— Паскву мы, конечно задержим, — говорит он. — Пока только по делу «Аполло». Об остальном подумаем. Тут сложнее.

— Мердок? — задаю вопрос в упор.

Вместо ответа Бойль спрашивает:

— А мистер Мартин знает жертв шантажа?

— Есть признание землевладелицы — мистер Мартин назовет вам ее имя и адрес — в том, что некий проезжий субъект требовал от нее и всех ее работников голосовать за реставраторов, угрожая в противном случае спалить урожай. Предъявите ей фотокарточку Пасквы, и она его узнает.

— Кислое дело, — вздыхает Бойль. — С хорошим адвокатом он сумеет выкрутиться.

Мы понимаем друг друга. Король может защитить пешку, но, даже выиграв пешку, мы еще не окажемся в той позиции, чтобы сказать ему: «Шах!» Мердок может и отдать эту пешку, если она ему уже не нужна. Но политический шантаж реставраторов так и останется нераскрытым.

Автомобиль Бойля довозит меня до отеля. Странно встречает меня портье. Услышав или подсмотрев, что я приехал на автомобиле, он сгибается чуть ли не вдвое, но при этом, даже подавая ключ от номера, старается не смотреть мне в глаза. Значит, в комнате кто-то был или кто-то ждет. Мартин?

Оказывается, не Мартин.

У камина, развалясь в кресле и вытянув к огню очень длинные ноги в узких клетчатых брюках со штрипками, сидит Мердок. Сидит он в одном жилете, сюртук болтается на спинке кресла, узкое холеное лицо повернуто ко мне, а на губах дрожит знакомая хитренькая улыбка.

— Удивлены? — насмешливо спрашивает он.

— Как вы попали сюда? — глупо откликаюсь я.

— У хозяина гостиницы всегда имеются запасные ключи, — смеется Мердок. — Но есть и другие способы. Теперь моя очередь пойти с козырей.

— Не вышло, Мердок?

— Увы. Меня снова переиграли. Я сразу догадался об этом, когда узнал, что вы первым нагнулись к убитому. А с какой целью?

— А почему я должен отвечать на ваши вопросы?

— Хотя бы из любезности к гостю.

— Кстати, незваному. Ну, допустим такую любезность. Меня заинтересовало то, что ему подложили в карман.

— И никто не заметил ваших манипуляций?

— Никто не видел, даже Мартин.

— Но вы ему рассказали?

— Зачем? — Я сыграл неподдельное удивление.

— Может быть, и действительно незачем. Просто так вы ничего не делаете. Но Мартин меня не беспокоит, даже если вы и сболтнули. Его переведут на светскую хронику и увеличат вдвое оклад. Меня интересуете вы. Точнее, ваши действия. Знает ли об украденном вами документе Бойль?

Оказывается, есть у меня еще один козырь.

— Бойлю я сказал другое, — умышленно подчеркиваю я. — А о подложенном убийцей документе — кстати, украл его не я и вам это тоже отлично известно, — так вот об этом документе я пока еще никому не сказал.

— Логично. А что вы сказали Бойлю?

— Назвал убийцу.

— Вы узнали его?

— А вы думаете, что черный платок, кое-как подвязанный под глазами, скроет верзилу по имени Пасква?

— Значит, Паскву возьмут, — задумывается Мердок.

— Боюсь, что вы ему уже не поможете.

— А я и не собираюсь, — равнодушно замечает мой ночной гость. — Паскву я вам отдам. Он действовал на свой риск и страх без какой-либо связи со мной.

— Ну, связь-то была, — говорю я. — Может, просто не было согласованности.

— Какой?

— Ну, скажем, убийство, может быть, и не замышлялось.

— Вы даже знаете имя убитого?

— Знаю, Мердок. И предполагал, что ему подложат что-то вроде того документика.