Артем Абрамов - Место покоя Моего

— Это невозможно, Иешуа. Все — это миллионы книг, которые придется собирать по всему миру. Если их привезти сюда, они займут тысячу помещений, равных по величине Храму в Иершалаиме. Как быть? Да и ты же видел капсулу в подвале моего дома? Больше — у нас нет. А как на такой перевезти все книги? И сколько это займет времени? Ручаюсь — больше сорока дней.

Насчет тысячи храмов — это Петр взял с потолка. Он не ведал, какое существует в его мире количество книг, могущее дать полное представление об истории человеческой цивилизации, хотя бы только с момента рождения христианства. Может, все они и не нужны Иешуа. Может, ему достаточно было бы метнуть сюда триста сорок томов «Британики». Тоже вес изрядный, но возможный… Однако Дэнис такой финт точно не поймет! Или — наоборот! — все, к несчастью, поймет верно…

— Неужели за две тысячи лет, — удивленно начал Иешуа, — вы до сих пор храните информацию на листах… как ты вчера сказал… бумаги? Это же неэкономично и попросту неудобно! Вы поняли, что время вечно, каждое его мгновение существует постоянно и бесконечно, вы изобрели способ перемещаться во времени. И что, этот способ вы тоже храните на бумаге? А если она сгорит, намокнет, состарится?

Прав Екклесиаст: знания умножают печали. Вот и человек первого века вплотную подошел в идее сжатия информации. Еще немного — и в Галилее появятся компьютеры. Пусть даже не ламповые, не полупроводниковые, а какие-нибудь… ну, какие?.. алмазные, например. Кстати, а из чего делаются кристаллы памяти для современных компов?.. Петр понятия не имел. Он работал с компами как пользователь и при любой поломке или любом сбое звал молодцов из Технической Службы. Но знал, что на крохотном кристаллическом диске размером в местную мельчайшую монетку лепту легко умещается и полная «Британика», и древние «Брокгауз и Ефрон», и еще половина запасов хорошей университетской библиотеки.

— Есть способы, — ответил он. — Только они требуют некоего оборудования, чтобы считать информацию.

— Большого?

— Для определенных работ — большого, а для твоих целей можно и малым обойтись.

— Сколь малым?

Петр показал ладонь:

— Вот таким. Только много читать — глаза устанут. Болеть будут. Иешуа засмеялся:

— Глаза — это не проблема. Я попрошу тебя — ты вылечишь. Но сначала я попросил бы у тебя такое устройство. Можно?

Вообще-то можно. Хотя и абсолютно преступно со стороны Петра. Понятиям Службы противоречит — напрочь!

— Я подумаю, — сказал Петр.

Когда Петр уходил во Время, в Иерусалиме была глубокая ночь. Иешуа остался в Вифании, в доме Лазаря. Иешуа не захотел вместе с Петром вернуться в Иерусалим, поскольку делать ему там было нечего: присланные Петру книги он прочел, а обыкновенные приличия требовали его присутствия на первой поминальной трапезе по Иуде. Тем более что он сам объявил траур по убившему себя брату. Нельзя сказать, что это объявление вызвало чье-то явное недовольство, но и общего энтузиазма тоже не наблюдалось. Закон — это Машиах, формула была выведена самим Иешуа и принята всеми. Но привыкнуть к ней — на это, как уже говорено, требовалось время. Поэтому Иешуа сиднем сидел в темной обеденной комнате в доме Лазаря, подавал другим пример.

Петра сей пример устраивал. В эту ночь ему не нужен был спутник и тем более свидетель. Он всегда уходил во Время в одиночку, даже Иоанн ни разу не присутствовал при тайном процессе, хотя знал, как теперь и Иешуа, о существовании тайм-капсулы. Приглашение Иешуа Петром было лишь данью вежливости: Петр с высокой степенью точности знал, что его не примут.

Так, значит, и вышло.

Петр вышел из капсулы в приемном блоке Технического отдела, сооруженном на нижнем этаже здания Службы, а точнее — на двенадцатом ниже уровня земли. Над уровнем тоже имелось двенадцать красивых этажей, а выше в Довиле дома и не строили: городок по-прежнему был невелик и оставался дорогим курортом на севере Франции. «Тайм-билдинг», как его называли в Службе, реально торчал уже за пределами городка, в десяти примерно километрах от него — в местечке Блонвиль-сюр-Мер, которое теперь стало пригородным районом Довиля.

Времени у Петра было навалом — здесь, в двадцать втором веке, но в первый он собирался вернуться максимум пятью минутами позже своего отбытия. Стационарно обустроенный, давно рассчитанный и многажды обкатанный маршрут позволял такую сумасшедшую для бросков точность.

Следовало помыться от души, вылить на себя тонну чистой и теплой воды, а то и полежать в ванне, лениво погоняв на экране ти-ви новости родного мира. Следовало поесть от пуза, забраться в густые дебри любимой французской кухни, вынести из этих дебрей приятное послевкусие удивительно нежной рыбки Сен-Пьер, то есть Святого, извините, Петра, насыщенное к тому же каким-нибудь славным «Шато О'Брион» урожая удачного тридцать девятого или еще более славным «Шато Леовиль-лас-Кас» урожая фантастического тридцать четвертого, — никаких сравнений с «добрым галилейским»! Но вот странность: следовало, но не тянуло. Не хотелось.

Поймал себя на машинально скользнувшей мысли: ты же ел недавно, соседи Лазаря приготовили хорошую рыбу, сыр был свеж и малосолен, а перед тем все ритуально обмылись в просторном бассейне хозяина…

Усмехнулся этой мысли: ты где живешь, Мастер, ты откуда взялся?

И всерьез себе ответил: оттуда, из потерявшейся во времени Бейт-Ханании, из исчезнувшего с лица земли великого Иершалаима, из сонной Галили, и живу там, живу, живу…

Короче, даже не переодевался. Как прибыл — в потной тунике с платком на плечах, в крепких еще сандалиях, при бороде, естественно, — так и отправился на обязательный доклад к Главному инспектору Службы Майклу Дэнису, втайне надеясь, что тот накануне отбыл по делам в Нью-Йорк или Буэнос-Айрес, кабинет пуст, и можно будет лишь отметить свое прибытие-убытие в компе Техников. Других начальников над Мастерами, кроме Дэниса, не имелось.

Но не пофартило: Дэнис был у себя в кабинете и будто ждал именно Петра.

Он сидел, развалясь в гигантском кресле, за гигантским же письменным столом, на коем ничего не лежало, не стояло, не валялось — кроме старинного перьевого «Монблана» в каменном поставце и старинного золотого наручного «брегета», который Дэнис носил почему-то в кармане, а в помещении выкладывал на стол. Сзади инспектора на тоже гигантский настенный монитор была выведена карта Палестинских земель времен Иешуа. Или — так почему-то было приятнее Петру! времен Петра. Еще одно подтверждение того, что прибытие Петра засекли и мгновенно настучали о нем шефу Службы. А тот подготовился к визиту.