Александр Бушков - Великолепные гепарды

– Артан вам позвонил?

– Нет. Селектор был включен, и я слышал, как вас брали.

– Играете в сыщика-вора?

– Приходится, – сказал он. – И кроме того… Видите ли, три года назад я в течение семи месяцев занимал довольно ответственный пост в аппарате Совета Безопасности ООН! Ушел из-за здоровья, чувствую себя более-менее сносно лишь здесь, у моря…

– Так-так-так… – сказал я. – Мы встречались в Совете?

– Да, – сказал он. – Не помню вашей фамилии, кажется, ее вообще не называли. Но помню, как вам вручали орден – за операцию «Жером-2». У меня хорошая память на лица, как у большинства юристов…

– У вас хорошая память. Простите за маскарад. – Я встал и щелкнул каблуками. – Полковник Кропачев, отдел кризисных ситуаций МСБ, член Коллегии…

Черт! Неужели я и есть тот, кто должен подать сигнал? Я – член Коллегии. Ими были и Некер с Лонером. В таком случае, поведение Святого Георгия легко можно объяснить. Меня послали сюда, умышленно снабдив крохами информации, – чтобы я собрал недостающую сам, чтобы свежим, непредвзятым взглядом осмотрел и оценил происходящее. Вроде бы все объяснялось, однако сомнения есть…

– Значит, вы – тот, кто должен… – начал мэр.

– Не исключено, – сказал я. – Я сам еще не знаю. Не удивляйтесь, в разведке так бывает. – Я отвернулся к окну. – Сложность нашей работы еще и в том…

На столе тихонько засвиристел селектор, и девичий голос сообщил удивленно:

– Господин мэр, к вам рвется советник Фаул…

– Простите, – сказал мэр. – Странно. Видите ли, полковник, муниципальный советник Фаул очень спокойный человек, и слово «рвется» к нему никак не применимо…

Распахнулась дверь, и советник Фаул, низенький, лысый, лобастый, как Сократ, ворвался в кабинет с такой скоростью, словно хотел перепрыгнуть через стол и выпрыгнуть в окно, причем его ничуть не заботило, воспарит он над крышами или рухнет на булыжник. Однако каким-то чудом он все же затормозил у стола, рванул замок своего черного портфеля, вывалил на разноцветные телефоны и деловые бумаги мэра охапку желтых осенних листьев.

– Боже мой, Фаул, что это вы? – изумленно вопросил мэр и рефлекторно потянулся смахнуть листья со стола.

– Я попросил бы вас! – рявкнул Фаул. – Я попросил бы вас аккуратнее обращаться с казенными деньгами! С финансами муниципалитета!

– Что вы этим хотите сказать? – спросил я, потому что мэр безмолвствовал, бледнея.

– Я хочу сказать: вот это, – он сгреб пригоршню листьев и рассыпал их над столом, – находится во всех сейфах городского банка и его отделений вместо неизвестно куда исчезнувших денежных знаков и ценных бумаг. И еще я хочу сказать; я подаю в отставку. Поеду и набью морды этим чинушам в эполетах из МСБ, которые тормозят «Гаммельн». Пусть меня судят, пусть сажают. Морду я им набью. Окопались, зажрались, отсиживаются, благо, над ними не каплет…

Дальнейшие его слова можно было воспроизвести разве что на крайне непритязательном заборе, начисто лишенном чувства собственного достоинства. Как я уяснил из отрывочных выкриков, советник Фаул восемь лет ведал городскими финансами и решительно не понимал, чем ему ведать теперь. Бумажные и металлические деньги превратились в осенние листья – не только в сейфах, но и в карманах тех, кто в данный момент находился в банке. Сейчас возле банка собралась огромная толпа вкладчиков, которую едва сдерживает половина городской полиции и военнослужащие ООН, директора банка только что увезла с сердечным приступом карета «Скорой помощи», остальные служащие разбежались от греха подальше – намерения толпы непредсказуемы…

Выпалив все это на повышенных тонах, советник упал в кресло и неумело заплакал:

– Видите? – сказал мне мэр, растерянно вороша листья. – А понимаете ли вы, во что превратится город с населением в полмиллиона, лишенный казны?

– Ну, дотацию-то вам выделят… – сказал я.

– Еще одна примочка на раковую опухоль. – И мэр спросил ледяным тоном: – Полковник, вы собираетесь действовать?

– Завтра утром ко мне придет человек из Центра, – сказал я. – Если он подтвердит, что на меня возложены полномочия, пустить в ход «Гаммельн» – проволочек не будет. Пока что приказа насчет должных полномочий у меня нет, а я человек военный, вы должны меня понять. Я хотел бы взглянуть на ваш вычислительный центр. Нельзя ли попросить у вас машину и сопровождающего?

– Машина будет, – сказал мэр. – Пойдемте. Я еду в банк. Фаул, перестаньте, вы же мужчина. И соберите эти… деньги. Дать вам коньяку?

– Яду мне дайте! – заревел Фаул. – Пистолет! Адриан, можно мне дать по шее этому полковнику?

– Боюсь, он может весьма профессионально дать сдачи, – мягко сказал мэр. – И он ни в чем не виноват.

– Можно, я возьму листок? – попросил я.

– Только обязательно расписку! – горько захохотал Фаул. – Для служебных целей временно заимствован банкнот достоинством… серия… номер… Держите уж! Сейчас я понял, что деньги мусор! – Он сунул мне в карман пиджака горсть листьев, подпрыгнул на месте и сказал: – Гоп, ля-ля! Адриан, дружище, а не сойти ли мне с ума! Свихнуться, чокнуться, сбрендить. Будет гораздо легче. На меня наденут балахончик без рукавов и повезут туда, где много марсиан, пап римских и Наполеонов. А? А то давай вместе, и полковника прихватим. Поехали, полковник? Мы все в конце концов рехнемся здесь, так уж лучше заранее, самим… Давайте вообразим себя святой троицей? Вам кто больше подходит – отец, сын или дух святой?

– Да никто, – сказал я. – Не мой стиль. Когда меня бьют по левой, я бью тому по правой…

– Вот и ударьте. Санкционируйте операцию. Мы вам поставим памятник. Я абсолютно серьезно. Проведем подписку, я первый отдам последнюю рубашку. Хотите увековечиться в облике рыцаря, поражающего дракона?

– Мирская суета, – сказал я. – Господин мэр, у меня к вам еще одна просьба. Поставьте полицейский пост у Льва. Право же, не помешает…

– Действительно. Сейчас распоряжусь.

– И последний вопрос. Во время катастроф и прочих чудес были… пострадавшие физически?

– Ни одного, – сказал мэр. – Моральных травм – тех предостаточно. Нервный шок, истерики, инфаркты, неврозы. Несколько человек в психиатрической клинике. Пожалуй, только случай с Тампом можно подвести под категорию «пострадавших физически».

– Ты забыл еще про этого алкоголика, про Некера, сказал Фаул. – Который до самоубийства допился.

– Молчать! – сказал я. – Не трогайте Некера, вы, финансист!

– Ах, во-от оно что, – сказал Фаул.

– Простите, у меня тоже есть нервы, – сказал я. – Он был моим учителем, понятно вам? Он столкнулся с какой-то фантасмагорической дилеммой, которую не смог разрешить. Так что МСБ ничуть не легче, не нужно никому бить морды… Многоуважаемые олдермены, разрешите вам задать последний вопрос? Что вас больше беспокоит – сама Тайна или нарушенное процветание вашего города?