«На суше и на море» - На суше и на море. Выпуск 4 (1963 г.)

Наконец он кончил. Наступило долгое молчание.

– Он все понял? - шепотом спросил Мартен у лингвиста.

Эборианин кивнул п ждал ответа вождя. У Мартена перехватило дыхание от волнения, а Кросвелл нервно поглаживал непривычно гладкую верхнюю губу.

Вождь открыл рот, судорожно вздохнул, сделал какое-то движение в сторону и рухнул на землю.

Это был неожиданный поворот в событиях, и никакими правилами он не предусматривался. Вождь не вставал, может быть, это было церемониальное падение, но в то же время дыхание его, казалось, было затруднено, как будто он был в глубоком обмороке.

При таких обстоятельствах группа Контакта вынуждена была вернуться на корабль и ожидать дальнейших событий.

Через полчаса дюреллянин подошел к кораблю, переговорил с Чедкой, опасливо косясь на землян, и немедленно удалился.

– Что он сообщил? - спросил Кросвелл.

– Вождь Морери приносит извинения за свой обморок, -» перевел Чедка,- он сказал, это было непростительно.

– Ax! - воскликнул Мартен.- Да ведь этот обморок может нам помочь. Поскольку он был вызван независящими от нас обстоятельствами, дюрелляне сделают все, чтобы искупить свою невежливость.

– Нет,- сказал Чедка.

– Что нет?

– Не независящими,- ответил эборианин, укладываясь и начиная засыпать.

Мартен тряс лингвиста, не давая ему уснуть:

– Что еще сказал вождь? Каким образом на его обморок повлияли мы?

Чедка широко зевнул

– Вождь был очень смущен. В его лицо дул ветер из вашего рта; он терпел так долго, как мог, но невыносимый запах…

– Мое дыхание,- спросил Мартен,- мое дыхание уложило его?

Чедка кивнул, неожиданно хихикнул и заснул. Пришел.вечер, и долгие тусклые сумерки Дюрелла незаметно перешли в ночь. В селении сквозь окружающий лес мерцали и как бы подмигивали костры. В корабле огни не гасли до зари. Потом, когда взошло солнце, Чедка вышел из корабля и направился в поселок. Кросвелл задумчиво сидел за утренним кофе, Мартен искал что-то в корабельной аптечке.

– Я думаю, это всего лишь временное затруднение, - с надеждой в голосе сказал Кросвелл.- Такие мелочи всегда могут случиться. Помните один раз на Дингофорибе IV…

– Эти мелочи могут закрыть для нас планету навсегда,- ответил Мартен.

– Но как мог кто-нибудь предусмотреть…

– Я должен был предвидеть это,- сердито проворчал Мартен.- Ведь только потому, что наше дыхание нигде не производило такого эффекта… вот они!

Он с торжеством показал склянку с ярко-розовыми таблетками.

– Гарантируют абсолютную нейтральность дыхания даже гиены. Возьмите пару.

Кросвелл взял пилюли и спросил:

– Что дальше?

– Теперь мы подождем, пока… ага! Что он сказал? Чедка вошел в корабль, потирая глаза:

– Вождь приносит извинения за обморок.

– Это мы знаем, - ответил Мартен, - что еще?

– Он приглашает вас в селение Ланнит, когда вам будет удобно. Вождь считает, этот инцидент не может разрушить дружеские связи между двумя благородными народами, любящими мир.

Мартен с облегчением вздохнул. Он откашлялся и немного нерешительно спросил:

– Вы сказали ему, что в дальнейшем… гмм… наше дыхание станет лучше… -

– Я заверил его, это будет исправлено, - сказал Чедка,- хотя меня это никогда не тревожило.

– Прекрасно, прекрасно. Мы отправимся в селение немедленно. Может, вы тоже возьмете эти таблетки?

– Нет ничего плохого в моем дыхании.- с вежливой настойчивостью сказал эборианин. И они сразу же отправились в селение Ланнит.

– Когда имеешь дело с примитивно-пастушескими племенами, нужно, гласит инструкция, как можно больше употреблять простых, но величественных, символических жестов - это наиболее им понятно. Образность! Четкие и убедительные параллели! Немного слов и побольше жестов!

По мере того как они подходили к селению, перед Мартеном все более ясно вырисовывался естественный и глубоко символичный план предстоящей встречи. Дюрелляне ждали их на краю поселка, неподалеку от маленького каменного моста, перекинувшегося через высохший поток.

Мартен остановился на середине моста и некоторое время с сияющей улыбкой взирал на дюреллян. Когда он заметил, что некоторые из них вздрогнули и повернули обратно, он быстро погасил улыбку, вспомнив свои собственные указания относительно лицевых мускулов. Потом после продолжительной паузы Мартен начал речь.

– Господи, твоя воля! Что это еще? - воскликнул Кросвелл, внезапно остановившись перед мостом.

Громким голосом Мартен возвещал:

– Пусть этот мост послужит символом прочной цепи, которая свяжет вашу прекрасную планету…- Кросвелл что-то кричал ему, но Мартен ничего не мог понять; дюрелляне не двигались.

– Сойдите с моста! - заорал Кросвелл.

Но прежде чем Мартен успел сделать хоть одно движение, каменная глыба под ним осела и с грохотом рухнула в сухое ложе потока.

– Самая проклятая чертовщина, которую я когда-либо видел, - сказал Кросвелл, помогая ему встать на ноги. - Как только вы возвысила свой голос, мост стал дрожать. Симпатичная такая дрожь!

Теперь Мартен понял, почему дюрелляне говорили шепотом. Он с трудом встал на ноги, охнул и снова сел.

– Что случилось? - спросил Кросвелл.

– Я, кажется, вывихнул ногу,- с болезненной гримасой сказал Мартен.

Вождь Морери подошел к ним с группой человек в двадцать и, произнеся краткую речь, преподнес Мартену резной посох из полированного черного дерева.

– Благодарю,- молвил Мартен, вставая и осторожно опираясь на посох.

– Что сказал вождь? - спросил он у Чедка.

– Вождь сказал, мосту было лишь около ста лет, и он в хорошем состоянии,- перевел Чедка.- Он приносит извинения за то, что его подданные не сделали мост более прочным.

– Гм-м…

– И еще вождь сказал, что вы, наверное, неудачливый человек.

– Может, он и прав, - подумал Мартен. Или земляне были такой уже неудачливой расой. Несмотря на все их добрые намерения, планета за планетой либо боялась их, либо ненавидела, либо завидовала им - и все это, в основном, из-за неблагоприятных первых впечатлений. Впрочем, здесь, кажется, был еще шанс - ну что они еще могли натворить?

Принужденно улыбнувшись, но тут же быстро исправив эту ошибку, Мартен, прихрамывая, вошел в селение Ланнит вместе с Морери.

В техническом отношении дюрелльская цивилизация была на низком уровне: ограниченное использование колеса и рычага, зачаточные знания планиметрии и значительные астрономические познания. Но в эстетическом отношении дюрелляне были исключительно высокоразвиты. Искусство находилось на очень высоком уровне. Особенно искусны дюрелляне были в резьбе по дереву. Даже простые хижины украшались большими барельефами-панно, превосходно задуманными и исполненными.