На суше и на море - На суше и на море. Выпуск 8 (1967-68 г.)

– Да и теперь ненамного интереснее, - входил в раж Липатов. - За нас ведь все великие люди измыслили, машины рассчитали. Солнце изготовить - пожалуйста! Плутон во вторую или там девятую Землю превратить - извольте! Тут тебе и киберов армия, и энергии океан, и сверх того - всяческие меры предосторожности, чтобы ребро нечаянно но помял или не уплыл случайно в космос по свободной параболе… Нет, ребята, не в тот век я родился! Вот бы жить в то время, когда изобрести паршивый каменный топор было уже гениальным открытием. Я серьезно, не смейтесь. И уж пусть лучше моим прародичем будет считаться заурядная мохнатая земная обезьяна, чем…

Липатов умолк, заметив, что стул Юлия пуст.

Странников, уединившись в безлюдной в этот час кристаллотеке, машинально просматривал экран-каталог. «Почему порой все так нескладно устроено, - с тяжелым сердцем размышлял он. - Один человек любит другого, тот же вовсе к любви безразличен. Зато есть третий… впрочем, не то. Валерий - чудесный, чуткий… тем более, зачем он - про сферу Дайсона и каменный топор?…»

В двери показался Липатов.

– Ю, насилу запеленговал тебя. Ладно, повинную голову меч не сечет, а?

Он сел рядом с пасмурным Юлием.

– Винюсь, ну! Но и ты хорош: намек на известную особу - раз, брошенное вслух обвинение в бесплодном скептицизме - два.

– Не будут Дайсонову сферу строить, - желчно сказал Странников. - Сама идея эта - чушь.

– Допустим. А куда людей девать? Придет время - планет в нашей системе мало станет для человечества.

Юлий порывисто встал, сцепил руки за спиной. Неторопливо прошелся вдоль стереобюстов великих людей прошлого. Остановился перед сурово, даже надменно взиравшим Гегелем.

– Не так скоро придет это время. И вообще - придет ли? Не надуманные ли это страхи? Ведь в гармонически устроенном обществе, какого никогда, понимаешь - никогда! - не знали раньше на Земле, станет возможным регулировать любые сложные процессы, в том числе стихийный пока процесс воспроизводства самого человечества. Коммунистическая цивилизация Солнца обязательно станет полностью самоуправляемой и самоконтролируемой! Идеологи, философы, экономисты старых формаций исходили из убеждения, что есть в обществе процессы, которые не могут быть подчинены контролю коллективного разума цивилизации и потому всегда будут развиваться стихийно. При капитализме, например, такой стихией было производство материальных благ. Во второй половине XX века некоторые западные демографы, социологи, экономисты, а за ними и политики подняли тревогу что на Землю якобы надвигается «потоп из живых человеческих тел» и что это грозит цивилизации гибелью. Зловещие прорицатели не видели выхода, так как судили о тенденциях развития человечества с позиций традиционного, но уже бесперспективного мировоззрения. Кассандры из стана деградирующих формаций полагали, что прогресс цивилизации в будущем, как и прежде, будет основан главным образом на анархии, игре случая. Нет, нет и нет! Коммунизм - вот цивилизация, которая со временем будет целиком регулироваться законами разума, целесообразности! Это будет касаться даже таких наиболее трудно управляемых сфер жизни общества, как воспроизводство его членов.

– Ты хочешь сказать, что перенаселение не грозит нашей цивилизации? - спросил посерьезневший Липатов.

– Конечно! - убежденно воскликнул Юлий, приблизившись к самому краю террасы, которая за невидимой стеной обрывалась в пустоту. Там, в головокружительной глубине, висел пепельно-серый диск Плутона.

– Сотни и сотни лет человечество потратит на освоение «своих» планет. То будет тяжелая, грандиозная работа. Она потребует и героев и жертв! Но ведь близится время, когда наши корабли отправятся к звездам. Потомкам предстоит освоение еще и других планетных систем! Нет, нам не скорлупой Дайсоновой надо обрастать, а идти вдаль, разбрасывать искры жизни и разума по Вселенной!

Липатов, задумчиво опустив голову, перебирал сверкавшие кристаллы книг, в беспорядке рассыпанные на миниатюрном столике.

– Может, ты прав. Ведь я иногда завидую тебе, Ю: ты способен жить одновременно и в настоящем и в будущем. Это, должно быть, «от бога». Мне - не дано. Задумаешься иной раз над этими великими вопросами - и страшно становится. Знаю, наука все может, все совершит. Рукотворные звезды зажжем. Мертвые планеты переоборудуем для жизни. Человека на атомы, на кванты света разложим и вновь, как мозаику, соберем, заменив изношенные органы новыми! Книга, говорят, скоро выйдет - «Полная физико-математическая модель человека». Любовь - такие-то центры мозга, столько-то колебаний в секунду, радость - такой-то центр, столько-то колебаний… Горе, грусть, вдохновение - все опишут в формулах! А мне страшно, понимаешь? Человек к какой-то чудовищной точке идет. Я буду рыдать, потеряв близкого, а мне скажут: чудак, это всего-навсего 150 колебаний «контура горя» в твоей башке. Мы вот сейчас его выключим - и все в порядке. Нет, не люблю я заглядывать слишком далеко! Ты не подумай, что я как страус… Я ведь ищу, бьюсь о стену времени, но мне гораздо труднее пробить ее, чем тебе…

В «Эфирном дворце» жило около трехсот строителей. Кроме кристаллотеки там были лаборатории для внеплановых, «вольных» творческих поисков (работали на стройке по три часа в земные сутки), астрофизические обсерватории, несколько молодежных клубов, гимнастические и тренировочные залы - для будущих звездолетчиков, салон «путешествий по планетам солнца», бассейны, сад, оранжереи, ангары. Молодежь «Стройсолнца» училась на телевизионно-заочных факультетах почти всех институтов, академий и университетов Земли, Марса и Венеры.

Не было, разумеется, среди обитателей «Эфирного дворца» ни одного, кто не считал бы главной мечтой своей жизни участие в одной из будущих звездных экспедиций.

– Ты за меня держись, Ю! - покровительственно говорил Липатов. - Уж со мной-то обязательно попадешь в звездную! «Стройсолнце» - это что, это, извини, эпизодик. Впереди предстоят грандиозные события! Я тут перекинулся словечком со Стаховым.

Липатов заговорщически подмигивал Юлию. Кто-кто, а Валерий не допускал и тени сомнения, что ему на роду написано стать звездолетчиком. Во сне он нередко видел себя не иначе как командором десятикилометрового дискового суперантиграва - с неограниченной дальностью полета, поскольку энергию для двигателей он мог черпать из любой точки пространства - прямо из вакуума - и в любых количествах! Липатов не мог без дружески ядовитой иронии вспоминать о стоявших в музеях «космических колымагах» наших предков, хотя о самих этих героических людях, дерзавших летать на таких несовершенных аппаратах на Луну, Марс, Венеру, даже к поясу астероидов, отзывался с величайшим уважением.