"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 19 (1979 г.)

Оба были невероятно тщеславны. Колетт раздумывала, как мне написать портрет дяди - в виде министра, фельдмаршала, императора или далай-ламы, и все время уверяла, что на свете нет более важного человека, чем Морис Дюкре.

– Неожиданно рыботорговец пристально взглянул мне в глаза и проговорил: «Парень, доложу я тебе, что действительно нет более важного человека в мире. Я сделал наброски. Потом натянул холст на подрамник и приступил к работе. Но однажды я пришел в необычное время, после полудня, когда старик Дюкре якобы дремал. Я вошел в дверь за занавесом. Он не видел меня. У него был посетитель. Колетт стояла за креслом. Худощавый юноша с папкой для бумаг оперся на аквариумную стойку. Старик раскачивался. Колетт пронзительно смеялась. Неожиданно старик снял черные очки и уставился на паренька. И тот съежился. И закричал. Колетт же смеялась. Старик и глазом не моргнул. Это в нем удивляет меня до сих пор. Человек становился все меньше. А крики все слабее и слабее. Вы понимаете, его голосовые связки тоже уменьшались. Когда он стал ростом не выше трех сантиметров, старик схватил его и сунул в серебряную коробку, которую опустил в карман халата».

Билл побледнел, ужаснувшись этой картины. Потом сказал:

– Когда слезливый торговец рыбой дошел до этого момента, он заметно нервничал и все время хватал мое колено. Я хотел встать, но он стал кричать, что я должен сидеть и дослушать историю до конца.

И он рассказал, как пытался по частям выведать у старика тайну. Он так затягивал сеансы, что старик засыпал. Однажды он вынул серебряную коробку из халата спящего. И представьте себе: внутри были живые люди трехсантиметрового роста. Они карабкались на крышку и попискивали тоненькими голосами.

Коробка выпала, и обитатели ее расползлись по ковру. Проснувшись, старик хладнокровно собрал их всех до единого! Вы не можете себе представить, что происходило дальше! Старик кормил ими акул.

Билл тяжко вздохнул.

– Я уже просто не мог сидеть рядом с рыботорговцем. Я сказал, что хочу пойти искупаться. Тогда этот тип рассмеялся, сказав: «А акулы? Мы как раз ждали тебя, детка. Поехали, время отправляться».

Старый рыдван снова загремел по прибрежному шоссе. Небо таяло от ужасающей жары. У меня перед глазами все плыло. Я видел только акул и попугаев. Впереди вдруг показался поворот. Казалось, будто шоссе уходит прямо в море. Рыботорговец нажал на газ. Я почти вылетел из автомобиля. Вода сомкнулась над нами, и я оттолкнулся от сиденья. Если бы у машины была крыша, я бы не смог выплыть.

– А рыботорговец? - спросил я в волнении.

– Рыботорговец? Ах вот как, вы совсем не поняли меня. Когда я заговорил о купании, разве он не ответил, что давно ждет меня? Вода была прозрачной, как хрусталь. Я выбрался из машины и увидел, что на меня сверху пикирует огромная акула с тем самым рыбьим лицом, понимаете? Все произошло молниеносно. Я вспомнил о ноже и вонзил его в брюхо акулы.

Перевод с немецкого Юрия Новикова

С особым интересом вчитываешься в «полусказочный рассказ» (а по сути - рассказ в рассказе) Вальтера Шерфа «Акулы», пытаясь разгадать его иносказания, понять, хочет ли автор только развлечь читателя занимательным сюжетом или имеет более глубокую цель.

Фабула переносит нас в Австралию, рассказчик же, судя по всему американец или немец, повествует о событиях во Франции… Театр действий не случайно столь широк в географическом смысле. Это не что иное, как сфера активности самого древнего и нового в одно и то же время примитивного капитализма. Все описанное, пусть в несколько гиперболизированной форме, свойственно не одной, отдельно взятой стране, но миру капитализма в целом. Главная идея рассказа - протест против индивидуализма и бесчеловечности, против такого образа жизни, при котором выхолащивается человеческое, против монстров капитализма.

В. Шерф проявляет не пассивный, а активный гуманизм: доступными ему средствами он борется, восстает против оборотней с акульими повадками, которые прикидываются и провозглашают себя гуманными людьми, надевают маски «художников», «деятелей науки» и т.д.

Не оставшийся в стороне от влияния старинного немецкого эпоса, автор рисует в этом рассказе-фантазии образ «ученого»-чудовища, который, может быть, в своей реальной аналогии не менее опасен, хотя и менее эффектен. Знакомые приемы: скрытность, тайна, окружающая зловещую кухню античеловеческих приготовлений. Нет, еще не умерли, как об этом старательно твердит западная пропаганда, двуногие чудовища в современных костюмах, способные на самые преступные деяния. Автор предупреждает, что часто за рыбьими лицами «художников» и «торговцев» скрываются подлинные акулы-людоеды. Эти люди - олицетворение современного капиталистического общества с его бесчеловечностью, бездуховностью, с «акульей хваткой» его боссов, заправил от бизнеса.

Маленькая новелла, за которой стоит многое. Она отражает реальности мира капитала.

Александр Казанцев

Вальтер Шерфродился в 1920 году. В юности принимал участие в культуртрегерском (просветительском) движении немецкой молодежи, был последним руководителем известного союза «DJ-1.11» («Немецкое молодежное движение от 1 ноября 1920 года»). После войны, пытаясь передать идеалы и содержание этого движения новому поколению, основывает немецкую ветвь в просветительской организации «Волонтеры Европы», издает детские журналы, календари, пишет песни и рассказы для юношества. В 1957 году становится во главе Международной юношеской библиотеки (МЮБ) при ЮНЕСКО в Мюнхене. При энергичной деятельности и по настоянию В. Шерфа в 1972 году в рамках МЮБ была организована первая в истории Баварии и ФРГ выставка советских книг для детей и юношества, впоследствии подаренная библиотеке. С той поры советский раздел в фонде МЮБ, постоянно пополняющийся, - один из самых заметных и популярных.

Писатель и публицист. Пишет в журналах о воспитании подростков, издает книги, сборники романтических баллад. Последовательно отстаивает и в печати, и в повседневной практике идеи прогрессивной детской литературы.