Александр Мееров - «На суше и на море» - 63. Фантастика

— Не знаю, что это такое, — настороженно прогудел Кедров.

— Вот именно, — усмехнулся Соколов. — А даете гарантии…

— Я слушаю вас, — помрачнел Кедров.

Девушка удивленно и, как показалось Михаилу, с неприязнью посмотрела на него. Стало так тихо, что в зал проник далекий шум большого города.

— Одно дело расчеты, теория, — продолжал Михаил. — А практика всегда подсовывает неожиданности…

Он рассказал о геонах — странном явлении, совсем недавно открытом на Меркурии. Это сгустки неизвестной материи, свободно плавающие у самой поверхности планеты. Впервые их обнаружили топографы, производившие съемку Сумеречного пояса. Затем геоны появились около станции и натворили немало бед: вывели из строя главное фотоэлементное зеркало, сожгли несколько десятков роботов. Дело в том, что стоит только геону коснуться твердой поверхности, как он взрывается, освобождая сконцентрированную в нем энергию. Но не всегда. Некоторые виды геонов — главным образом зеленоватые сфероиды — непостижимым образом могут проникать сквозь любой защитный экран. Тогда происходит разряд приборов, падение мощности силовых установок.

— Как с ними бороться, никто не знает, — сказал Михаил в заключение и не удержался, чтобы не отпустить несколько язвительных замечаний по адресу научного руководства Эвенкора. На Меркурии им недовольны. Непрерывно меняются решения. Нет ничего устойчивого, окончательного.

— А как же вы хотели? — взволновался Борак. — На то и вариационный анализ! Мысль отражает тот факт, что мы живем в вероятностной Вселенной.

Соколов махнул рукой, как бы говоря: «Ну, понес…» садясь, добавил вслух:

— Лично я верю в проект. Но его надо уточнить, имея в виду геоны. Я все сказал.

— Вот, вот! — скрипуче проговорил Борак. — Товарищ с Меркурия прав! Пока нечего и думать!.. Видите, Кедров и не подозревал о геонах.

В зале поднялся шум. Защитники проекта растерянно ждали, что скажет Кедров. Но тот молчал, поглядывая на Соколова.

— Да, вероятно, это серьезная опасность, — наконец проговорил он. — Но думаю, что ее удастся преодолеть.

…После длительного обмена мнениями Совет принял соломоново решение: проект должен быть осуществлен, но не раньше, чем автор найдет средство борьбы с геонами.

…Сумеречный пояс встретил их необычайным по силе ураганом, и Михаил вернулся к действительности, так как Кедров едва справлялся с рыскавшим во все стороны аппаратом. Здесь, на границе двух полушарий Меркурия — дневного и ночного, — шла вечная битва жары и холода. Массы раскаленных вихрей материи, соприкасаясь с охлажденными почти до абсолютного нуля горными породами, вызывали мощные процессы. Там и сям со взрывом испарялись глыбы замерзших газов древней атмосферы Меркурия — азота, кислорода, аммиака, углекислоты и тотчас сжижались, водопадами изливаясь на Универсон. Машина пробиралась в густом, молочно-голубом тумане, буксуя среди нагромождений размягченных теплом скал.

Но вот пограничная полоса кончилась, они вступили в страну вечной ночи. Еще ярче засияли на небе звезды, и среди них две самые яркие: бело-голубая Венера и… Земля — крупный изумруд, брошенный в черную бездну космоса. Михаил глядел на родную планету, чувствуя, как в груди нарастает теплая волна… Его вдруг охватила безотчетная тоска по родине, по ее лесам и полям, долинам и рекам, по ласковому теплу земного солнца. На мгновение он увидел своих стариков — отца и мать, еще полных сил и здоровья, несмотря на полуторавековый возраст. Представил, как они по вечерам беседуют о нем… И снова его мысль унеслась в прошлое.

Зал Совета быстро опустел. Михаил видел, как Кедров и его спутница направились в кольцевую галерею амфитеатра. Он вышел вслед за ними. С галереи открывался чудесный вид на Эвенкор. За Енисеем в голубой дымке стояли здания Физического Центра. Свет заходящего солнца плавился на куполах и шпилях, теряющихся в бесконечной перспективе. А прямо внизу безмолвно катила свои воды великая река, и лиственницы задумчиво смотрелись в ее живое, изменчивое зеркало, в котором отражалось высокое синее небо.

Они заметили Соколова и молча ждали, когда он подойдет. Соколов чувствовал себя не очень уверенно, ему казалось, что Кедров зол на него. Все-таки сообщение о геонах было парфянской стрелой. Но Кедров сразу рассеял неловкость. Улыбаясь, он протянул руку:

— Так это о тебе говорила Аура? Знаешь, я не в обиде. Истина прежде всего! Геоны, малыш, это, действительно, загвоздка.

— Меня зовут Михаил. Соколов Михаил.

— Понятно, — гудел Кедров, доброжелательно разглядывая Соколова.

— Придется поломать голову… А ты, брат, настоящий меркурианец. Загорел до черноты…

И он забросал Михаила вопросами о природе геонов. Отвечая ему, Соколов поразился, как быстро тот схватывает суть явления, которое для него, много раз наблюдавшего действие геонов, было совсем непонятно. Второстепенные, с точки зрения Соколова, факты и детали явления Кедров вдруг освещал с какой-то иной, едва понятной Михаилу стороны. Михаил чувствовал себя школьником-первоклассником, и его ироническое отношение к Кедрову поколебалось. И в то же время он не мог не заметить, что Кедров, при всей силе интеллекта, был удивительно далек от реальности и слишком легко смотрит на будущие практические трудности.

Они настолько увлеклись спором, что совсем забыли об Ауре. Наконец она прервала их:

— Хватит на сегодня! Ты забыл, Всеволод? Ионолет на Сахалинскую Ривьеру стартует в пять часов.

Но Кедров решительно покачал головой:

— Теперь это невозможно! Сообщение о геонах меняет все планы. Я должен немедленно заняться ими.

— Но ведь это бесконечная песня. Всегда работа и только работа. Прошу тебя, уступи.

Кедров промолчал. Глаза Ауры умоляюще посмотрели на Михаила. Соколов вдруг понял причину ее постоянной грусти: она любила Кедрова, а тот меньше всего думал о личном.

— Может, Аура права? — полувопросительно сказал он.

— Нет, нет, — с добродушной иронией проговорил Кедров.

— Тебе крайне необходим отдых, — упрямо сказала Аура. — Ты же обещал… После окончания проекта.

— Оставим это, — прогудел Кедров.

Он положил руки на край балюстрады и уставился на широкое зеркало Енисея. Казалось, он любуется природой, но Михаил понимал, что мысли Кедрова заняты совсем другим. Его уже здесь не было.

Аура взглянула на Соколова, словно хотела сказать: «Вот так всегда».

«Странный человек, этот корифей, — подумал Соколов. — Безнадежный. А она не понимает. Или примирилась?»

Аура чуть вздрогнула и обернулась. Ее глаза сказали вызывающе: «Каков бы он ни был, я люблю его…» Михаил смутился. Он понял, что девушка угадала его мысль. И ему вдруг захотелось помочь ей. Но он еще не знал, как это сделать.