Кирилл Кудряшов - Холод

Женя поморщился, смахивая с бровей и ресниц налетевший снег. В который раз огляделся вокруг, выискивая взглядом хотя бы еще одного такого же идиота, отправившегося на рыбалку в такую погоду. Идиотов не было… Собственно, не было вообще никого и ничего — только бесконечно сыплющийся снег, грозящий превратить его в некое подобие снежного человека. Берега, от которого он особо и не удалялся, также не было видно — все потонуло в снежной пелене.

— Поганый климат! — выругался Женя, легонько подергивая леску. — А с утра так хорошо было…

В самом деле, он не был ни героем, ни хроническим болваном, чтобы в такую погоду отправляться на подледный лов. Нет, это, конечно, здорово — сидеть вот так, под колпаком снегопада, не видя и не слыша ничего вокруг… Романтика… Но на фиг она ему нужна — ему хотелось всего лишь побаловать жену свежей рыбкой, да и вообще просто хорошо провести выходной день. Поэтому утром, порадовавшись солнышку, заливающему город ярким светом, он подхватил под мышку ледоруб, вооружился крючками, лесками и прочими атрибутами, необходимыми рыболову-любителю, и отправился на вокзал, ловить электричку до Обского моря. Видимо, надо было послушаться жену, которая пугала его идущим на Новосибирск циклоном… Подвела проклятая самоуверенность и тот факт, что прогнозы синоптиков сбываются, как правило, даже реже, чем астрологические. Поэтому все нормальные сибиряки давно научились предсказывать погоду с высокой долей вероятности по принципу «Завтра будет то же, что и сегодня».

Вчера был просто чудесный день, да и сегодняшнее утро не стало исключением — солнышко светит, морозец особо не докучает, клев хороший… И главное — рядом ни души! Это у него выходной, а нормальные люди в понедельник как раз на работу выходят, тихонько матерясь и вспоминая недобрым словом выпитое вчера спиртное. И тут — хоп! Ветрище налетел, словно ураган в гости пожаловал, тучи откуда-то набежали… Нет, даже не набежали — примчались, как бомжи на пивную бутылку, честное слово! Он уж всерьез подумывал о том, чтобы свернуть на фиг все свое хозяйство и отправиться домой всего с четырьмя не особо крупными рыбешками в рюкзаке, когда ветер стих также неожиданно, как и начался, правда за десять-пятнадцать минут жуткого урагана успев стянуть к Новосибирску уймищу туч. Ну, точнее, не совсем стих, а просто ослаб до категории «дует, но не сносит», что было в принципе вполне приемлемо.

Громадные тяжелые тучи повисли над городом, практически полностью скрыв солнце, и из них повалил снег, мгновенно окутав мир вокруг белой пеленой. Пожав плечами, Женя успокоился, в очередной раз закинул удочку и стал терпеливо дожидаться, когда же плавающая где-то подо льдом рыбка соизволит попробовать поданную ей закуску. Начавшийся снегопад его особо не волновал — сыплет себе и сыплет — это пускай в городе народ волнуется о том, что дороги заметет, что опять в пробках стоять и так далее. Ему же, хоть и не сильно приятно вот так сидеть и ловить на голову снежинки, в город, в эти самые пробки, хотелось еще меньше. Морозец хоть и крепчал с каждой минутой, но по-прежнему оставался сносным — в конце концов, что такое для истинного сибиряка какие-то двадцать — двадцать пять градусов. Так, мелочь. Жара! Пусть даже и на открытом просторе, в снег и ветер. Все равно мелочь!

Поплавок легонько дернулся, и Женя навострил уши, готовый подсечь в любой момент, но движение больше не повторялось — лишь иссиня-черная вода в лунке пришла в движение, как будто там, в глубине, проплыло что-то большое.

— Большая рыба… — мечтательно пробормотал Женя, вспоминая Хэмингуэя. — Где-то там, внизу, бродит моя большая рыба… Бродит, зараза, наживку нюхает, но не жрет. И правильно, не фиг жрать мою наживку всяким большим рыбам — все равно в лунку не пролезет, хоть задергайся.

Он никогда не был особо уж заядлым рыболовом, поэтому смутно представлял себе даже, что за рыбины лежит сейчас рядом с ним. Пескари? Караси? Ну, ясен пень, что не лососи, и бог с ним. Аналогично он не имел и ни малейшего понятия о том, какая рыба вообще водится в Обском море, и каковы ее предельные размеры.

Собственно говоря, именно это отчасти и было причиной того, что он выбрался на рыбалку утром понедельника, когда народу на льду либо мало, либо нет совсем. Не хотелось ударить в грязь лицом, когда его, рыболова с месячным стажем, спросят соседи по льду, что же он поймал, а он не сможет толком ничего ответить. В самом деле, завсегдатаи подледного лова, наверное, долго бы смеялись, скажи он им, что поймал пяток селедок… Наверное, потом предложили бы ему специальную наживку на килек в масле.

Но учиться никому не рано и никогда не поздно, правильно? И Женя свято следовал этому принципу, считая, что имеет полное право заделаться рыболовом в свои тридцать лет, при том, что раньше ловил рыбу только сачком в аквариуме.

Поплавок дернулся еще раз. Дернулся, и резко ушел под воду.

— Попалась, зараза! — радостно воскликнул Женя, дергая леску вверх, и вытаскивая из лунки… половину рыбины! Бедняга еще продолжала шевелить плавниками, медленно открывая и закрывая свой рот, но и не специалисту в области анатомии представителей класса рыб было бы ясно, что долго это продолжаться не может. Хвост рыбины попросту отсутствовал, и из туловища на снег сыпались кровавые потроха.

Чувствуя в руках предательскую дрожь Женя сорвал рыбу с крючка и отбросил как можно дальше в сторону, чтобы снегопад скрыл от него эти уродливые ошмотья.

— Тьфу, гадость! — он сплюнул на снег, стараясь стереть из памяти образ рыбьих кишок, выпадающих из половины туловища. — Дерьмо! Мерзость!

Он терпеть не мог готовить, и искренне завидовал жене Татьяне, которая могла одновременно потрошить рыбу и разговаривать с ним о том, что из этой рыбы можно будет приготовить. Женя не понимал, как можно без омерзения притрагиваться к этой пакости, соскабливать с рыбы чешую и разыскивать в ее брюхе молоки. Рыбу он любил, но либо живую, либо жареную… ну ладно, мертвая, но пойманная собственноручно — тоже сойдет, но уж точно не разрезанная пополам.

С этого момента можно было считать день испорченным окончательно и бесповоротно — никакой снегопад не мог подпортить настроение начинающему рыболову больше, этот жуткий улов. Желание закидывать леску по новой пропало начисто — словно ножом отрезало… Как ту рыбину…

Тем не менее, еще раз покосившись на свой немногочисленный улов, Женя вновь закопался в походном рюкзаке, разыскивая баночку с наживкой — тестом, замешенным по специальному рецепту бывалого рыболова. Затем, оторвал небольшой кусок теста и, насадив его на крючок, отправил в воду, вновь приняв позу Роденовского мыслителя. Рыбалка — рай для медитации — сиди и размышляй о смысле жизни, смысле смерти или смысле последней серии какого-нибудь латинского «мыла». Не прекращающийся снегопад только усиливал ощущение гармонии с природой, вот только вместо философских мыслей в голову лезли отнюдь не самые приятные, связанные, естественно, с проклятой половиной рыбы, вытащенной из лунки.