Василий Лобов - «На суше и на море» - 90. Фантастика

Андрей Дрозд, двадцатичетырехлетний командир «Колумба», сидел в штурманском кресле и рассеянно смотрел на экран обзорной системы. На вахте не разрешалось заниматься чем-либо посторонним, даже слушать музыку: опасность могла проявить себя сначала едва заметно и только потом перерасти в настоящую беду, разве так никогда не случалось в космосе? Но инструкции не запрещали предаваться воспоминаниям, и он снова и снова возвращался мыслями к не столь давним событиям…

Они могли бы переговорить по каналу личной телесвязи, однако профессор Игорь Сергеевич Торопов, директор Центра разведки, пригласил Андрея в свой кабинет.

— Рад вас видеть, — сказал он, приветливо улыбаясь. — Поздравляю с успешным окончанием Академии. Далеко не каждому удается получить диплом двойного отличия… Руководство Центра решило предложить вам место капитана на одном из кораблей дальней разведки.

Ничего подобного Андрей Дрозд услышать не ожидал. Его, необстрелянного юнца, едва успевшего окончить Академию, вот так, сразу, приглашают в разведку. И не стажером, не рядовым членом экипажа — капитаном! Невероятно!

— Вы удивлены? — наигранно-простодушно спросил профессор Торопов. — Конечно. Я понимаю… Самым тщательным образом проверив ваши показатели, мы пришли к выводу, что лучшей кандидатуры на освободившееся место не найти. Несомненно, вам не хватает опыта, но опыт — дело наживное. К тому же в этот рейс вы пойдете с людьми, побывавшими не в одной экспедиции, они вам помогут.

— Игорь Сергеевич… — только и сумел выдавить из себя Андрей.

— Итак, вы согласны. Иного я и не ожидал. Старт «Колумба» через два месяца. Всего хорошего.

Воспоминания Андрея были прерваны вдруг возникшим в нем ощущением, что на картинке экрана что-то едва уловимо изменилось. С его красивого, открытого лица моментально исчезла задумчивость, мозг начал работать с тем напряжением, которое появляется лишь в экстремальных ситуациях. Андрей впился глазами в экран. Корабль окружала все та же черная мгла, в ее глубине спокойно спали звезды. Тревога казалась беспочвенной. Но прошло пять минут, и он понял: постепенно уменьшается яркость звезд. Андрей решил, что барахлит электроника, и запросил компьютер:

— Малыш, что у нас с обзорной системой?

— Все системы в норме, — бесстрастно ответил компьютер.

— В чем же дело? — удивился Андрей. — Ну-ка вызови сюда команду.

Первым в рубку пришел Арвид Койно, бортинженер, — высокий, худощавый блондин с резкими чертами лица и пронзительно-синими глазами. Товарищи из разведки называли его «старый космический волк». Ему было уже за сорок, семьи он никогда не имел, на Земле чувствовал себя не в своей тарелке, болезненно перенося даже короткие разлуки с космосом, с «Колумбом», который и являлся его настоящим, единственным домом или скорее другом: Арвид относился к кораблю как к живому существу.

Следом за Арвидом в рубке появился Давид Шапиро, или просто Дэви, психолог, главная обязанность которого заключалась в поддержании на корабле нормального психологического климата. Это был очень мягкий и, казалось, очень податливый человек, его железная воля проявлялась лишь в нужную минуту. На чуть пухлых губах Дэви постоянно светилась улыбка, глаза смотрели на собеседника спокойно, доброжелательно. Его присутствие рядом действовало на людей успокаивающе. Он был всего на три года старше Андрея, и с первых же дней знакомства они стали друзьями.

— Смотрите! — Андрей показал рукой на экран.

— Что там? — Арвид говорил по-русски с легким прибалтийским акцентом, растягивая гласные.

— Ничего странного не замечаете?

— Нет, — немного помедлив, ответил Арвид.

— Нет, — Дэви покачал шапкой густых черных волос.

— Смотрите внимательнее.

— Что тебя беспокоит, командир? — спросил Арвид.

— Звезды, — сказал Дэви. — Кажется, они стали немного бледнее.

— Да, теперь я тоже вижу, — тихо сказал Арвид и спросил, чуть повысив голос: — Что говорит Малыш?

— Все системы в норме.

— Ты уже что-то решил?

— Думаю, нужно немного подождать. Садитесь.

Они расположились в креслах. Через несколько минут «угасание» звезд стало абсолютно очевидным.

— Малыш, — обратился к компьютеру Андрей, — отмечаешь ли ты уменьшение яркости звезд?

— Нет.

— И по-прежнему все системы корабля в норме?

— В норме, — подтвердил компьютер.

— Странно… Арвид, возможна ли какая-нибудь неисправность в системе обзора, которую бы компьютер не заметил?

— Теоретически. А практически, думаю, нет. Думаю, дело тут не в неисправности.

— В чем же, по-твоему?

— В том, что там. — Арвид ткнул пальцем в сторону экрана.

— Поясни.

— Все может быть… Например, искривленное пространство.

— Черная дыра? Но Малыш бы нам сообщил…

— А если мы подходим к коллапсирующей области Галактики?

— Хорошо, но почему тогда Малыш не отмечает «угасание» звезд?

— Наши корабли еще никогда к таким областям не приближались, мы только догадываемся об их существовании. Даже в периферийных районах гравитационного коллапса должны наблюдаться некоторые необычные эффекты, вы это прекрасно знаете. Боюсь, что это один из подобных эффектов.

— Неспособность электроники должным образом реагировать на действительность?

— Может быть.

— Или появление у людей галлюцинаций, — вставил Дэви.

— Ты считаешь, что у нас начались галлюцинации? — спросил Андрей.

— Возможно.

— Сразу у всех?

— Да.

— Чем они вызваны? Искривлением пространства?

— Или чем-то другим.

— Чем же?

— Пока не знаю. И это необходимо выяснить. Так или иначе, полагаю, нам нужно уйти в подпространство и вернуться сюда на малой скорости, чтобы иметь возможность в любую минуту повернуть назад.

— Арвид?

— Я предлагаю повысить энергоемкость защитных экранов и, понемногу сбрасывая скорость, продвигаться вперед.

— Но если мы хоть немного разрядим аккумуляторы, то уже не сможем мгновенно уйти в подпространство, придется ждать полного накопления энергии…

— Да.

— Арвид, все-таки сначала нужно осмотреть компьютер.

— Конечно. Но я уверен, что с компьютером все в порядке.

Андрей поднялся с кресла и в глубокой задумчивости прошелся по рубке. Ему, как командиру корабля, необходимо было немедленно принять какое-то решение, и от того, насколько оно окажется верным, возможно, зависело очень многое…