Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)

— Как насчет того, чтобы обслужить? — крикнул ему Мартин.

— Как насчет того, чтобы не так шуметь? — отозвался парнишка.

Мартин прикусил губу и съехал с шоссе, перехватывая рулевое колесо. Он взглянул на приборную панель.

— Прошу прощения, — сказал он мягко.

Парнишка подошел к автомобилю.

— Заправьте его, пожалуйста, — сказал Мартин.

— Сделаем.

— Я попросил прощения, — сказал Мартин.

— Я слышал, — ответил парнишка. — В таких машинах бывает система диагностики, верно?

Мартин кивнул и отдал ему ключи от бензобака. Парнишка подошел к машине сзади и отпер бак.

— Как насчет того, чтобы сменить масло и вообще все подтянуть? спросил Мартин.

— Сделаем, — отозвался парнишка. — Это займет около часа.

— Что ж, — сказал Мартин, — у меня куча времени.

Он повернулся и увидел на той стороне дороги табличку «Хоумвуд, 1,5 мили».

— Там впереди Хоумвуд, верно? — спросил Мартин.

— Точно, — отозвался парнишка.

— Я когда-то жил там. Вырос, если точнее. Я не был там восемнадцать… нет, двадцать лет.

Он вылез из машины, сунул руку в карман за сигаретами и обнаружил, что у него осталась всего одна. Перед заправкой стоял автомат, торгующий сигаретами. Мартин подошел к нему, купил пачку и вернулся к машине, продолжая говорить.

— Восемнадцать… двадцать лет. А вчера вечером я… я просто сел в машину и поехал. Достиг той точки, что… что надо было сматываться из Нью-Йорка. Еще одна деловая встреча, телефонный звонок, доклад… — он замялся, и смех его звучал пусто и устало.

— Так вы из Нью-Йорка.

— Точно. Из Нью-Йорка.

— Смотрю я на вас все время, — сказал парнишка. — Едете в деревню, держите не меньше ста миль в час. Остановились на красный, потом кто-то другой тронется на зеленый чуть раньше — и для вас весь день насмарку. Господи, как можно так жить?

Мартин отвернулся и повертел зеркало заднего вида.

— Да, — сказал он. — Вроде бы притерпишься, а потом наступает июньский вечер — и вдруг срываешься с места. — Он снова взглянул на табличку через дорогу. — Полторы мили, — пробормотал он. — Можно дойти пешком.

— Кому как, — возразил парнишка.

Мартин усмехнулся.

— А нью-йоркским чиновникам из красных спортивных автомобилей?

Парнишка пожал плечами.

— Я вернусь за машиной позднее, — усмехнулся Мартин. — Полторы мили можно пройти пешком!

Он снял пиджак, закинул его за спину и двинулся по дороге на Хоумвуд. Городок лежал всего в полутора милях… и двадцати годах.

Мартин вошел в аптеку и замер у двери в прохладном полумраке.

Все было точно так, как он помнил. Узкое высокое помещение со старомодным сатуратором с одной стороны и стойкой — с другой.

Дерeвянная лестница, которая вела с крохотного балкона в маленькую контору. Там, вспомнил Мартин, обычно дремал мистер Уилсон, владелец аптеки. Полный невысокий человек в очках с толстыми стеклами протирал стаканы из-под газировки и улыбнулся Мартину из-за фонтанчика.

— Чего пожелаете? — спросил он.

Мартин взглянул на плакаты на стенах, старомодные светильники под потолком, два больших потолочных вентилятора. Он подошел к стойке и сел. Пять стеклянных кувшинов с дешевыми леденцами стояли там, где, как он помнил, им полагалось быть.

— Вы все еще делаете шоколадную газировку? — спросил он продавца. Тройные порции?

Мартин улыбнулся с извиняющимся видом.

— В этой аптеке я провел половину жизни, — сказал он. — Я здесь вырос. И, сколько помню, всегда заказывал одно и то же: газировку с шоколадным мороженым. Мороженого — три ложки. И это стоило десять центов.

Маленький человек посмотрел на него слегка насмешливо, и Мартин вгляделся в его лицо.

— Знаете, — сказал он, — мне кажется, что мы знакомы. Мы не могли встречаться раньше?

Продавец пожал плечами.

— Просто у меня такое лицо.

— Это было давно, — сказал Мартин. — Восемнадцать… двадцать лет тому назад. Я тогда уехал. — Он засмеялся зароившимся вдруг мыслям. — Я не пожалел бы доллара за каждый час, проведенный у этого фонтанчика. От того времени, когда я учился в средней школе, и до третьего курса института. Он повернулся на крутящемся стуле и поглядел на чистую, залитую солнцем улицу за окном. — Город тоже кажется прежним. — Он повернулся к продавцу. Знаете, это просто изумительно. Двадцать лет прошло, а все осталось по-старому.

Маленький человек в очках сделал газировку с мороженым и протянул ему.

— С вас дайм. [23] Дайм — 10 Центов.

Мартин полез в карман, но вдруг рука его замерла.

— Дайм-? — спросил он недоверчиво. И поднял большой, щедро наполненный стакан. — Три ложки?

Продавец рассмеялся.

— Мы всегда так готовим.

Мартин рассмеялся в свою очередь.

— Этак вы по миру пойдете. Никто не продает больше газировку за десять центов.

На мгновение повисло молчание, потом продавец сказал:

— Никто? Да откуда же вы?

Мартин принялся за мороженое.

— Из Нью-Йорка, — ответил он между глотками. — Эй, да у вас прекрасное мороженое!

Продавец положил локти на прилавок.

— Вкусно? — спросил он.

— Великолепно. — Мартин докончил мороженое и одним глотком расправился с оставшейся газировкой. Потом покачал головой. — Словно никуда и не уезжал. Это было здорово.. — Он повернулся и обвел взглядом комнату. Забавно, — проговорил он. — Как много воспоминаний бывает связано с каким-то местом. Я всегда думал, что, если когда-нибудь вернусь сюда, здесь все будет по-другому.

Аптека глядела на него. Стойка, полки, плакаты и светильники.

Вентиляторы. Они глядели на него, словно старые друзья.

— Такое впечатление, — задумчиво проговорил Мартин, — словно… словно я ушел отсюда вчера. — Он поднялся со стула и принялся машинально крутить его туда-сюда. — Словно я ушел отсюда вчера вечером. — Он улыбнулся продавцу. — Я готов поверить, что мистер Уилсон сидит сейчас в конторе и дремлет, как он это делал обычно, пока был жив.

Он не заметил, как вздрогнул при этих словах продавец.

— Это одно из самых ярких моих воспоминаний: старина Уилсон, дремлющий в своем большом удобном кресле за той дверью. Старина Уилсон… да будет земля ему пухом.

Он полез в карман, вытащил доллар и положил на стойку. Продавец удивленно посмотрел на него.

— Это же бак! [24] Бак — доллар.

Мартин улыбнулся, щелкнув ногтем по стакану.

— Это, — он обвел комнату взглядом, — и это все — оно стоит того.

Он вышел в знойное лето. Продавец постоял немного, пожал плечами, потом поднял крышку бачка с шоколадным сиропом и заглянул внутрь. Аккуратно закрыл бачок, вышел из-за прилавка, поднялся по лестнице и тихонько постучал в дверь.

— Да? — спросил заспанный голос.

Продавец приоткрыл дверь на несколько дюймов.