Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)

— Не обращайте внимания на полицейских. Езжайте в больницу.

Водитель посмотрел на двадцатипятицентовик, затем снова на Бизли и сказал:

— Либо вы платите как следует, либо я поеду так, словно везу в машине грудного младенца!

Они прибыли в больницу через двенадцать минут, быстро проскочили мимо репортеров, заполонивших коридор, и лифтом поднялись на тот этаж, куда перед этим был доставлен Кейси. Они поспели к самому концу осмотра, чуть не сбив с ног санитара.

— Болван, — выругался Лягушачий Рот, устремившись к кровати.

Доктор снял стетоскоп и повесил его на шею.

— Вы — отец? — спросил он Мак-Гэри.

— Отец, — сдавленно засмеялся Лягушачий Рот. — Я ближе, чем любой отец.

Только сейчас он наконец заметил, что доктор Стилман спокойно сидел в уголке, лупая глазами, как добрый старый филин, битком набитый мудростью, спрятанной под перьями.

— Видите ли, джентльмены, я не нахожу никакого перелома, профессиональным голосом заявил врач. — Никакого сотрясения. Рефлексы кажутся нормальными…

Бизли выдохнул. Словно мощный порыв северного ветра прокатился по палате.

— Я снова могу дышать, — сообщил он всем.

— А у меня в голове только одно и вертелось, — сказал Лягушачий Рот. Прощай, Кейси! Прощай, знамя! Прощай, чемпионат! — Он безнадежно покачал головой. — И прощай моя карьера! — взял запястье кеиси и пощупал пульс.

— Да, мистер Кейси. — он лучезарно улыбнулся, глядя в бесстрастное лицо и немигающие глаза, — я полагаю, что ты в хорошей форме. Хотя, скажу тебе, когда я услышал, как мяч ударил тебя в висок, я спрашивал себя, как…

Он неожиданно замолчал. Его пальцы настойчиво шарили по запястью. Глаза широко раскрылись. Через мгновение он приподнял пижаму Кейси и трясущимися пальцами начал ощупывать грудь.

Спустя еще мгновение он встал, вынул носовой платок и вытер лицо.

— В чем дело? — нервно спросил Лягушачий Рот. — Что-то не так?

Врач опустился на стул.

— Ничего не случилось, — мягко сказал он. — Ничего. Все прекрасно Только вот…

— Что «только вот»? — подался вперед Бизли.

Врач показал пальцем на кровать.

— А то, что у этого человека нет пульса вообще. Никакого сердцебиения. — Затем он посмотрел на потолок. — Этот человек, — сказал он, срываясь на фальцет. — Этот человек не живой!

В комнате воцарилась абсолютная тишина. Потом послышался мягкий звук, когда тело Бизли сползло на пол, и опять — тишина.

Первым ее нарушил доктор Стилман.

— Мистер Мак-Гэри, — сказал он спокойно и твердо, — я верю, что сейчас он придет в себя.

Бизли открыл глаза.

— Ну что, Мак-Гэри, псих ненормальный, чего ты еще скажешь?

Лягушачий Рот затравленно оглядел комнату, словно ища еще одну кровать. Он выглядел больным.

— Бизли, — жалобно простонал он. — Вы не сделаете этого. Или Хейси, или все пропало. Боже, какой подающий! Он был единственным из всех найденных мной игроков в бейсбол, который ничего не ел.

Стилман откашлялся и обратился к врачу: — Я думаю, что вам следует знать, прежде чем вы предложите осмотр, что у Кейси нет пульса и сердце не бьется… потому что у него никакого сердца нет. Он — робот!

Раздался звук еще одного падения. Бэртрам Бизли снова хлопнулся в обморок. На этот раз, похоже, надолго.

— Кто? — недоверчиво спросил врач.

— Это правда, — сказал Стилман. — Робот.

Врач ошеломленно уставился на лежащего на кровати Кейси, который ответил ему безмятежным взором.

— Вы уверены? — спросил врач очень тихо.

— Ну еще бы, Я сам построил его.

Врач медленно снял пиджак, затем галстук. Он ДВИНУЛСЯ к кровати, глаза его странно расширились и блестела.

— Кейси, — заявил он, — вставай и раздевайся. Слышишь меня. Вставай и раздевайся.

Кейси встал и разделся, а двадцать минут спустя врач открыл окно и свесился наружу, чтобы подышать вечерним воздухом. Затем он повернулся, снял с шеи стетоскоп и уложил в свой саквояж. Он забрал с ночного столика аппарат для измерения давления и сунул его туда же. Про себя он отметил, что неплохо бы сделать рентгеноскопию, как только все покинут помещение, но знал, что для этого, в общем-то, нет оснований, потому что все было совершенно очевидно.

Человек на кровати вовсе не был человеком. Это был ангел господень или исчадие ада — что угодно, но человеком он никак не был. Врач закурил сигарету и оглядел комнату.

— Учитывая сложившиэся обстоятельства, — сказал он, — боюсь, мне придется поставить в известность уполномоченного по бейсболу. Это единственно возможный этический поступок.

— Что вы считаете этичным в этом деле? — спросил его Мак-Гэри. Какого рожна вам надо? Вы что, болельщик «Гигантов»?

Врач не ответил. Он сгреб кипу бумажных листов, на которых делал заметки, и запихал их в карман. В уме он пробежал список медицинских обшеств и организаций, которые следовало бы проинформировать. Неплохо бы также ввести три-четыре абзаца о первом механическом человеке в монументальный труд, который он пишет для медицинского журнала. Врач вошел в раж. Он прошествовал к двери, неся свой черный саквояж, улыбнулся и вышел. Голова его занята была исключительно мыслями о том, как на все это отреагирует Американское медицинское общество. Единственным звуком в комнате было теперь тяжелое дыхание Бизли. Потом Мак-Гэри направился к лежащему на кровати Кейси.

— Кейси, — безнадежным голосом сказал он. — Ты не мог бы подвинуться?

Один из интернов в палате для рожениц был скор на ногу, поэтому газета «Дейли Миррор» получила эту информацию раньше других. А две телефонные службы приняли ее двадцать минут спустя, и к шести часам следующего дня весь мир знал о Кейси, механическом человеке.

Несколько научных светил были уже на пути из Европы в Америку, а доктора Стилмана и Кейси в номере Нью-Йоркской гостиницы осаждала армия репортеров и фотографов. Трое астронавтов с мыса Канаверал — экипаж легендарной ракеты, сфотографировавшие Луну, с изумлением обнаружили, что сообщение о их подвиге появилось всего лишь на двенадцатой странице вечерних изданий, потому что все первые одиннадцать страниц были посвящены исключительно обещанной уполномоченным по бейсболу пресс-конференции, который объявил, что примет решение по Кейси не позже, чем к ужину.

В 4-30 того же дня уполномоченный сидел за своим столом, постукивая по столешнице кончиком карандаша. Секретарша принесла ему папку с бумагами, и за короткий промежуток времени, пока она открывала дверь, он мог увидеть толпу репортеров в коридоре.

— Что делать с репортерами? — спросила секретарша.

Мак-Гэри Лягушачий Рот, сидевший на стуле рядом со столом, высказал предположение, что можно было бы с ними сделать, или, точнее, что они сами могли бы с собой сделать. Потрясенная секретарша вылетела из комнаты. Уполномоченный откинулся на стуле.