Галина Полынская - Патриций

– Скорей бы уж ты смог нам рассказать, – задумчиво произнес Алмон, глядя на бледное лицо юноши, – что было в записи? Что едва не погубило тебя?

Дракула постучал и приоткрыл двери.

– Вы звали меня, Повелитель?

– Присаживайся, – кивнул Георг, – хочу поговорить с тобой.

Вампир осторожно примостился на край кресла, вглядываясь в лицо Патриция в надежде угадать, зачем же он его позвал. Владыка сидел в черном кресле, выполненном в виде шести изломанных крыльев в Зале Первой Птицы. В камине из черных обуглившихся птичьих тел полыхал огонь, а в потолочном пространстве парила гигантская Первая Птица с надломленными крыльями и печальными глазами обруганного Бога.

– Дракула, – произнес Георг, глядя на эту Птицу, – у тебя есть друзья?

– В каком смысле? – растерялся вампир.

– В обыкновенном. У тебя есть дорогие твоему сердцу люди? Можешь не лгать, что это я, Палач и преданность Империи Марса. Есть у тебя друзья или нет?

– Как вам угодно, Повелитель…

– Дракула, – вздохнул Георг, беря черный бокал с птичьего стола, – что же с тобой случилось, а? Я не дал тебе умереть на Земле, вывел тебя из подземелья, а твоим убийцам лишь привиделась твоя смерть. Хочешь узнать, зачем я это сделал? Зачем наблюдал за тобой, зачем помогал в твоих войнах, зачем я столько времени провел на твоей планете?

– Я помню ваш дом в Константинополе, – вампир тоже взял бокал и налил себе вина. – Я даже не подозревал тогда, кто вы на самом деле. С вами еще была прекрасная женщина…

– Мать Анаис, – кивнул Владыка, – моя единственная жена. У тебя хорошая память, Дракула. Знаешь, почему я так долго пробыл на Земле рядом с тобой? Я уважал в тебе сильную духом личность, воина, способного воспротивиться своему Богу, способного превратиться из ревностного христианина в чудовище и вампира. Ты добровольно обрек себя на вечность страданий и мук. Ты был личностью, свободной и независимой. После потери близкого, любимого человека, ты не стал хныкать, спиваясь в подворотне, ты пошел против излюбленной несправедливости Бога, против его изощренных издевательств над теми, кто жертвует всем во имя Его. Ты стал королем зла на Земле, королем вампиров, ты остался воином.

Я вывел тебя из твоего замка в Трансильвании, забрал на Марс. Ты помнишь, как часами мы беседовали, не замечая течения времени? Ты спорил со мной, я спорил с тобой, помнишь, как я ценил и уважал твое мнение, твою точку зрения? Ты был постоянно голоден, но не крови ты жаждал, а действия. Ты не мог находиться в состоянии покоя, ты хотел изведать весь мир, разобраться в нем, как в самом себе.

Дракула, ты был так свободен, что я не мог не восхищаться тобой. Что случилось теперь, Дракула? Что стало с тобой? Почему тебя устраивает то, как ты живешь, почему ты позволяешь так себя унижать? Почему ты позволяешь мне так унижать тебя? Раньше ты уважал, но не боялся меня, а теперь в тебе говорит только страх, безотчетный, раболепный страх. Ты даже не можешь ответить, есть ли у тебя друзья. Я это сделаю вместо тебя: у тебя нет друзей. Нет ни одного человека, любящего или уважающего тебя. У тебя их нет и никогда не будет. Ты все растерял, ты полностью деградировал и умер как личность, которой я когда-то восхищался. Все эти годы я держал тебя во Дворце по старой памяти, надеясь, что рано или поздно ты взбунтуешься, воспротивишься, и тогда я смогу протянуть тебе руку и сказать: «С возвращением, Дракула, я рад снова видеть тебя». Но я устал ждать. Ты противен мне. Мне не нужен завистливый раб, мне нужен тот Дракула, который был способен подвести свою душу под вечное проклятие. Теперь ты снова свободен. Уходи, я не держу тебя.

– Хорошо, – вампир смотрел в глаза Георгу, – я уйду, но прежде я тоже хочу кое-что сказать вам. Я частенько думал об этом, удивляюсь, что не разучился думать вовсе. Вы живете в аду, Владыка, в кошмарном аду собственной души. Зачем вы зовете в него других? Они не спасут вас, сколько бы жизней не положили вы на этот алтарь. Вы хотели иметь в моем лице хоть какое-то подобие друга или компаньона. Говорите, что уважали во мне сильную духом личность? А разве не вы сломали этот дух и растоптали эту личность? Из века в век вы коверкали мою и без того исковерканную душу, пытаясь доказать мне, а прежде всего и себе самому, как вы велики, всемогущи и, черт побери, счастливы. Вы хотели, чтобы я восхищался вашей беспредельной властью и бесконечной силой, хотели получить мою преданность и вечное сотрудничество, а добились только того, что я стал вас бояться и, в конце концов, возненавидел. Да, я бесконечно уважал вас, был безмерно благодарен за то, что вы подарили мне новую жизнь, забрав на Марс, но если бы я знал, какова она будет, я бы вцепился в свой осиновый кол и звал бы на помощь своих душегубов только для того, чтобы остаться там, в земле Трансильвании, чтобы вы не смогли спасти меня.

– Ты хотел бы вернуться обратно в то время и в тот дом, где тебя убили? – Патриций печально взглянул на старого вампира.

– Да, – твердо ответил Дракула. – Да.

Дениса перенесли в каюту и уложили в кровать. Ластения присела рядом, взяв руку юноши в свои ладони.

– Дэн, – тихонько произнесла она, – ты слышишь нас? Милый, проснись.

Он открыл глаза и непонимающе посмотрел на склонившиеся над ним лица друзей.

– Дэн, – сказал Сократ, – ты помнишь, что случилось?

– Да, – взгляд его прояснился. – Ребята, я должен вам сообщить…

– Дэн, тебе еще нельзя разговаривать и волноваться, – остановила его Ластения.

– Нет, я обязательно должен сказать, – Дэн с трудом приподнялся на локтях, – это не наша Анаис, ее подменили там, на Кирасе. Двойника надо немедленно схватить, он должен знать, где настоящая Анаис.

– Ну вот, – недобро улыбнулся Алмон, – все встало на свои места. А я-то все никак не мог понять, что же меня постоянно настораживает в ней. Ластения, Терра, оставайтесь с Дэном, а мы с Сократом пойдем, побеседуем с нашей гостьей.

Они поднялись наверх и вскоре выяснили, что ни Анаис, ни Макса на корабле нет, а из «лодочного» отсека исчез один аппарат.

– Они сбежали! – Сократ треснул кулаком по пульту управления. – И мухоед с нею умотал! Вот гад неблагодарный!

– Еще бы, он же хочет стать королем Марса, – усмехнулся полуволк. – Ты что, Сократ, такой шанс упускать. Постой-ка… – Алмон заглянул под пульт.

Потайной сейф, где хранился Глаз Идола, оказался пуст.

– Думаешь, мы дотянем на ней до Марса? – беспокоился Макс.

– Конечно нет, это слишком далеко, – девушка уверенно вела «лодку». – Нас подберет корабль Патриция. Видишь точку на экране? Это он. Корабль движется навстречу и скоро возьмет нас на борт.