Николай Томан - В мире фантастики и приключений. Выпуск 1. 1959 г.

– Пройдемте в первый вагон.

– Прошу вас молчать обо всем, что вы видели.

– Будет исполнено, - ответил начальник поезда. Он понял серьезность дела. - Никому не рассказывайте, товарищ Федоров.

– Не маленький, - ответил проводник вагона.

В управлении пограничной охраны всегда дежурил кто-нибудь из ответственных работников. Полковник Медведев, выслушав донесение Артемьева, немедленно связался по телефону с квартирой Свиридова, а генерал тут же позвонил Леонидову.

Артемьев получил короткий приказ - продолжать путь в Москву, а к старшине Грачеву ни в коем случае не вызывать врача.

– Итак, вы вышли из купе и увидели Джеффриса, - сказал Артемьев. - Что было дальше?

– Я вышел потому, - ответил старшина, - что он не уходил, и я считал, что больше оставлять вас в неведении нельзя. Я ведь не знал, что вам все уже известно. Он стоял у окна. Повернулся и пристально осмотрел меня с головы до ног. Потом спросил: “Куда вы идете?” Я ответил. “Зачем?” - спросил Джеффрис. Я сказал и это. Понимал, что говорить нельзя, и все-таки отвечал. “Сколько человек в поезде следят за мной?” Я сказал, что трое. Тогда он приказал мне вернуться в купе. Я вернулся и почувствовал, что падаю. Больше ничего не помню.

– Вы вышли одетым?

– Да, я не раздевался.

– Вот тут-то вы и совершили ошибку. Джеффрису безусловно бросилось в глаза, что человек, полтора часа тому назад ушедший спать, полностью одет и явно не ложился. Остальное понятно.

Артемьев, Васильев и Грачев находились в рабочем кабинете профессора Леонидова. Они были направлены сюда генерал-полковником Свиридовым сразу после приезда в Москву.

– Прежде всего надо вернуть вам память, - сказал генеоал.

Хотя Артемьев, по-видимому, ни разу не встречался с Джеффрисом, но и ему пришлось подвергнуться “очищению”. “На всякий случай, - сказал Свиридов. - Может быть, вы видели его, но забыли об этом”.

И вот, пройдя через руки профессора, Васильев, Грачев и… Артемьев вспомнили все, что случилось с ними.

Старший лейтенант мысленно увидел картину прошлого - снежную равнину, гряду кустарника и фигуру Джеффриса на лыжах, стоявшего рядом с ними.

Грачев вспомнил то же.

А Артемьев…

Это было самое неожиданное и удивительное.

С отчетливой ясностью полковник вспомнил свой разговор с проводником и начальником поезда. А тут же, в коридоре вагона… стоял Джеффрис.

Австралиец не сошел с поезда. Остановка экспресса была тактическим маневром, рассчитанным на отвлечение внимания. Он остался и доехал на этом же поезде до Москвы.

Ошеломленный полковник немедленно позвонил Свиридову.

– Я это знаю, - ответил генерал. - Такой трюк с его стороны мы предугадывали. На московском вокзале Джеффриса встретили, и сейчас он находится под надзором. Надо выяснить, нет ли у него сообщников.

– Чудовищная сила! - заметил Артемьев. Леонидов улыбнулся.

– На всякую силу можно найти управу, - сказал он.

Они долго оставались в кабинете профессора, слушая его увлекательный рассказ о гипнозе и “усилителе внушения”. А когда собрались уходить, зазвонил телефон.

Леонидов сиял трубку.

Пограничники видели, что его брови сдвинулись, а на лице появилось выражение озабоченности.

– Нет, - сказал он. - Достаточно одного. Еще минуты две он внимательно слушал.

– Хорошо! Я думаю, что не придется. Передаю трубку.

Артемьев услышал голос Свиридова.

– Останьтесь с профессором Леонидовым, - сказал генерал. - Он вам все объяснит. В случае неудачи я приказываю вам ликвидировать Джеффриса. Васильева и Грачева направьте в управление.

– Слушаюсь.

– Как только все кончится, позвоните мне. Будьте осторожны. Желаю удачи!

Генерал повесил трубку.

Артемьев передал своим спутникам приказание Свиридова.

– Вам не следует выходить через главный подъезд, - сказал Леонидов. - Я вас провожу.

Он вернулся минут через пять.

– У нашего института есть выход в переулок. Я думаю, что их не заметили.

– Что случилось?

– Джеффрис находится где-то здесь. По-видимому, он хочет, не теряя времени, взяться за меня. В наш институт нельзя пройти без пропуска, но он пройдет легко.

– Что вы будете делать?

– Ждать. Джеффрис появится очень скоро. Ему нет расчета терять время.

– Но он может войти в любую минуту, - сказал Артемьев, невольно оглядываясь на дверь.

– Мы узнаем об этом своевременно. Как только он войдет в институт, мне сообщат об этом люди, которые специально поставлены мною так, что он их не увидит.

– Но ведь Джеффрис вооружен своим аппаратом. Не лучше ли вам так же вооружиться?

– Этого никак нельзя сделать. Наш аппарат находится в клинике. Переносных у нас нет. Они нам совершенно не нужны.

В дверь постучали.

– Войдите, - сказал Леонидов.

В его голосе не чувствовалось ни малейшего волнения.

В кабинет вошел пожилой полный мужчина.

– Познакомьтесь, - сказал профессор. - Мой ассистент и ближайший помощник - доцент Пушкарев Семен Игнатьевич. Полковник Артемьев.

Пушкарев вопросительно посмотрел на Леонидова.

– Противник приближается, - сказал профессор. - Будем действовать. Видите ли, - повернулся он к Артемьеву, - я допускаю, что Джеффрис выйдет победителем в нашем поединке. Тогда он может внушить мне все, что ему вздумается. На этот случай я и принял некоторые меры. Семен Игнатьевич будет находиться в соседней комнате, откуда все хорошо слышно. Если понадобится, он вернет меня в нормальное состояние.

– Мы с вами останемся здесь?

– Да, конечно. Вам надо спрятаться так, чтобы он вас не заметил. Я встану за дверью. Нападение должно быть неожиданно для него. В случае его победы вы знаете, как надо действовать.

– Я хорошо стреляю, - просто ответил полковник.

– Но, допустим, что вы промахнетесь? - спросил Пушкарев.

– Тогда, - ответил Леонидов, - вам придется лечить нас обоих. Не предпринимайте ничего, пока Джеффрис не получит от меня все, что ему надо, и не выйдет из кабинета. Из института он все равно не уйдет. Генерал-полковник сказал мне, что здание окружено “невидимой стеной”.

– Подождем! - сказал Артемьев.

Ассистент профессора ушел в комнату, расположенную рядом с кабинетом, и запер за собой дверь на ключ.

Леонидов мерными шагами ходил от двери к столу и обратно. Он молчал, и Артемьев, понимая, что ему необходимо сосредоточиться, не беспокоил его вопросами.

Профессор был чуть бледнее обычного, но спокоен.

Артемьев не сомневался, что наступила решительная минута. Раз генерал предупреждает, значит Джеффрис именно сейчас намерен осуществить свой замысел. Поспешность его понятна. Он знает, что обнаружен и что его ищут. Вероятно, он хочет как можно скорее убраться из Москвы и Советского Союза.