Галина Полынская - Алмон

— Теперь можно, а то я не могу красиво выражать свои мысли на голодный желудок…

— И трезвую голову, — закончила Терр-Розе. — Выкладывай!

— Значит так, Алмон сказал, что мог бы отменить все приказы по Сатурну, отозвать спецштатовцев в том случае, если бы не было Патриция… — толстяк обвел взглядом всех присутствующих.

— Хочешь сказать, что мы должны убить Георга? — сузились зрачки Терр-Розе.

— Нет, я так не хочу говорить.

— А что тогда?

— Мы можем устранить его на время и, если все получится, то на очень, очень долгое время. Патриция можно посадить в Галактическую Тюрьму.

В Деревянной Столовой воцарилась тишина.

— С чего ты взял, что это возможно? — осторожно поинтересовалась Терра и украдкой посмотрела на Анаис. Застывшее лицо девушки ничего не выражало. Из солнечных глаз Ластении неожиданно брызнули слезы.

— Простите меня, — всхлипнула девушка, — я не могу больше…

Алмон протянул ей салфетку.

— Спасибо. Когда же этот кошмар закончится? Неужели Патрицию мало того, что я потеряла всю семью, Сатурн пережил войну, все мы пребываем в постоянном страхе и не ведаем, что ожидает нас завтра? Этого недостаточно? Надо еще уничтожить мою родину таким ужасным способом? Уничтожить всё — королевскую династию, историю, культуру, в конце концов, одну из самых красивых планет Системы? Чего он добивается? Патриций ведь знает, что с нами Алмон, что Алмон нас не бросит, и мы будем бороться…

— Простите меня все, — вмешался Дэн, — все время забываю спросить: а кто такой Патриций?

— Правитель Марса, — ответил Алмон.

— И мой отец, — добавила Анаис. — Я тебе позже все расскажу.

— Я не хочу никого сажать ни в какие тюрьмы, — Ластения смахнула с ресниц слезы. — Неужели нельзя как-то договориться? Я же беседовала с ним, он произвел впечатление очаровательного, умного мужчины с прекрасным чувством юмора! Он и так уже разрушил мою жизнь, неужели я не смогу вымолить у него жизнь для моей планеты? Не может быть, чтобы с ним не возможно было договориться! Я отдам ему всё, всё, что у меня осталось, сама уеду, куда он скажет… — Ластения опустила голову на руки и разрыдалась.

Алмон с Сократом переглянулись, Анаис молчала, Терра снова закурила.

— Простите, Терр-Розе, — прошептал Денис, — можно еще сигаретку попросить?

Королева протянула ему миниатюрную плоскую шкатулку украшенную мозаикой. Алмон пересел в соседнее с Ластенией кресло и осторожно погладил ее рассыпавшиеся по плечам шелковые волосы.

— Я поговорю с ним, Ластения, — сказал полуволк, — я…

— Я уже сделал это, — толстяк наполнил свой бокал до краев, — я говорил с Патрицием сегодня ночью. Уже много лет я нахожусь в межсистемном розыске, особенно моей персоне обрадовался бы Спец. Штат. Я предложил Патрицию себя, свою добровольную сдачу властям Империи, лишь бы только он оставил всех в покое, сказал, что он может меня порезать на куски в Малахитовой Зале и съесть, буду только рад доставить ему гастрономическое удовольствие. Он выслушал меня, улыбнулся и молча погасил Шар Лицезрения.

— И я с ним говорила, — медленно произнесла Терра, разглядывая струящийся в солнечном воздухе дым, — предлагала примерно то же самое, и мне он тоже не ответил.

— Может, отдать ему Глаз Идола? — слабым эхом прозвучал голос Анаис. — Алмон, если я… если мы с тобой вернемся во Дворец — этого ему будет достаточно?

Черты лица полуволка окаменели, карие глаза сделались темно-красными. Он резко встал из-за стола и вышел из Деревянной Столовой.

За столом с Георгом сидел Лестон-Руви — начальник первого отдела Спец. Штата, отвечающего за Системную безопасность: строгий черный костюм, жесткая седина, острые «лучики» в уголках улыбчивых травянистых глаз. Патриций сидел в халате, босиком, курил и смотрел на бокалы, искрящиеся в солнечных лучах, пробившихся сквозь щели синих портьер.

— Значит, говоришь, дела хорошо идут…

— Да, Георг, справляемся, хотя без Алмона, конечно, тяжело. Вы не подобрали ему замены?

Патриций поднял на него взгляд.

— Руви, а ты кем мог бы его заменить? У тебя есть кандидаты?

— Пока нет.

— Вот именно.

— Но Организация не может всю оставшуюся жизнь работать без главы с одним Советом. Вы не хотите ее возглавить?

— Не хочу.

Повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом фонтана из соседней бледно-зеленой залы.

— Руви, ты вроде с Алмоном хорошо ладил?

— С ним все хорошо ладили.

Сигарный дым распадался на невидимые волокна в густой синей тишине, глаза Патриция казались серыми и уставшими в этом бесконечно синем интерьере.

— Ты мог бы поговорить с Алмоном? Мог бы попросить его вернуться в Организацию?

— Если вы мне прикажете, то — да.

— А без приказа?

— Нет.

— Почему?

— Я могу не отвечать?

— Ну, вот, превосходно… — вздохнул Сократ, когда за Алмоном захлопнулась дверь.

— Друзья мои, — Ластения вытерла покрасневшие глаза салфеткой, — спасибо вам за то, что вы хотите сделать для меня и моей планеты, но никогда, слышите, никогда я не позволю вам жертвовать собою, ни за что на свете… — её губы снова задрожали.

— Лапушка, только не плачь, — сказал Сократ. — Я перебрал массу вариантов, Галактическая Тюрьма — это самое оптимальное, что нам остается, у нас нет другого выхода.

— Это… — откашлялся Дэн, — как у нас тюрьмы?

— Нет, как у нас.

Сократ посмотрел на Анаис, она сидела, опустив плечи. — Мы можем подать прошение в Высший Суд, — продолжал толстяк, — Патриция обязательно осудят и он на какое-то время потеряет власть. Алмон, можно сказать, второй человек в Системе после Георга, не считая Анаис…

— Почему « не считая Анаис ?» — Анаис посмотрела на толстяка холодными зелеными глазами. — Почему меня никто никогда несчитает? Я вообще есть на этом свете или меня нет?

— Анаис, пожалуйста, — взмолилась Ластения, — прошу, не ссорьтесь, только не сейчас.

— Вы, конечно, не поверите, что мне может понравиться хоть что-то, исходящее из уст Сократа, — задумчиво произнесла Терра, — но, кажется, он все-таки прав. Анаис, скажи, что ты думаешь?

— О чем? — она перевела взгляд на королеву. — О том, как бы посадить отца в тюрьму? Как бы получше это сделать?

Она поднялась из-за стола.

— Ты-то куда?! — возопил Сократ.

— Поищу Алмона.

Анаис вышла из Столовой, бесшумно прикрыв за собою дверь.

— Я вот так вот слушаю, анализировать пытаюсь, — сказал Денис, — но если судьба целой планеты, ее многочисленных, как я понял, обитаемых спутников, а также судьбы всех нас зависят от того, посадят ли одного человека в тюрьму, то я не понимаю, чего так долго терзаться?