Галина Полынская - Алмон

— Подарка? — Сократ лукаво прищурил шоколадные глаза. — Ты нам подарок приготовила? Большой? Красивый? Дорогой?

— Не очень большой, не особо дорогой, — улыбнулась девушка, — но очень красивый. Вам понравится.

— Дракула, может не надо? — Палач смотрел на старого вампира. Они стояли у дверей кабинета Патриция. — Я не хочу туда идти.

— Воля твоя.

Облаченный в роскошные алые одежды старик будто стал выше ростом и шире в плечах, казалось, бледное лицо Дракулы даже излучает холодное, остро отточенное сияние. Он толкнул тяжелые кабинетные двери, и дохнуло терпко-пряным: сигарным дымом, пропитавшим собою каждый кабинетный уголок, да запахом уникального дерева сугрета, так часто горевшего в камине. Палач стоял на пороге, смотрел на инкрустированные стены, резной потолок, портьеры, прикрывающие хрустальное окно, письменный стол, кресло… и не мог найти в себе силы сделать шаг вперед. Дракула, тем временем, присел в кресло и принялся передвигать предметы, стоявшие на столе. Взял пепельницу из черного стекла, осмотрел ее со всех сторон и отставил прочь. Взял кубок, украшенный Драгоценностями Космоса, зачем-то понюхал его и тоже отставил. После взялся за бумаги.

— Дракула, уйдем отсюда, прошу тебя.

— Куда? — вампир поднял взгляд на молодого человека. — Куда это я должен уходить из своего дома? И чего ты всё на пороге стоишь?

Палач не двинулся с места.

— Дракула, мы не имеем права здесь находиться.

— Мы имеем. И только мы имеем право находиться здесь. Патриций сказал, что мы и никто другой должны оставаться во Дворце и ждать его возвращения, значит, нам и управлять Марсом.

— Немного неверно. Патриций сказал, что он хочет, чтобы мы и никто другой были приближенными того, кто на время его отсутствия займет трон Марса , понятно? Ничего о наших личных полномочиях сказано не было. Значит, должен быть кто-то другой.

— Кто-то другой? — Дракула задумчиво посмотрел в пространство — А кто другой?

— Единственной прямой наследницей Марса является Анаис.

— Как жизнь прекрасна и удивительна! — запахивая на груди ярко-зеленый халат, вернулся Дэн. — Как шикарно ощущать себя человеком! Буквально чувствую себя полноправным гражданином Сатурна!

— Завтракать? — Ластения с улыбкой кивнула на накрытый стол.

— Еще бы!

Дэн провел пятерней по мокрым волосам и, старательно запахивая полы халата, присел на диван. Маленький слуга, довольный тем, что привычные вещи все-таки начали возвращаться на свои места, поставил перед Денисом прибор и чинно принялся наполнять его тарелку. Дарту изо всех сил старался не обращать внимания на то, что господин с Универсальным Переводчиком болтающимся на груди, сидит за столом рядом с королевой Сатурна в неприличной одежде… да еще и с голыми ногами!

— Еще что-нибудь?

— Доложи, когда привезут одежду господину, — сказала Ластения. — Спасибо, иди.

— Анаиска, — Сократ пригубил напитка, — так что за подарок? Покажи прямо сейчас!

— Не могу, — улыбнулась девушка, — идти нужно.

— А куда?

— Здесь рядом.

— Если я никого не напугаю этим халатом, то я готов прямо сейчас, — сказал Ден. — Обуревает любопытство.

— Ну, если обуревает! — рассмеялась Анаис. — Ластения, здесь есть площадки Транспортных Вихрей?

— Конечно, в зале транспортных сетей.

— Все в залу транспортных сетей! — Сократ прихватил со стола пару бутылей вина и спешно набросал в большую тарелку еды со всех блюд. — Ну что вы на меня так уставились? Я же не знаю, куда мы пойдем. А глоточек хорошего винца и кусочек чудного завтрака нигде не помешают.

— М-да… — медленно произнес Дракула, — а вот об этом я как-то не подумал… С чего ты вообще вспомнил эту девчонку? Она ненавидит и Патриция, и Марс, и Дворец, она сюда никогда в жизни не явится.

— Она его дочь, — Палач прислонился к дверному косяку. — Ты можешь себе представить, что такое бытьего дочерью ? Ты не можешь знать, что у нее в голове. Она могла все подстроить так, чтобы Патриций исчез, а она встала на престол Империи.

— Она? — усмехнулся Дракула. — Нет, это исключено, я знаю ее с детства, она ничего подстроить не сможет.

— Это ты так думаешь. С момента ее побега вместе с Алмоном в Мертвую Зону я много размышлял над этим, думал, перебирал…

— И что? — вампир пристально смотрел на молодого человека. — Ты сделал какие-то выводы?

— Еще бы, — с лица Палача исчезла простоватая маска, обозначились резкие четкие скулы и морщинка меж бровей. — На самом деле вторым человеком после Патриция могут быть двое — либо Анаис, либо Алмон. Анаис по праву крови, Алмон по праву своей должности. Вырви мне сердце — исчезновение Георга их рук дело. А вот кто из них хочет встать на престол? Анаис ли использует Алмона в достижении этой цели или он ее?

— А ведь, возможно, ты и прав… — произнес Дракула, задумчиво глядя поверх головы молодого человека. — А мне это как-то даже на ум не приходило. Ведь Алмон бессменный начальник Организации, Патриций именно ему вверил присматривать за Анаис, значит, Георг доверял ему, а доверие Владыки дорогого стоит… А что до Анаис, она всегда была закрытой, ни с кем особо не общалась…

— Что я и пытаюсь тебе объяснить, Дракула. Алмон очень умный, дальновидный человек, если бы он захотел сместить Патриция, то сделал бы это примерно так, как все и происходит: отнял дочь, бросил Организацию, это превосходный шантаж своего рода, ведь Алмона некем заменить, да и у Патриция нет другой дочери. И не важно, как Георг к ней относится — хорошо или плохо, она его дочь, его собственность, это все равно вызов Патрицию, да еще какой! А если бы Анаис захотела убрать Георга, она бы тоже поступила именно так, как все и произошло: отняла офицера — единственного, кто был настолько близок к Георгу, и демонстративно бросила Дворец. А дальше уже можно разыграть все что угодно и как угодно.

— А не могли они это сделать вдвоем?

— А зачем каждому из них кто-то второй? Да и смысла бы не было разыгрывать друг перед другом такую длинную сложно-смешную трагедию. Там кто-то один, Дракула, и я хочу понять — кто? Ведь он и станет нашим правителем, он все равно не даст Патрицию вернуться к власти. Дракула, давай подумаем вместе, кто это — Алмон или Анаис?

Стихли энергетические разряды Транспортного Вихря и осыпались под ноги голубоватым песком. В лица дохнул теплый ветер, напоенный травным запахом.

— Где это мы? — Алмон сошел с площадки Вихрей, и его ноги по щиколотку утонули во влажно зеленой траве.

Кругом, насколько хватало взгляда, простирался цветущий летний луг. Некто невидимый восторженно стрекотал в глубине шелковистых зарослей, темнела вдали лесная кайма, над головами распахнулось бесконечное синее небо.