Георгий Гуревич - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 13

— Дай подумать, — ответил за меня кибер. Такую изобрел я уловку, чтобы замаскировать странную для них медлительность. И продиктовал гипномаске образ обычного копья.

— Обыкновенное! — сказал кузнец разочарованно. — И сам ты не великан с виду. Видно, слово знаешь заговорное.

Как объяснить ему принцип лазера? И надо ли объяснять?

Но тут пир был прерван. Замелькали какие-то фигуры, и стол вдруг опустел, какие-то огрызки на нем остались. Только задним числом, по репликам, я понял, что Господин прислал слуг за своей долей добычи. Львиной оказалась доля.

— И в вашей стороне, чужак, господа такие же ненасытные?

— Его бог сильнее наших богов, — важно сказал Жрец. — Наши боги — рабы у его бога.

И тут я не выдержал, презрев все наставления астродипломатии. Впервые в жизни столкнулся с тем, что никак не мог уразуметь на уроках истории с удивительным, инертным и возмутительным долготерпением рабов.

— Так что вы терпите? — крикнул я. — Сколько вас и сколько господ? А боитесь господ, убежали бы. Простор вокруг, свободной земли столько.

Отец спасенной, самый робкий, ответил мне:

— Удрать хорошо бы. А куда? В пустыне-то лавы нет…

Ах да! Про то, что алюмики без лавы не проживут и дня, я, представитель мира всесильной науки и могущественной техники, забыл. Но ведь лава есть в пустыне! И неглубоко. Уж сообразить, как до нее добраться, могли бы… Например, навалить груду камней и продавить корку…

И час спустя (по моему счету), я уже шагал по пустыне во главе каравана рабов, их жен, детей, повозок со скарбом, скотины ревущей, воющей, скачущей, катящейся…

Друг мой, терпеливый читатель, горячо желаю тебе никогда не оказаться в незавидной роли пророка. Верующие — тяжкий народ они послушны, лестно-восторженны, но слабодушны, беспомощны и требовательны необыкновенно.

«Мы твои, пророк, — говорят обращенные… — Веди нас на край света». Но подразумевают: «Перенеси нас в свои райские кущи, пои молоком и медом, мы согласны пировать в твою славу». Почему нести, почему угощать? «Но мы же в тебя поверили». Не желаешь ублажать? «Тогда будем роптать, объявим лжепророком, побьем камнями».

Все это я испытал веру, ропот и камни.

Да, рабы пошли за мной в пустыню. Пошли. Но устали через полчаса (по моим часам) и начали роптать. Проголодались. Роптали. Лфэ напали на отставших. Роптали на меня: «Почему не убил всех лфэ пустыни?». Старики болели и роптали на меня. Детишки плакали, и матери роптали на меня: «Почему завел так далеко? Почему дома не обеспечил?».

А я нарочно хотел отвести их подальше от господ.

Конечно, господа немедленно организовали погоню, чтобы силой вернуть бежавших рабов. Как я оградил свою паству? Все той же гипномаской: «Я лава, я светлая лава, соломенно-желтая, ослепительно сверкающая, я плыву, ворочая камни, я грохочу, я жгу». Забавно было смотреть, как свирепые воины стояли посреди пустыни у невидимого рубежа, проклинали меня, потрясая копьями. В суете некоторых столкнули в мнимую лаву. И они дико вопили от воображаемых ожогов. Ожоги от внушения. Еще один грех на моей совести.

От погони гипномаска избавила нас. Увы, не могла накормить. Пробовал я расставить воображаемые столы в пустыне. Жевали мои подопечные воздух, смаковали, благодарили, вставали сытые, хлопали себя по раздутому животу, а потом падали от истощения. Пришлось позаботиться о еде всерьез. Еще одна обязанность у пророка он и интендант и фуражир.

Углубившись в пустыню подальше, я выбрал котловинку, где кора была потоньше. Распорядился складывать каменную гору. Таскали все. Но роптали. Уставали и роптали, голодали и роптали, болели и роптали. Напрасно я объяснял, что холм еще не дошел до проектной отметки. Алюмики рассуждали по-своему: «Если ты пророк и чародей, к чему тебе проектные отметки?» Я не пророк, я астродипломат, уверял я. Но они предпочитали пророка и требовали, чтобы я был пророком.

А Жрец (и почему он увязался с нами?) нашептывал упавшим духом:

— Астралат — лжепророк. Он против бога Этрэ. Бог сделал пустыню пустыней. Побьем камнями лжепророка.

Они взялись-таки за камни. Катастрофа была причиной (или поводом?). Ведь складывали мы камни вручную, без цемента, без всякой техники безопасности. Однажды холм вздрогнул, камни посыпались. Кто пострадал? Старики и женщины, слабые и неповоротливые. А что смотрел пророк? Камни полетели в меня.

«Гипномаска! Срочно! Я груда спекшихся кусков туфа. Я туф, туф, никакого Астралата тут нет».

Тут бы я мог спокойно удалиться, но совесть не позволила. Несмышленыши эти огнеупорные, что с них спрашивать? Если ребенок выплюнул на тебя горькое лекарство, не прекратишь же лечение. Ну покинул бы я эту толпу, что дальше? Побредут назад через пустыню, половина погибнет дорогой, половину уцелевших господа казнят для острастки. Тысячи мертвецов за несостоявшееся избиение одного пророка! Великовато наказание за обиду.

Я подождал, пока алюмики одумаются, явился к ним в привычном для них образе и потребовал три дня. Три дня, как Колумб. Нет, я не был уверен, что трех дней хватит, но надеялся. Расчетную высоту мы набрали. Из-под земли слышался треск, вероятно, кора уже лопалась. Возможно, и обвал был вызван проседанием.

И древний бог Этрэ, сделавший пустыню пустыней, не сумел совладать с сопротивлением материалов. Кора лопнула к концу третьего дня. В надлежащий момент напряжения сдвига превзошли предел прочности, основание холма отслоилось, холм начал погружаться, словно пароход с пробитым днищем. А по обводу его брызнула лава, светоносная, животворная. По понятиям огнеупорных, родилась жизнь в пустыне.

— Это ты создал лаву, Неторопливо Думающий? — спросил Кузнец.

Попытался я объяснить ему, как подземное давление в центре достаточно крупных небесных тел рождает ядерную энергию, а энергия плавит давящие сверху слои.

— Ядрэ-Нэрэ — это твой бог?

И это был еще самый толковый!

Но в мою задачу не входило читать курс естествознания. Я сам сдавал экзамен, и так задержался на столько дней. И фильтры пора было менять и накипь счищать. Так что, улучив минуту, когда алюмики устали ликовать, я собрал их и произнес прощальную речь.

— Главное я показал, — говорил им я. — Теперь вы и сами сумеете, складывая каменные холмы, добывать лаву в пустыне. Кругом просторно. Живите дружно, места всем хватит.

Некоторые плакали, убеждали меня остаться.

— Не могу, долг призывает.

— Долг это твой бог? Кто важнее, Долг или Ядрэ-Нэрэ?

Но некогда было разъяснять, проводить антирелигиозные беседы. Дышал я уже с трудом. Даже не стал придумывать гипно-маску поубедительнее. Крикнул «прощайте!» и включил стартовые двигатели. Мелькнули удивленные лица, руки, воздетые к небу, сверкающее кольцо нового озера, холм, погружающийся в лаву. Вверх, вверх! Набежали тучи, все затянуло багровым туманом. А там и черное небо, узоры звездной пыли. Среди пылинок одна ползучая станция зафоновой связи. На ней будка, вошел, набрал номер…