Аллен Стил - Хронокосмос

На склоне холма над озером стояло довольно много домов, но Фрэнк не видел в окнах ни огонька. В какой-то момент он подумал о том, не вломиться ли ему в один из них, но потом решил приберечь это на крайний случай. Даже если сейчас там никто не живет, дома, возможно, оборудованы охранной сигнализацией, а у Фрэнка не было с собой подходящих инструментов, чтобы нейтрализовать ее.

Нет, не стоило осложнять себе жизнь, тем более что, начиная с этого момента, задача представлялась Фрэнку довольно простой. Ему нужно было только найти общественный платный таксофон, и Фрэнк знал, что, как только он выйдет на дорогу, где-то поблизости обязательно отыщется и телефон. В конце концов, они были в Америке конца двадцатого столетия, а не где-нибудь еще. Американцы всегда любили телефонизировать свою страну.

Шоссе. Телефон. Информация. Что могло быть проще?

И гадая, почему Леа не могла сделать этого вместо него, Фрэнк пошел дальше сквозь холодную ночную мглу.

Ужин состоял из коричневого винилового пакета, содержащего ППР — полевой питательный рацион, или, на армейском жаргоне, «Помои для поросят и рейнджеров», в зависимости от того, кому какое толкование больше нравилось. Внутри пакета оказалось несколько зеленых лоточков из фольги; в одном была нарезанная в форме кубиков холодная индейка в густой коричневой подливке, в другом — безвкусное картофельное пюре. В отдельной упаковке лежали галеты. В полевой комплект входил также крошечный пакетик растворимого кофе и какая-то очень тонкая, волокнистая бумага, которую Мерфи принимал за салфетки, пока ему не подсказали, что это — туалетная бумага. Ужиная при свете аккумуляторного фонаря, Мерфи с трудом проглотил половину ППР, а вторую отнес в мусорное ведро. Он не ел почти целый день и должен был зверски проголодаться, но удивительные события последних двух часов начисто лишили его аппетита.

Вскоре после того, как лейтенант Кроуфорд и Мерфи вернулись из своего путешествия на остров, полковник Огилви созвал в штабной палатке совещание с участием гражданских специалистов. Сами по себе факты были довольно просты: с тех пор как в 15:05 НЛО по непонятным причинам внезапно стал видимым, не произошло ровным счетом ничего примечательного. Прослушивающее оборудование, установленное вокруг «летающей тарелки», не зафиксировало никаких посторонних шумов, никаких радиопередач, никаких излучений. На поверхности корпуса — по крайней мере на той его части, что торчала над водой, — не было обнаружено никаких люков или иллюминаторов. То, что Мерфи — и только он один — успел рассмотреть, прежде чем единственное окно в корпусе закрылось, свидетельствовало о том, что экипаж НЛО вовсе не стремился показаться людям.

Синтия Мередит Луна продолжала твердо стоять на том, что «летающая тарелка» — инопланетный космический корабль, прибывший к нам из отдаленной галактики, и что его экипаж — посланцы межзвездной федерации. Сообщенные Мерфи сведения о том, что НЛОнавты могут быть человекоподобными или по крайней мере гуманоидными, вдохновили Мередит Луну на новые откровения. Она заявила, что гуманоидная форма тела не является уникальной, присущей одной только Земле; напротив, она распространена достаточно широко, и прилетевшие в «летающей тарелке» паралюди специально разыскивали во Вселенной такие разумные существа, которые были бы близки к ним по облику и строению. Поэтому, заявила она, нельзя встречать их с оружием в руках. Вместо этого следует найти иные, мирные способы коммуникации. Под конец Мередит Луна предложила убрать с песчаного островка всех рейнджеров и позволить ей и еще нескольким медиумам из УПИ отправиться туда, чтобы установить с пришельцами телепатический контакт.

Когда она закончила, полковник Огилви выложил на стол свои карты. «Поскольку, — сказал он, — в Пентагоне убеждены, что неопознанный объект может представлять собой угрозу национальной безопасности, «наверху» было принято решение попытаться пробиться внутрь. С базы ВМФ в Гротоне, Коннектикут, доставлены газовые резаки, которые используются на флоте для вскрытия корпусов терпящих бедствие подводных лодок, и обученный обращению с ними персонал. В полночь техники высадятся на островок и попытаются прорезать корпус НЛО».

Мередит Луна принялась бурно протестовать, и Мерфи впервые не мог с ней не согласиться, правда, по причинам совершенно иного свойства. Да, они по-прежнему не знали, кто прибыл к ним в «летающем блюдце», однако то, что пришельцы отключили режим маскировки, ясно свидетельствовало о том, что у них нет враждебных намерений. Ему лично, заявил Мерфи, требуется дополнительное время для тщательного изучения объекта. Не исключено, что НЛО прибыл вовсе не из Крабовидной туманности, добавил он. Не подлежит сомнению только одно — он не прилетел из ближайшего городка.

Но Огилви продолжал стоять на своем: решение принято и обжалованию не подлежит. В своей короткой речи полковник весьма недвусмысленно дал понять, что расследование проходит по ведомству министерства обороны и что он получает свои приказы из самых высоких инстанций. Совещание полковник закончил сообщением, что ужин можно получить в одном из фургонов, после чего захлопнул свой блокнот и удалился.

Санчес перехватил Мерфи, когда тот уже собирался отправиться к грузовику, чтобы получить свою порцию горячего ППР. Несмотря на то что расследование было в руках военных, все гражданские специалисты находились под юрисдикцией ФБР, а это означало, что в данном случае Управление паранормальных исследований функционировало как одно из подразделений Федерального бюро. За десять лет работы в УПИ Мерфи как-то не удосужился получить допуск к материалам высшей степени секретности, поэтому, как сказал Санчес, теперь ему придется дать расписку о неразглашении сведений, касающихся текущего расследования. Исключение составляли правительственные служащие, облеченные особым доверием. (Тут Мерфи понял, что для обычной публики события на озере Сентерхилл навсегда останутся тайной за семью печатями, словно здесь никогда ничего не происходило.) Бланк расписки Санчесу должны были прислать по факсу с минуты на минуту, и фэбээровец предупредил Мерфи, что он хотел бы решить этот вопрос как можно скорее. Один взгляд на лицо агента сразу же убедил Мерфи, что протестовать бесполезно. Он должен был поставить свою подпись под его бумажонкой — в противном случае мог потерять работу или вовсе оказаться в тюрьме.

Итак, ужин оказался несъедобным, компания — отвратительной, и Мерфи снова почувствовал себя очень одиноким. Ночь была морозной, к тому же сразу после захода солнца подул резкий, холодный ветер, и Мерфи, подняв повыше воротник своей куртки, попытался найти какое-нибудь укрытие. Штабную палатку заняли Огилви и Санчес, а Мерфи очень не хотелось встречаться с ними именно сейчас. В какой-то момент он подумал о том, не вздремнуть ли ему в одном из грузовиков, но быстро понял, что еще не настолько устал.