Владимир Владко - Фиолетовая гибель

Пламя костра было уже не таким сильным. Его прозрачные языки пробегали по раскаленным огненным углям, в которые превратились наваленные до того сучья и хворост. Ну что ж, подумал Клайд, сейчас будет хорошо видно, как сгорит плесень.

Быстрым движением он бросил блюдце прямо в центр костра, на пышущие жаром угли — и сразу же отскочил назад, подальше от пламени, но не сводя с него глаз.

Блюдце ровно опустилось на сразу осевшие, накаленные добела угли в середине костра. На долю секунды эти угли вдруг потемнели, пламя словно бы опасалось прикоснуться к губительной плесени, которая казалась уже не фиолетовой, а, черной. Ее ветви задрожали и свбрались в один пучок, как бы силясь защититься от огня. А затем они раскрылись черной узорчатой короной и взорвались все сразу, мгновенно, закрыв стремительно клубившимся темным дымом середину костра. Этот дым взлетел вверх как траурный факел, осыпаясь потом мельчайшей пылью. Языки жаркого пламени, возникшие сразу после того, как исчез, растворился в воздухе темный дымный факел, и в самом деле были удивительно похожими на извивавшиеся ветви плесени, лишь намного увеличенные.

Это продолжалось, может быть, всего две-три секунды. А после этого пламя костра вдруг упало, потеряло всякое сходство со странными ветвями плесени. Исчез и темный дым. Исчезло все то, что казалось удивительным и противоестественным в мирной лагерной обстановке. В костре прогорали угли, бледные язычки пламени лишь изредка пробегали по ним. Все стало на место.

Все, кроме того, что в палатке Клайда лежал мертвый Джеймс Марчи. Все, кроме того, что этому горю нельзя было помочь, нельзя уже было ничего исправить…

Клайд снял свою повязку и устало сел на траву. Слева от него догорал костер, справа, у кустов, поднималась его палатка, в которой как навязчивое видение был широко открыт полог. Около него неподвижно сидела Мэджи Бейкер, опустив голову на руки.

Клайд тяжело вздохнул и закурил сигарету.

Рядом с ним грузно опустился на землю Фред Стапльтон. Он также закурил и, помолчав с минуту, спросил:

— Значит, ты решил уничтожить эту штуку? — Он кивнул в сторону догоравшего костра.

— Да, — вяло ответил Клайд.

После всего того, что было, после отчаянного возбуждения, связанного и с тем, что происходило у реки, и с сжиганием шевелившейся, как живое существо, плесени, ему не хотелось ни отвечать, ни тем более спорить о чемлибо. Глубокая опустошенность овладела им, он чувствовал ее всем существом.

— Напрасно!

Клайд чуть пожал плечами:

— К чему эти ненужные разговоры: ведь все равно я уже сделал это. И рад, что сделал.

— Я понимаю, — продолжал Фред, — что ты был очень взволнован. Ну возбужден, что ли. Но лучше было бы посоветоваться. Заметь, я ведь тебе сразу же сказал, что ее не нужно уничтожать, это ничего не дает.

— Выходит, пусть она существовала бы и дальше, так? — нехотя ответил Клайд. — И постоянно угрожала нам? А главное — зачем?

Он удивленно посмотрел на Фреда, который загадочно поджал губы.

— Кто знает, — сказал он после паузы, — кто знает…

— Знаешь, — уже раздраженно проговорил Клайд. — Уж если кто-то говорит загадками, так это ты. Что значит твое «кто знает»?

Фред успокаивающе поднял руку:

— Потерпи немножко, Клайд, со временем я тебе все расскажу. Ты только не горячись. А когда я сказал, что уничтожение этой, — он выразительно подчеркнул слово «этой», — плесени ничего не дает, то это и на самом деле так…

— То есть?

— Очень просто. Ты уничтожил плесень на блюдцах, которую разводил Джеймс. Хорошо, очень хорошо, допустим. Ну, а дальше?

— Что — дальше?

— А та, которая осталась? Та самая, которая и была непосредственной причиной смерти Джеймса? В метеорите? Ее-то ведь ты не уничтожил, правда?

Клайд развел руками:

— Что же я мог с нею сделать? Если к ней и подойти нельзя… А тут она угрожала нашему существованию… — Он уже отвечал не так решительно. С досадой он бросил окурок сигареты в костер.

— Вот то-то и оно, — словно не обращая внимания на его слова, сказал Фред Стапльтон. — А раз ты ничего не сделал с главной опасностью, то не надо было начинать и с блюдцами. Тем более, что…

— Что «тем более»?

Фред сделал последнюю затяжку и так же размашисто швырнул окурок сигареты в костер, на угли. Он внимательно проследил, как окурок вспыхнул, как его охватило голубоватое пламя, которое почти сразу же и погасло. И задумчиво ответил:

— Поговорим еще обо всем, успеется… да и Мэджи вот идет сюда, ей это вряд ли интересно.

Клайд повернул голову направо. Мэджи Бейкер медленными шагами направлялась к ним. На ее вдруг осунувшемся лице не осталось и следов привычной пудры, на губах не было помады. Припухшие веки рассказывали, что она и до сих пор все еще плакала, длинные мокрые ресницы слиплись от слез. Ее синие глаза беспомощно взглянули на. Клайда и снова наполнились влагой, готовой вот-вот брызнуть в отчаянном рыдании. Кусая губы, чтобы удержаться от этого нового приступа, она спросила:

— Клайд… что же будет теперь?..

Привстав, он протянул ей обе руки, охваченный искренним сочувствием к этому глубокому горю:

— Садитесь, Мэджи, отдохните немного!

Она покорно села на траву, подобрав ноги, спиной к палатке Клайда. И тотчас же резко изменила позу, повернувшись лицом к открытому пологу, за которым неясно виднелось укрытое простыней тело Джеймса Марчи.

Она прижала к губам мокрый носовой платок:

— Не могу… не могу… мне кажется, что он вот-вот позовет меня, проснется!..

Клайд погладил ее руку, безвольно опущенную на траву, пытаясь утешить Мэджи. И почувствовал, что никакие утешения не помогут, да и сам он не способен найти нужные слова, которые успокоили бы девушку. А она продолжала говорить, словно жалуясь ему и изливая в эюм свое отчаяние:

— Я так хотела верить, что он только без сознания! И когда дыхание не прослушивалось, когда я не могла найти и пульса, тогда я взялась за зеркальце, как за последнюю пробу… и снова ничего не вышло, я поняла, что он мертв! Клайд, ведь я пыталась сделать все, что могла, ведь я медицинская сестра! Но он был уже мертвым, когда вы принесли его оттуда… если бы немного раньше, может быть, все было бы иначе, может быть, его удалось бы привести в сознание. А так… я все время думаю: а вдруг я что-то сделала неправильно, неверно, не смогла привести его в сознание… Клайд, это ужасно, когда такие мысли! Вы не можете этого понять, а я мучаюсь: а вдруг…

Она закрыла лицо руками словно от непереносимой боли.

Клайд осторожно прикоснулся к ее волосам:

— Нет, нет, Мэджи, тут уж ничего нельзя было сделать! Он слишком много лежал там… он упал на землю, наверно, задолго до того, как появился Фред. Ведь правда, Фред, да?