Семен Слепынин - Звездные берега

— Столица Урала, — сказал Эридан. — Бывший город машиностроителей…

— Почему же бывший? — возразил Алеша. — Он и сейчас полмира снабжает уникальными машинами, космическими аппаратами. Только машиностроительные комплексы и грузовые транспортные магистрали глубоко под землей. Там ни одного человека. Лишь роботы следят за технологическим режимом, а сам город действительно стал садом… Кстати, — Алеша улыбнулся, — нельзя умолчать об одном парадоксе. Наш уважаемый энтузиаст леса, враг космоса и кибернетики, сам живет не в лесной глуши, как космический скиталец Сергей Волошин, а в центре города, в окружении киберслуг…

Гравиплощадка опустилась на поляне, и я, попрощавшись с Потаповыми, вернулся в свою хижину.

Захотелось повидать друзей: Ориона, Вегу, Патрика. Особенно Таню…

Вызвал комнату Ориона, но экран не засветился. Попробовал еще раз, нажав одновременно кнопку звукового сигнала. С тем же успехом. Подождал, побродил в лесу около часа. Потом вернулся и снова нажал кнопку. Через минуту экран вспыхнул, выхватив окно, стол и часть стены с фильмотекой. И по-прежнему никого. Кто же тогда отозвался?

И вдруг сбоку стал медленно выплывать огромный букет полевых цветов, который детским голосом пропищал:

— Дома никого нет.

Из-за букета несмело выглянули глаза Насти, дочери Ориона. Узнав меня, она радостно захлопала в ладоши.

— Дядя Сережа вернулся! Дядя Сережа! — Цветы упали на пол, но девочка уже забыла о них. Залпом выложила все новости: папа с мамой в Чукотском космопорте, тетя Таня в Антарктиде. Вернутся все к четырем часам.

— Не говори им пока обо мне, — сказал я. — Не выдавай меня. Знай молчи себе с таинственным видом. Сможешь?

— Смогу, дядя Сережа, смогу!

Но что делать до четырех часов? Вспомнил, что на экране можно обозревать с высоты любой город, любой крупный научный или космический центр. Вспомнил и номер Чукотского космопорта — ЧК-81. Набрал его и с высоты птичьего полета увидел бетонированное поле, окруженное движущимися решетчатыми эстакадами. Здесь царство машин, всевластие электроники. Вот несколько остроносых беспилотных разведракет, космический крейсер старого типа.

Невидимый телепередатчик выхватил огромный диск — гиперзвездолет. Его-то мне и надо. Нажав кнопку, зафиксировал изображение.

Несколько десятков людей в гермошлемах и комбинезонах расставляли какие-то приборы. Раздался рев сирены. Люди быстро, но без суеты забрались с приборами в открытые люки корабля. Через три минуты люки закрылись. Гигантская чечевица гиперзвездолета поднялась в воздух и вскоре исчезла из поля зрения.

Члены экипажа отрабатывали, видимо, действия по сигналу тревоги. В одном из них я, кажется, узнал Ориона. Но как повидать Таню? Антарктида! Это для меня новость. Что делать там биологу с широким профилем? И где ее искать на огромном материке?

Кое-как дождался четырех часов. Помедлил еще минут пятнадцать и нажал кнопку. За столом спиной к экрану сидел Орион, уткнувшись в аппарат для чтения фильмокниг.

— Кто там еще? — пробормотал он и обернулся к экрану. Грузный и обычно медлительный, Орион вскочил на ноги с такой живостью, что стул отлетел в сторону. — Сергей! Вернулся!.. Когда?.. Как же мог столько молчать?

Он забросал меня вопросами. Потом, вдруг вспомнив что-то, приложил палец к губам:

— Т-с-с…

«Мистификатор, — подумал я, испытывая теплое чувство, словно попал в долгожданные дружеские объятья. — Сейчас начнет кого-то разыгрывать!».

— Таня! — крикнул Орион в окно. — Тут тебя кто-то спрашивает.

— Кто? — послышался звонкий голос.

— А я почем знаю? — недовольно пробурчал этот артист. — Разве в лицо запомнишь всех твоих муравьиных знатоков и приятелей тигров?

И с равнодушным видом уселся за стол, углубившись в светящуюся фильмокнигу.

Вошла Таня, подняла голову и слегка побледнела, а потом ее глаза вспыхнули таким счастьем, что я вздрогнул. Сияющий взгляд этих глубоких глаз — лучшая награда за все мытарства в страшных мирах.

— Ты?.. Сережа?.. — прошептала она и облегченно вздохнула. — Наконец-то! Ты у себя?.. Я сейчас… Сейчас… Ты подожди. Мы сейчас все вместе.

Экран погас. Пока соберутся все вместе, думал я, пройдет не менее часа. Но уже через пятнадцать минут скрипнула дверь, и в хижине стало тесно. После первых приветствий, междометий и восклицаний Орион поднес кулак к самому моему носу.

— Чем пахнет? Ну подожди, космический бродяга, тебе еще попадет от меня! Прибыл — и ни гугу…

Взглянув на притихшую Таню, он обратился к Веге и Патрику:

— Пойдемте-ка разводить костер. Мы еще устроим ему!..

Мы с Таней остались вдвоем. И снова я вздрогнул от радости, почувствовав взгляд черных, глубоких глаз. Таня протянула руку и еще раз облегченно вздохнула:

— Ну, здравствуй, странник. — Она уронила пышноволосую голову на мое плечо.

— Не надо, Таня. — Мне показалось, что она плачет. — Я же здесь… Теперь уже навсегда.

Я взял ее за плечи и посмотрел в лицо. Но Таня не плакала, она смеялась тихим и таким счастливым смехом, что я тут же дал себе торжественную клятву никогда с ней не разлучаться.

Когда мы вышли из хижины, на поляне уже плескались веселые языки костра.

Таня, бережно оправив платье, села на камень.

— Вырядилась, — кивнул в ее сторону Орион. — Всегда так, когда у нее хоть маленький успех. Оказывается, моя сестра почти композитор! А сегодня… Ее цветы сегодня впервые зазвучали, заквакали, как лягушки. Вернулась из Антарктиды, сразу же облачилась в свой распрекрасный пенелон и целый час вертелась перед зеркалом.

Таня метнула на брата укоризненный взгляд: он разоблачил перед всеми ее маленькую слабость.

— Да, я и забыла! — вдруг воскликнула она и показала на Вегу и Патрика. — Поздравь их, Сережа: новая супружеская пара.

— Где будете жить? — спросил я. — В кочующем городе?

— Нет, не могу привыкнуть к зною. Будем жить на моей родине — в Шотландии, — ответил Патрик и пошутил: — Там у меня древнее родовое имение. Замок с привидениями.

— Ты подожди со своими инженерными привидениями, — сказал Орион. — Пусть сначала расскажет Сергей о своих приключениях.

Я рассказывал долго, заново переживая все, что произошло со мной в Электронной Гармонии. Сгустились летние сумерки, стало прохладно. Но Орион забыл подкладывать ветки в костер. Головешки багрово тлели. В фиолетовом небе повисла огненная роса. Танино праздничное платье излучало в темноте такой тонкий свет, словно было соткано из танцующей звездной пыли, словно девушка укуталась не в пенелон, а в кусочек Млечного Пути.

Когда я кончил, все долго молчали.

— Даже не верится, что такое может быть, — проговорила Вега. — Как в страшном сне…