Семен Слепынин - Сфера разума

Наконец до того распалил свое воображение, что меня начали посещать галлюцинации. Уже под вечер, когда в небе выступили первые звезды, я вышел к реке. На крутом берегу сидела девушка и, тихо напевая, расчесывала гребнем волосы. В каждом жесте, во всем облике ее было что-то от глубокой старины, от древних народных поверий.

Заметив меня, девушка вздрогнула, бросилась с обрыва и скрылась под водой. «Русалка», — мелькнула нелепая мысль. Охваченный детскими страхами, побежал. Через полчаса, уже в открытом поле, остановился и перевел дыхание. Начитался я в своем веке Гоголя и Погорельского. И вот на тебе: русалка! Даже сейчас в крупных звездах и тихой ночи чудилось что-то малороссийское.

В двух шагах беззвучно переливался в ложбинке ручеек, дробя зеркало лунного света на сотни зыбких осколков. Я сел перед ним и стал ждать. Наконец неведомо откуда — из небытия или из глубин моего «я» — стал выплывать он, мой ночной собеседник. Точнее, его голос, отчетливо звучащий в моих ушах, но неслышимый для других.

— Ты где сейчас?

— Не бойся, — мысленно ответил я. — Меня никто не видит.

— Днем тебе дали возможность еще раз погулять, познакомиться с нашим миром. Ты не накуролесил?

— Не такой уж я дикарь… Не варвар.

— Опять обиделся. Какой все-таки несносный человек.

— Вам, как я понял, такой и нужен.

— Не нам, а им, — поправил он. — Что делал сегодня? Кого видел?

— Опять столкнулся с вездесущим дядей Абу и его ребятишками. Но они посчитали, что это ты. Потом все же нарушил запрет и на минуту зашел в город.

— Ну это не беда.

— Но под конец случилось что-то с моим воображением. Это уже беда. Вечером на реке я видел будто бы русалку. Бред, конечно.

— Не совсем… Ну а общее впечатление?

— Тоже бредовое. Такое, словно попал в сказку.

— Отлично! Именно этого мы и добивались. В какой-то степени подготовили тебя, ибо попадешь в мир, очень похожий на сказку. Но сказку страшноватую.

— Не пугай. Страшит он меня, но одновременно интригует. А волшебный Орленок? Вы же можете показать его?

— Сейчас тебя посетит другое видение, что-то вроде научно-популярного фильма. Если оно понравится тебе и ты выразишь свое окончательное согласие, будем считать…

— Что эксперимент начался.

— Верно. Будем считать, что ты гаденькую душу свою… Ну-ну, не обижайся. Я же по-дружески.

— Хороша дружба…

— Не ворчи. Будем считать, что душу свою ты продал дьяволу и скоро попадешь в ад.

— Все шутишь…

— Какие там шутки! Признаюсь, мне здорово не по себе и хочу подбодрить себя. Опасно доверить свою судьбу и судьбу важного дела такому, как ты. Ведь там моим организмом и свободой воли будешь обладать только ты.

— Опасаетесь, что я могу продаться и верно служить, как выражаешься, дьяволу?

— Опасаемся. Но надеемся, что после рокировок ты изменишься нравственно и пожелаешь вернуться к нам.

— Опять загадочные рокировки! Интригуешь меня… И хочется, и боязно. Но больше хочется.

— Тогда начинаем?

— Начинаем.

— Ну что ж, верил бы в бога, сказал бы — с богом.

Голос с его дружелюбно-шутливыми интонациями затих. В тот же миг справа послышался странный звук. Я повернул голову и затаил дыхание. Ничего более прекрасного и захватывающего в жизни не видел! Из мглы выступил лунно-белый конь, величавый, как божество. На высокой, лебединой шее гордо красовалась голова с выпуклыми, звездно сверкающими глазами.

Орленок! Я понимал, что передо мной лишь копия, видение, фильм. И в то же время чувствовал, что это тот самый обещанный мне Орленок — повелитель времени, сказочный потомок орловских рысаков.

Немножко капризный, с надменной осанкой, он гарцевал на холме. Затем вдруг сорвался с места и бесшумным ураганом проскочил мимо. И — странно! — будто подхватил меня. Я почувствовал себя на месте всадника, и подо мной, мелькнув, исчезла степь… Нет, исчезло само пространство, и конь вырвался на просторы времени, на его мглистые дороги. Глухо рокотали копыта, проносились неясные тени, вмиг возникающие и вмиг рушащиеся города, древние цивилизации, эпохи…

Конь унесся, белой звездочкой сверкнул вдали и утонул во тьме тысячелетий… Видение исчезло. Я сидел на прежнем месте… С бьющимся сердцем огляделся. Тихо струился лунный свет. Он все так же дробился в ручейке и серебрил пустынную лесостепь.

И все это я смогу пережить наяву, а вернувшись на рысаке в чародейский мир, разгадаю его тайну? Да кто устоит пред таким соблазном! Кинув прощальный взгляд на искрившиеся травы, я почти вслух произнес свое окончательное:

— Согласен!

Лесостепь затуманилась, качнулась, стала уходить из-под ног. Сознание гасло… На миг кольнул страх перед проверкой в какой-то загадочной стране.

Сначала проснулись ощущения. В ушах свистел ветер, какие-то шелковистые пряди обхватывали меня, плескались волнами и мягко касались лица. «Конская грива», — возникла неясная мысль. Вскоре услышал топот копыт и увидел мелькавшие в ночной мгле стволы деревьев.

Моя личность медленно пробуждалась, прояснялось сознание. И пришла догадка: я на месте, в доисторическом лесу. Подо мной хронорысак, только что вылетевший из тьмы веков в пространство и в обычное течение времени. Приятно покалывая, по моему телу, по всем нервным клеткам растеклись электропсихические импульсы — мое «я», моя индивидуальность. Наконец я полностью овладел телом.

Конь почувствовал подмену и, замедлив бег, старался скинуть чужака, крайне ему неприятного. На одной из полян Орленок сделал свечу, но я обхватил его шею и удержался. Тогда он дугой выгнул спину и подбросил меня с такой силой, что я перелетел через его голову и плюхнулся в болотистую лужицу. Вскочив на ноги, я со злостью крикнул:

— Ты что, ошалел?

Шагах в десяти, презрительно вскинув голову, стоял снежно-белый красавец. Я не решался подойти к нему. Когда-то давно читал, что даже в моем «отсталом» веке лошади чувствовали дурного человека и шарахались от него. Как же поведет себя вот это совершеннейшее создание, этот нравственный чистюля? Что, если конь воспринимает человеческие биотоки как запах? А душа у меня, как убеждал мой собеседник, не слишком благоухающая. Кстати, где ты, дьявол-искуситель? Отзовись! Подскажи, что делать? В ответ — ни звука…

Из-за туч выплыла луна и осветила меня. Мое внешнее сходство с Василем, прежним владельцем тела, ввело Орленка в заблуждение. В его глазах почти человеческие чувства смущения и вины. Опустив голову и словно прося прощения, конь начал приближаться. В трех шагах от меня он вздрогнул и замер. «Учуял, мерзавец», — пронеслась неприятная мысль. Всхрапнув, Орленок с отвращением отскочил в сторону, побежал и на соседней поляне присоединился к другому красавцу — серому в яблоках коню.