Айзек Азимов - Постоянная должность

Имя крупного американского химика и биохимика, популяризатора науки и писателя Айзека Азимова хорошо известно нашим читателям.

В 1939 году Азимов выступил с рассказом «Брошенные на Весте», однако учеба в Колумбийском университете и первые годы преподавания (он читал лекции в Колумбийском, Гарвардском и Бостонском университетах) не позволяли ему систематически заниматься литературой. В 1950 году он опубликовал сборник «Я робот» и начал регулярно выступать в печати как автор научно-фантастических рассказов и книг. Широкую известность, в частности, ему принесли такие произведения, как философский роман «Конец вечности» (русский перевод в 1966 году, «Молодая гвардия»), научно-фантастические повести «Вид с высоты» (1965 год, «Мир»), «Путь марсиан» (1967 год, «Мир») и многие другие. Гуманистическая направленность и умный юмор произведений Азимова завоевали ему симпатии читателей.

Примерно с 1958 года Азимов начинает увлекаться научно-популярным жанром. Он пишет многочисленные книги, адресованные главным образом молодому читателю, в которых старается довести до широких читательских кругов историю развития и последние достижения науки в области биологии, химии, физики, математики, строит интересные полуфантастические гипотезы. В 1969 году издательство «Мир» выпустило его научно-популярную книгу «Вселенная», а «Атомиздат» — «Нейтрино призрачная частица атома».

К настоящему времени Азимов написал уже более 100 книг, в их числе 3-томная «Занимательная физика», «Биографическая энциклопедия великих ученых», «Краткая история биологии».

В повести «Постоянная должность» Азимов в необычном для него жанре детектива создает впечатляющую картину жизни одного американского университета. В этой, казалось бы, тихой академической обители ни у кого начиная от старшего преподавателя Брэйда и кончая заслуженным профессором маститым Энсоном — нет уверенности в завтрашнем дне: как дамоклов меч висит над ними страх потерять работу.

Повесть «Постоянная должность» написана Азимовым с присущим ему мастерством и глубоким знанием жизни, быта и служебных взаимоотношений научных кругов США.

Предлагаем читателям журнальный вариант повести.

Луис Брэйд, старший преподаватель химии, снял очки и медленно протер их платком, специально предназначенным для этой процедуры. Затем он посмотрел на двойное отображение — по одному в каждой линзе — своего худощавого лица, которое из-за вогнутости стекол казалось круглым. Ничего не переменилось, подумал он: волосы такие же темные, как и три часа назад, морщинки у глаз, обычные для человека в сорок два года, больше их не стало.

Он снова надел очки, оглядел лабораторию и глубоко задумался. Почему какие-то следы должны остаться именно теперь? Ведь смерть присутствует здесь каждый день, каждое мгновение. Она таится в любой из этих коричневых стеклянных банок с реактивами, тесно уставленных на полках.

Брэйд вздохнул. Рассеянные аспиранты в силу привычки и впрямь обращаются с этими реактивами, как с обычной солью: кое-как высыпают порошки на бумагу. Проливают или расплескивают растворы на лабораторные столы, а потом смахивают или стирают бумажной салфеткой. Нередко капли и крошки смерти небрежно сдвигают в сторону, чтобы освободить место для бутерброда. Из химического стакана, в котором только что находилась смерть, едва прополоскав его, пьют апельсиновый сок.

В ящиках лабораторных столов стоят пятилитровые бутыли с сильными кислотами, включая серную. Небрежное обращение с ними может навсегда изуродовать. В углу разместились баллоны со сжатым газом, одни длиной сантиметров в тридцать, другие почти в рост человека. Если пренебречь элементарными мерами предосторожности, то любой из баллонов либо взорвется со страшной силой, либо станет коварно, исподтишка отравлять организм человека.

Смерть присутствует здесь во всех видах, и никто не обращает на это внимания. Привыкли. И вдруг происходит то, что случилось сегодня…

Брэйд зашел в свою лабораторию три часа назад. Реакция окисления, которую он проводил, шла как обычно. Из недавно замененного баллона в систему медленно поступал кислород. Брэйду нужно было только взглянуть на установку и сразу же поехать домой, чтобы ровно в пять часов встретиться со старым Кэпом Энсоном.

У него вошло в привычку прощаться с теми аспирантами, которые оставались в лабораториях, когда он уходил из университета. Кроме того, ему нужно было взять немного титрованного децимолярного раствора соляной кислоты, а точно титрованные реагенты имелись только у Ральфа Ньюфелда.

Войдя в лабораторию Ньюфелда, Брэйд увидел Ральфа, сидевшего спиной к двери, привалившись к внутренней облицовке вытяжного шкафа.

Брэйд нахмурился. Для такого старательного аспиранта, как Ньюфелд, поза была необычной. Проводя эксперимент в вытяжном шкафу, химик всегда опускает между собой и кипящими реагентами подвижную раму с защитным стеклом, чтобы воспламеняющиеся ядовитые газы отводились вентилятором в вытяжную трубу.

Было странно видеть, что рама поднята, а экспериментатор склонил голову на руку внутри шкафа.

— Ральф! — окликнул его Брэйд и подошел к аспиранту. Шаги профессора были неслышны: в лаборатории пол покрыт прессованной пробкой, чтобы случайно упавший сосуд не разбился. Он прикоснулся к Ньюфелду. Тело покачнулось. С неожиданной энергией Брэйд повернул к себе голову Ральфа, заглянул в лицо. Белокурые, коротко подстриженные волосы, как обычно, мелкими кудрями спадали на лоб. Глаза смотрели на Брэйда стеклянным взглядом из-под полуоткрытых век. Это была смерть. Чуткое обоняние химика уловило остатки характерного запаха миндаля.

С трудом прокашлявшись, Брэйд позвонил на медицинский факультет, находившийся в трех кварталах от химического. Почти обычным голосом он позвал к телефону доктора Шалтера и попросил его срочно прийти. Затем позвонил в полицию. После этого Брэйд набрал номер декана факультета, но оказалось, что профессор Артур Литтлби ушел из университета еще до ленча. На всякий случай Брэйд сообщил секретарше декана о том, что произошло, и попросил ее пока никому об этом не говорить.

Затем он снова прошел в свою лабораторию, перекрыл кислород, открыл установку и снял нагревшийся кожух термостата. Пусть реакция прекратится: сейчас это не имело уже никакого значения. Невидящим взглядом он обвел манометры на кислородном баллоне, пытаясь разобраться в их показаниях, но так ничего и не понял.

Окруженный гнетущей тишиной, Брэйд медленно вернулся в лабораторию Ральфа, запер дверь на задвижку и сел ждать.