Сергей Синякин - Лебеди Кассиды (сборник)

Зеньковский уже скрылся в пещере. Отрогов последовал за ним.

В пещере было тепло. Под ногами то и дело попадались мелкие камни. Антон вспомнил рассказ художника. История Реснера теперь повторялась с ним.

Пещера была огромной. Она отражала шорохами каждое движение. В высоте плыло странное розовое марево или скорее тончайшая кисея с розовыми вкраплениями в виде стремительных витков. Отрогов услышал исходящее из глубины пещеры странное басовитое гудение, прерываемое тяжелыми вздохами, словно невидимый великан сидел в пещере, уныло тянул однообразную мелодию и время от времени тоскливо вздыхал. Сверху неслось шуршание, как будто под сводами пещеры носились гигантские стрекозы. Отрогов снова вспомнил рассказ художника.

Люди углубились в басовито урчащую пустоту пещеры. Зеньковский поднял руку, и Отрогов остановился. Пещера обрывалась огромной площадкой, на которой сидели Лебеди. Огромные птицы были чем-то похожи на поисковые ракеты; они застыли на площадке, раскинув в стороны крылья, и казались скорее механизмами, нежели живыми существами.

На краю площадки белыми тягучими пузырями вздувалась какая-то масса. Пузыри лопались, масса с глухим вздохом опадала и начинала вспухать снова. Рядом с пузырящейся массой суетились маленькие фигурки, которые при максимальном увеличении оказались Поыгунами. Прыгуны суетились около непонятного сооружения, напоминающего пространственную башню Системы Космосвязи. Сооружение имело эластичное провисающее покрытие и покачивалось от суетливых движений Прыгунов, которые то и дело забегали в овальное отверстие в основании башенки. Сооружение казалось живым существом, оно пульсировало, то и дело меняя свой цвет. Строгова что-то насторожило. Еще не осознавая причин своей внезапной тревоги, он повел биноклем вдоль края площадки и остановился взглядом на странном безволосом существе, которое держало в лапах круглый голубой предмет размером с небольшой арбуз.

Некоторое время Строгое недоуменно разглядывал это странное существо, пока не понял, что он смотрит на человека. Сделав это открытие, Строгое похолодел. Несомненно это был человек. Плотный, высокий, с лысым блестящим черепом и голой, лишенной растительности кожей, он наклонялся и передавал Прыгунам круглые шары, которые катал из тягучей массы. Прыгуны относили шары в башенку.

Строгое толкнул Зеньковского, указывая ему на человека. Витольд качнул головой, давая понять, что он видит, а в следующее мгновение жесткая рука Зеньковского больно сжала его руку:

— Это же Ашкенази! — изумленно сказал Витольд, — Это Альберт Ашкенази!

Человек, включенный в симбиотическое содружество! Это не могло быть случайностью. И, конечно же, это не говорило о разумности Симбиотов. Вместе с тем то, что Строгое и Зеньковский наблюдали в пещере, говорило как раз о разуме этих непостижимых существ.

С утра мы собрались в кабинете Большого Папы.

— Это Разум, — убежденно сказал Строгое. — Сложное симбиотическое содружество, механизм и биология которого нам пока неясны. Социология этих существ тем более не знакома. Я прошу обратить внимание на следующее тревожное обстоятельство: за последние два года численность Симбиотов сократилась на сорок процентов. Следовательно, деятельность землян на Кассиде неблагоприятно сказывается на ее биосфере. Экспертная группа предлагает прекратить хозяйственную деятельность на планете, ликвидировать земные поселения и объявить Кассиду планетой контакта. Сформировать из специалистов Кассиды первичную контакторскую группу, которая в дальнейшем будет усилена специалистами Федерации.

— Это звучит, как ультиматум, — сказал кто-то из хозяйственников.

— Возможно, — холодно согласился Отрогов. — Но нужно помнить, что мы имеем дело с чуждым нам Разумом. Это их планета.

— А как все-таки быть с Ашкенази? — спросил Зеньковский. — Мы же не можем оставить его одного в беде?

Строгое промолчал.

Из-за стола поднялся Исиро Мацуоки.

— А что нам скажет мой заместитель, отвечающий за безопасность землян на Кассиде?

Его заместитель Оскар Крон откашлялся.

— Минуточку, — сказал Строгов. — Я хочу сообщить, что наши соображения по данному вопросу переданы на Землю, и всем нам остается дождаться решения Совета ООН. Мы высказались за создание зоны контакта на Кассиде.

Оскар Крон подошел к окну. Шторы медленно поползли вверх, и в кабинет хлынули изумрудные лучи утреннего солнца.

— Двадцать лет, — ни к кому не обращаясь, сказал Крон. — Двадцать лет работы псу под хвост. Почему? Жили же мы раньше: они — себе, мы — себе! Никто никому не мешал. Почему мы должны искать новую линию поведения? Почему мы должны ломать налаженное производство, срывать с места шесть миллионов человек, гнать через пространство тысячи кораблей? Неужели нет решения, приемлемого для обеих сторон? Почему мы должны уступать?

Некоторое время все сидели молча. Мацуоки подошел к товарищу и стал смотреть, как просыпается за окном чужой мир.

— Потому что это их планета, — сказал он. — Мы здесь гости, а они хозяева.

Крон вышел из кабинета, и его никто не останавливал.

— Что мы можем предпринять в отношении Ашкенази? — спросил Большой Папа.

— Скорее всего — ничего, — жестко сказал Строгое. — Он уже не наш, а их. Неизвестно, чем закончится это вмешательство. Я думаю, что мы должны оставить его в покое. Иначе мы можем повредить чужим. Я даже склонен предполагать, что такое вмешательство будет опасным и для самого Ашкенази.

Собравшиеся за столом люди подавленно молчали. Вокруг расстилался чужой мир, светило чужое солнце, нас окружала чужая жизнь. Мы все думали об Ашкенази. Чем мы могли помочь ему? Да и нуждался ли он в нашей помощи?

Стая вылетела.

Из черного зева пещеры взметались в небо серебристые стремительные тела.

— Он идет последним! — крикнул Зеньковский.

— Восемь… девять… — невозмутимо считал Строгое.

— Есть! — крикнули от лидера.

Мгновенно вспыхнули мощные прожекторы, высвечивая вылетающую из пещеры птицу. Окутанная невидимым силовым полем, птица рухнула на скалы. Лебедь лежал, широко раскинув короткие крылья, и был похож на стремительный летательный аппарат. С левой стороны упавшего Лебедя кто-то зашевелился.

— Прыгун? — спросил кто-то рядом со Строговым.

— Ашкенази, — отозвался Зеньковский, опуская бинокль.

Да, рядом с Лебедем стоял Ашкенази. В бинокль было видно его отекшее багровое лицо, искаженное болезненной судорогой. Ашкенази был гол. От лысого черепа отходили темные эластичные трубки или сосуды, скрывающиеся в теле Лебедя.